Страница 15 из 24
Правда, первобытный человек, появившийся па грани третичного и четвертичного периодов, еще мало отличался от обезьян, но питекантропы и синантропы, существовавшие 500 тысяч лет назад, уже никак не могут быть причислены к животному миру, а кроманьонский человек, живший 100 тысяч лет назад, мало чем отличался от современных людей. Тем не менее, история — наука, изучающая конкретный ход развития человеческого общества,— располагает относительно небольшими данными об этом отдаленном периоде. Единичные, отрывочные сведения, которые можно почерпнуть из легенд, уходят в глубь истории не более чем на 20 тысячелетий. История отдельных стран более или менее подробно описана на протяжении 2—5 тысяч лет, а многих стран лишь на протяжении 2—5 веков. Немало на земле и таких мест, о которых мы знаем лишь то, что рассказывают старожилы.
Массовое изучение географических названий может послужить таким «окном», через которое удастся значительно глубже заглянуть в историю, расширить наши представления о жизни древнего человека. Особенно важно это в нашей многонациональной стране, где в царское время было много бесписьменных народов, не имевших своей собственной литературы, и история которых была известна лишь из народных преданий. Обнаружение калмыцких или монгольских топонимов на Алтае, возможно, расскажет многое об истории миграции этих, сейчас так далеко друг от друга живущих, но близкородственных народов.
Весь мир недавно облетела весть о «фанчуле» — найденной в Италии мумии девочки, похороненной по чужестранному обряду и прекрасно сохранявшейся в течение столетий. Историки и археологи писали о том, что подобные мумии уже находили в других странах, но никто не мог сказать, кто по национальности эта «спящая красавица», каким образом она оказалась в Италии. Очень может быть, что топонимика помогла бы разгадать загадку «фанчулы», будь собрано достаточно топонимического материала в различных странах древней Ойкумены.
За топонимические исследования надо браться именно сейчас, поскольку огромная работа по преобразованию природы и климата в нашей стране существенным образом меняет ее лицо и вместе с тем стирает многие прежние наименования мелких объектов, заменяя их одним новым названием, данным одному новому большому объекту. Поэтому сейчас и нужно записать все те прежние названия, которые еще сохранились, чтобы заключенная в них информация могла быть использована.
Но надо собирать и записывать не только древние и древнейшие названия, но и названия современные. Топонимы любой эпохи отражают определенные языковые явления, определенные тенденции развития языка. Кажется, что особенного в таких обычных топонимах, как Иваново и Ивановка? Но советский топонимист В. А. Никонов «положил» на карту названия, оканчивающиеся на -ов и па -ка, и получил очень интересную картину: севернее линии Брянск — Тула — Арзамас — устье Камы преобладают названия, оканчивающиеся на -ов, а южнее — па -ка.
Случайный ли это факт? Нет, не случайный. Он соответствует истории заселения нашей страны. После изгнания татар земли, лежавшие к югу от этой линии, некоторое время пустовали. Их основное заселение началось с XVII в., когда в русском языке притяжательные прилагательные, оканчивающиеся на -ов (отцов, охотников, козлов), пошли на убыль, когда в языке более актуальными стали другие средства выражения притяжатель-ности. Так исторический и языкотворческий процессы идут «в ногу» и один объясняет и подтверждает другой.
В Северном Заволжье есть небольшая территория, где нет названий, оканчивающихся на -иха (Галичский, Буй-ский, Чухломской районы). На этой же территории распространено такое языковое явление, как «аканье», хотя вокруг распространено «оканье», и 20—30% названий населенных пунктов оканчивается на -иха 6. В этом также следует усматривать какое-то историческое явление, совпадающее с языковым и топонимическим, но разгадки его мы пока не знаем.
Через всю Сибирь протекает река-красавица Обь. Много легенд существует о возникновении этой реки и о том, что означает ее название. Но живущие на ней народы не подозревают, что в иранских языках слово об означает просто «вода». Частица об встречается во многих названиях Средней Азии (Оби-Гарм, Сурх-об). Но никто еще не «положил» на карту все названия с этой составной частью и никто не определил, какому из иранских народов они принадлежали.
В юго-восточной Азии есть большая река, несколько раз меняющая свое название на территориях разных государств. В южной своей части она называется Меконг и под этим названием известна у нас. Вторая часть этого названия -конг значит «вода» в некоторых из языков юго-восточной Азии. То же означает компонент -цзян в названиях китайских рек и слово Ганг (название одной из великих рек Индии). Если слова ганг, конг и цзян фонетически могут быть сведены к какому-то древнему прототипу, то можно предположить очень древнюю языковую и племенную общность, занимавшую весь юго-восток Азии, включая Индию. Что это был за народ (или группа родственных народов), по одному слову определить нельзя, как нельзя определить, где и когда произошло «расхождение» к-г-цз: впоследствии, когда эти народы разошлись по разным территориям, или это были изначально говорившие на разных, но родственных друг другу языках племена.
Многие подобные вопросы должны быть разрешены совместными усилиями языковедов, историков, антропологов, археологов, геологов, географов.
5. Загадки русскою Севера
В настоящее время в Уральском государственном университете работает коллектив топонпмнстов под руководством А. К. Матвеева. Они занимаются сплошным сбором топонимии русского Севера, ездят в экспедиции, ведут полевые записи. В процессе этой работы вырисовывается очень важная проблема: по данным топонимии определить, кто населял данную территорию в прежние времена, о которых не сохранилось упоминаний в летописях.
Предварительные результаты работы уральцев, недавно опубликованные 7, позволяет сделать ряд интересных наблюдений.
Характерной особенностью северной топонимии является то, что она образует как бы «гнезда» с одинаковыми основами и разными конечными элементами. Обычно в состав таких гнезд входят названия реки и озера, реже добавляются еще и названия болот, ручьев и т. п., например, Юм-озеро и Юм-еньга — река. Иногда подобные названия рек подвергаются русификации: Куше-река; Лon-озеро — река Лоп-ка; Ваш-озеро — река Ваш-ка.
Анализ показывает, что двусложные названия следует выделять из общей массы, так как в большинстве случаев это названия, видоизменившиеся в русском языке. Ср. Кож-озеро — река Кожа, Кянд-озеро — река Кянда, Кург-озеро — река Курга. В трехсложных и многосложных названиях нет оснований видеть подобные приспособления к русскому языку.
Среди многочисленных наименований, оканчивающихся на -га, особо выделяются гидронимы с конечными элементами гласный + ньга (обычно -енъга): Юменъга, а также уга(-юга): Изюга, -ега: Онега. Каждый из этих типов занимает на карте особое место, хотя располагаются они неподалеку друг от друга.
Тот факт, что звуковой состав названий, оканчивающихся на -ньга и на -юга, резко отличается друг от друга (для первых очень типичны группы согласных кш, пш, вж, лжу мж, рж, а во вторых они совершенно не встречаются), заставляет относить их к разным языкам. Последним до-русским топонимическим пластом на этой территории мог быть только прибалтийско-финский. Основная же гидро-нимия русского Севера относится к доприбалтийско-фин-ской, хотя многие названия, очевидно, восходят к прибалтийско-финским языкам, но к одному или нескольким разным, установить пока не удалось. Во всяком случае, по своему составу они ближе всего к карельским и вепсским словам, а не к собственно финским (суоми), хотя и отличаются от них, поэтому можно предположить, что они принадлежали ближайшим предкам карелов и вепсов.