Вовка-центровой

Первая трехчасовая тренировка закончилась благополучно, никто от нагрузок не стонал. Парни без слов выполняли все требования тренера, настолько их вдохновило получение формы.

После тренировки все толпой отправились в столовую. Серегин, правда, все порывался вести их строем, вспомнив свое военное прошлое, но потом отказался от этой мысли.

Гомонящей толпой футболисты зашли в столовую, где еще никогда не бывали, и гомон неожиданно утих.

Они находились в довольно большом зале, в котором рядами стояли столики, накрытые белыми скатертями, на столах в тарелках свободно лежал нарезанный черный хлеб и стояли бутылочки с перцем, солью и горчицей.

Все робко прошли вперед и, стараясь не шуметь стульями, уселись за столы.

Так они сидели, с любопытством оглядываясь по сторонам, а кое-кто посмелей уже прихватил по куску хлеба. В это время к ним вышла пожилая женщина в белом халате.

— Ну-ну, — не очень приветливо сказала она, — спортсмены, значит, пришли, давайте сюда ваши талоны.

Она собрала выложенные на стол бумажки и ушла, а минут через десять две официантки начали разносить тарелки.

— Ни хрена себе как немцев кормят! — в удивлении сказал кто-то из парней, когда увидел содержимое.

— Не немцев, а вас, — наставительно поправил его тренер. — Завод денег не пожалел на питание, так что сами понимать должны, чем надо на заботу отвечать.

— Победами! — сказал кто-то.

— Вот именно, только победами, — подтвердил Анатолий Иванович.

Оголодавшие после тренировки ребята смолотили все, что стояло на столах, за несколько минут. Хлеб, свободно лежавший в хлебницах, также полностью исчез из них.

Когда, закончив трапезу, юные футболисты вышли на улицу, двое из них достали из кармана по самокрутке и собирались закурить.

Вышедший вслед за ними тренер с удивлением посмотрел на наглецов.

— А вам, ребята, что, закон не писан? — жестко спросил он. — По-моему, предупреждение уже было, все вы знаете: или курим, или играем, иного не дано. Так что выбросить дрянь немедленно, и чтобы я больше этого не видел!

Парни нехотя выкинули самокрутки в урну, стоявшую у входа, а один тихо пробурчал другому, но с явным расчетом, чтобы тренеру было слышно:

— Конечно, нам нельзя, а половина мужиков в основном составе махру смолит.

— Они взрослые и сами решают, что делать, — категорично сказал Анатолий Иванович, — если хотят играть долго и результативно, курить не будут. А у нас в команде, пока я тренер, чтобы ни одного с папиросой не видел. И больше предупреждений не будет, всё понятно? — спросил он, обращаясь ко всем.

— Понятно, — нестройно сообщили пацаны.

«А молодец Серегин, — подумал Вовка, — пожалуй, будет из него толк, ведь мог бы и отвернуться, но нет, мимо не прошел».

— Итак, — продолжил Анатолий Иванович, — у нас сейчас перерыв и отдых. По домам не расходимся, идем в заводской пансионат. Нам выделено там помещение. Два часа — спокойный здоровый сон, потом теоретические занятия, будем разбирать обязанности футболистов на поле, а потом вторая тренировка, все, что разбирали на занятиях, будем закреплять практикой. Сегодняшнее занятие проведет Фомин, а вы мотайте на ус, потому что каждый из вас должен будет провести такое же занятие.

Парни заволновались.

— Мы что, еще и здесь школу устроим. На фиг эти занятия нужны, — раздались возмущенные возгласы. — Надо играть больше, там и научимся.

— Спокойно, — сказал тренер, — мне виднее, чем вам заниматься. Разговорчики закончены, выдвигаемся в пансионат.

Вовка шел рядом с Серегиным и думал, что ему не удается найти с парнями такой контакт, как с тренером. Тот, видимо, инстинктивно чувствовал в нем взрослого и общался на равных. А вот ребята, хоть его и слушались во время тренировок, но вот некое отчуждение все же было, эта его «взрослость» мешала им принять его как сверстника.

А тренер молодец, быстро осадил ретивых парней. Не зря в войну был командиром стрелкового взвода, ему справиться после такой практики с мальчишками нет проблем.

В пансионате, увидев кровати, заправленные белоснежными простынями, ребята нерешительно смотрели на свои далеко не чистые ноги и одежду.

— Ну, что встали, — опять вмешался Анатолий Иванович, — хватайте полотенца, быстро в душ и в кровать.

С радостными воплями все помчались в душевые кабины. Большинство только слышало о таком способе мытья.

Но после душа опять появились возмущенные выкрики, не всем хотелось ложиться отдыхать.

На это тренер равнодушно сказал:

— Мне все равно, спите вы там или что еще делаете. Но чтобы в кроватях лежали все. Хотите с завтрашнего дня книжки берите или вязание, можете крестиком вышивать.

Мальчишки засмеялись и начали расходиться.

Как ни странно, через пятнадцать минут спали уже все, в том числе кричавшие, что они в жизни днем не заснут.

А вот Вовке не спалось, но он все же вылежал для приличия около сорока минут. Потом тихо оделся и зашел в небольшую комнатку, выделенную для тренера. Тот сидел за столом и внимательно читал какой-то журнал. Увидев Фомина, он улыбнулся и сказал:

— Так и думал, что ты придешь. Присаживайся, видишь эту тетрадку? — и он показал на новую клеенчатую тетрадь, лежавшую на столе.

— Володя, не знаю, как в твоей голове оказалось столько знаний про футбол, — продолжил он, — может, это действительно из-за удара молнии, я тут нашел литературу, так там говорится, что вроде даже на других языках начинали после этого говорить, врут, наверно. Но я в такие дебри не буду углубляться. А просто попрошу, все, что сможешь вспомнить, записывай сюда, лады? — обратился он к своему ученику.

— Лады, — легко согласился тот, — нет проблем. У меня только будет пара просьб в связи с этим.

— Слушаю, — насторожился Серегин, — чего ты хочешь?

— Анатолий Иванович, я ведь сам не понимаю, откуда всё берется, хоть и уверен, что идеи правильные, но лучше по этому поводу не распространяться и самим их вначале обкатывать. И про меня, чем меньше будут говорить, тем лучше, сам понимаешь почему. Меньше знают, крепче спят.

Серегин хмыкнул.

— По-хорошему тебе надо бы с учеными связаться, а не в футбол играть. Мне ведь Саныч рассказывал, что тебя видел до удара молнии, так говорит, там смотреть не на что было. Нет, конечно, ты и тогда был парень крепкий, скоростной, но вот в игре ни ума, ни фантазии, — сообщил он юному собеседнику.

— Послушай, Иваныч, — проникновенно сказал Вовка, — а оно тебе надо, эту волну гнать. Ты подумай, мы вдвоем команду нашу наверх поднимем. Я не знаю, получится ли за это время так сыграться, чтобы выиграть турнир, но заметят нас точно, обещаю. А тогда ты уже будешь не просто инвалид Серегин Анатолий Иванович, прости за такие слова, а тренер перспективной команды, которого будут знать в городе. Вот признайся честно, когда тебя Саныч на работу уговаривал, что тебе обещал?

— Ну, — замялся Серегин, — сказал, мол, до осени потренируй, а там посмотрим, как себя покажешь.

— Вот видишь, так что будем себя показывать, ты в создании команды, а я в игре. Надо нам за эти теперь уже неполные три недели сделать рабочий коллектив, в котором каждый игрок знает свой маневр.

— Ишь, — восхитился Серегин, — как заговорил, Суворов ты наш. А вообще, Володя, когда тебя слушаю, если бы не голос, так подумал бы, что мой комбат говорит, а ему было за пятьдесят.

«Если бы ты знал, сколько мне на самом деле, — подумал Вовка, — так ведь не скажешь. Точно в психушку поеду».

— Иваныч, — вновь обратился он к тренеру, — наш единственный выход, чтобы победить, необходимо интенсивней проводить занятия, чтобы, когда мы подойдем к турниру, наши парни на голову превосходили соперников по физической подготовке и в командной игре. Как ни крути, а за это время хорошим технарем не станешь. Я так понимаю, что другие команды таких сборов не проводят?

— Ну, насколько я знаю, нет. Вот обычно в ДСШ, к примеру, три тренировки в неделю по два часа. Про летчиков, правда, ничего не знаю, они у себя в городке тренируются, ну а у районных команд кто на большие расходы пойдет, нет у них таких шефов. Это вы с физоргом так удачно на партком сходили, и твои подсчеты на них подействовали.