Троил и Крессида

Хотя и полагал он, что у ней,

Уж верно, есть возлюбленный в Пергаме, -

Иначе почему б за столько дней

Ни разу молодой, пригожей даме

Не рассмеяться? посудите сами! -

Но все-таки, в надежде на успех,

Решил он, что попробовать не грех.

То мнилось вдруг ему, что неудачей

Сия затея кончиться должна:

"Безумец я, - ворчал он, - не иначе!

У ней другой на сердце; с ним она

Насильно, может быть, разлучена, -

Недаром сказано в одном трактате:

Где скорбь гнездится, там любовь некстати.

А впрочем, отобрать сей нежный цвет

У малого, по ком она столь тяжко

Вздыхает, - вот победа из побед!

Нет, будь что будет: попадется ль пташка

В мои силки, случится ли промашка -

Я счастья попытаю, ей-же-ей,

Ни сил не пожалею, ни речей!"

Был Диомед могуч и крепок телом,

В кости широк, в бою неукротим,

Громкоголос, упрям, суров - и в целом

С царем Тидеем схож, отцом своим.

Притом хвастун (водился грех за ним),

Наследник Аргоса и Калидона, -

Так писано о нем во время оно.

Крессида росту среднего была,

Но так стройна в простом своем наряде,

Лицом и всей повадкой так мила,

Что краше не сыскать! Густые пряди

Своих волос она сплетала сзади

В одну златую косу - диво див, -

Блестящей нитью ловко перевив.

Лишь брови, сросшиеся посередке -

То был у ней единственный изъян.

А взор ее очей, спокойно-кроткий,

Был точно райским светом осиян.

Коль верить описаньям горожан

Тех давних лет, - сама Любовь, казалось,

С красою в ней за первенство сражалась.

Она была разумна и добра,

Обучена всему, в речах учтива,

Скромна, и сердобольна, и щедра,

Притом резва и весела на диво,

И лишь порой не в меру боязлива.

Но сколько ей в ту пору было лет -

Про то ни слова в летописях нет.

Троил же принц и ростом взял, и статью,

Сложеньем соразмерным и лицом:

Все совершенно было в нем! Меж знатью

Троянской слыл не зря он удальцом.

Собой прекрасен, молод, и притом

Отважней льва и духом тверже стали -

Достойней мужа в мире не видали!

И автор мой, чью повесть в меру сил

Для вас перелагаю, пишет то же:

Что прочих рыцарей превосходил

Царевич и в бою не ведал дрожи.

Хоть вздумай исполин, с горою схожий,

Сразиться с ним - и этого б Троил

Отвагой дерзкой в бегство обратил.

Однако же вернемся к Диомеду:

В десятый день Крессидиных скорбей

В шатер Калхаса, как сосед к соседу,

Взошел он, утра майского свежей,

Чтоб у жреца (так он поведал ей)

Совета испросить. На самом деле

Совсем иной достичь хотел он цели.

Крессида гостю предложила сесть

С собою рядом и велела слугам

Вина подать и сладостей принесть;

С ним разговор затем, как с добрым другом,

Учтивый завела: таким досугом

Куда как был доволен Диомед!

Я суть перескажу вам их бесед.

Сперва лихие вспомнил он сраженья,

Героев той и этой стороны,

И пожелал Крессиды слышать мненье

По поводу осады и войны.

Затем спросил, не кажутся ль чудны

Ей греки: разговоры их и нравы,

Обычаи, наряды и забавы.

Еще спросил он, отчего Калхас

Не сыщет ей достойного супруга.

Крессиде, что доселе ни на час

Сердечного не забывала друга,

От сих расспросов приходилось туго.

Бедняжка отвечала как могла,

Куда ж он клонит - в толк и не взяла.

Здесь, осмелев, промолвил сын Тидея:

"Благоволите выслушать меня,

О госпожа! Ни разу и нигде я -

С тех самых пор, как в первом свете дня

Повел за повод вашего коня, -

Не видел вас иначе как в печали

(Чем вы меня безмерно удручали).

Отсюда, впрочем, заключить я смог,

Что сердце ваше в непокорной Трое

Осталось, кем-то взятое в залог.

Меня ж сие задело за живое:

Я б не желал, чтоб вы, лишась покоя,

Хоть об одном из этих бедолаг

Слезинку уронили, скорби в знак.

Что ваш Пергам? Обширная темница!

Он осажден и сгинуть обречен.

И всякий, кто в стенах его томится,

Живым оттоль не выйдет нипочем:

Будь он хоть первым в свете богачом

И пожелай спастись - ни власть, ни злато

Тут не помогут! Всех их ждет расплата.

За честь Елены, лучшей среди жен,

Троянцы нам ответят! Не спасется

Никто: надежно город окружен,

Все сгинут - от раба до полководца.

От нашей мести Тартар содрогнется!

Пусть видят все, какая ждет напасть

Тех, кто у нас цариц посмеет красть!

Коль ваш отец, мудреным прорицаньем

Нас не надув, поведал все сполна

(Порой ведь и у слов, подобно тканям,

Обратная бывает сторона) -

То близок день, в который пасть должна

Сия твердыня, и тогда вы сами

Своими все увидите глазами.

Иначе для чего родитель ваш

Стремился поскорей на Антенора

Вас обменять? Иль это просто блажь?

Нет! Зная, что должны погибнуть скоро

Все, кто ни есть в Пергаме, без разбора,

Оттуда торопился дочь свою

Он вызволить - поруку в том даю!

О госпожа моя! Что было прежде -

Прошло; довольно слез и маеты!

Не век же вам в несбыточной надежде

Мрачить свои прекрасные черты.

Иль собственной не жаль вам красоты?

Напрасно вы печалитесь о Трое,

Утешьтесь и забудьте все былое.

Что до любви утраченной - тужить

О том не след: ей сыщется замена.

Есть муж достойный, что готов служить

Вам ныне преданно и неизменно,

Усердней всех троянцев. Откровенно

Скажу: мне честь подобная стократ

Желаннее любых иных наград!"

Тут покраснел, смутясь, могучий воин,

И голос дрогнул у него слегка, -

Но вскоре продолжал он, вновь покоен,

Лишь на вдову взглянув исподтишка:

"Хоть видите во мне вы чужака -

Я дворянин, и знатностью к тому же

Троянских рыцарей ничуть не хуже.

Будь жив Тидей, родитель мой и царь,

Я получил бы, волею закона,

Все, чем владел он. Впрочем, я как встарь

Наследник Аргоса и Калидона,

Хоть сам отец не передал мне трона:

Он пал, до лет преклонных не дожив,

В походе Полиника против Фив.

Итак, душа моя, не зря впервые

Средь жен себе избрал я госпожу:

Я, сколь позволят боги мне благие,

Ей верою и правдой послужу!

И не уйду, по чести вам скажу,

Покуда мне вы не дадите слово,

Что завтра здесь же свидимся мы снова".

Я повторять не стану всех речей,

Что произнесть успел с мольбой во взоре

Тидеев сын. Довольно, что у ней

Согласье он на встречу вырвал вскоре,

С условьем, что не станет в разговоре

Сердечных дел касаться Диомед.

Вот, впрочем, что услышал он в ответ.

Не преставая вспоминать Троила,

Нахмурясь и принявши строгий вид,

Негромко с ним она заговорила:

"С рожденья всей душой, о Тидеид,

Я город свой люблю. Да сохранит

Его Зевес от нынешних напастей

И худших не пошлет ему несчастий!

Хоть жаждут греки выместить свой гнев

На нем - но город сдаться не принудят.

Отец же мой, о выкупе радев,

Меня желал обнять - и кто осудит

Его за то? Дочерней не убудет

Во мне любви лишь только потому,

Что дорого досталась я ему!

Меж греков много есть мужей достойных,

Однако и троянцы с давних лет

Упорством славились, отвагой в войнах,

И статью, и умом, - им равных нет!

Хоть верю я, любезный Диомед,

Красавицы иные будут рады

За службу удостоить вас награды.

Мне ж до любви нет дела. Мой супруг,

Кому всем сердцем я принадлежала,

Скончался. Я с тех пор любовных мук,

Клянусь Палладой, как огня бежала

И проку в них не видела нимало;

Хоть были мне известны наперед