Страница 12 из 40
Дебра улыбнулась мне понимающей, теплой и искренней улыбкой. Она перестала быть просто вежливой, какой была до этого.
— Понимаю. Я всегда говорю своей дочери, как важно быть независимой и сильной.
— Спасибо.
— За что?
— За понимание, — на мои глаза навернулись слезы, но я быстро с ними справилась. — Последние несколько недель я живу в постоянном стрессе, и я хочу в себе разобраться, хочу ощутить свою самостоятельность.
После этих слов Дебра раскинула руки и притянула меня в свои объятия, чем очень меня удивила.
— С вами все будет в порядке. С тех пор, как я впервые вас встретила, после того, как вы начали встречаться с мистером Брейди, вы всегда казались мне очень сильной и независимой женщиной.
Я обняла ее в ответ, а затем отстранилась:
— Правда? — всхлипнула я. — Спасибо.
Она молча улыбнулась, расправляя свою униформу.
— Дебра, мы были близки? Как часто мы разговаривали?
— Нет, не очень часто.
— Почему?
— Вы с мистером Брейди были очень заняты. Вы все время проводили в работе.
— О…
Она посмотрела на стоящую перед ней кастрюлю.
— Дайте мне несколько минут, и я приготовлю для вас сэндвич с арахисовым маслом.
Я быстро вскинула на нее удивленный взгляд:
— Откуда вы знаете, что я люблю подобное?
Она засмеялась:
— Вы много раз просили меня его приготовить.
Я нахмурилась:
— Но... Коннор сказал, что никогда не слышал, чтобы я упоминала об этом раньше.
С ее губ сорвался еще один смешок:
— Да. Вы никогда не ели его перед мистером Брейди. Вы говорили, что это запретное, тайное удовольствие из вашего детства. Вы считали, что повзрослев и почти став миссис Брейди, глупо и примитивно есть такую пищу. Поэтому вы попросили меня не упоминать об этом секрете перед другими.
— Ох, — я нахмурилась, пытаясь переварить эту новую информацию. — Дебра, вы можете ответить мне честно на один вопрос?
Она посмотрела на меня и удивленно подняла бровь:
— Постараюсь.
— Как вы думаете, я изменилась с тех пор, как потеряла память?
Она улыбнулась:
— Ну, трудно сказать, — она помолчала, обдумывая свой ответ. — Не думаю. Вы всегда были добры ко мне. Но теперь вы кажетесь более расслабленной, чем были до несчастного случая.
— Расслабленной?
— Да. Вы всегда куда-то спешили и много работали. Мне казалось, что вы боитесь снизить темп и остановиться.
— Понятно.
Дебра только подтвердила то, о чем упоминала несколько недель назад Анна. Я сжигала себя на работе, оплакивая потерю матери. Стоило лишь мне подумать о женщине, которую я видела сегодня утром в своем воспоминании, как у меня заныло сердце. Как бы я хотела вспомнить о ней все!
***
Двадцать минут спустя Джим высадил меня у беговой дорожки. Я настаивала на том, чтобы пройтись пешком, но так же, как и Дебра он не принял отказ.
— Спасибо, что подвезли, Джим, — я вышла из автомобиля, поблагодарив придерживающего для меня дверь водителя. — Знаете, вам действительно не стоило ехать.
Он вежливо ответил:
— Это, на самом деле, доставило мне радость, мисс Стюарт. — В отличие от Дебры, он отказывался называть меня Лив, даже когда Коннора не было поблизости. — Когда нагуляетесь, позвоните мне, пожалуйста, и я вас заберу.
— Конечно, — солгала я. — Скорее всего, я побуду здесь подольше, может быть, пообедаю с Анной. Поэтому не беспокойтесь обо мне. Если мне понадобиться машина, я вам позвоню.
Увидев удаляющийся автомобиль, я вздохнула полной грудью, ощущая, что смогла, наконец, расслабиться, впервые за этот день.
Я прогуливалась по Келли-драйв, растянувшуюся вдоль реки, и ощущала, как мою кожу приятно холодит прохладный осенний воздух. Я сразу поняла, почему я так любила этот маршрут. Здесь, вдали от шума и суеты города, было тихо, и я чувствовала себя очень спокойно.
После пятнадцатиминутного спуска по тропе, я вышла к музею искусств Филадельфии. Я сошла с беговой дорожки и направилась к красивому зданию. Села на густой, зеленый газон у подножия лестницы, так называемой «лестницы Рокки» из фильма «Рокки», ведущей ко входу в музей.
Не знаю, сколько времени я просто сидела, наблюдая за людьми, которые проходили вверх и вниз по ступенькам, но в какой-то момент, я, должно быть, задремала.
Меня разбудил знакомый голос.
— Ну привет, незнакомка, — от непонятной интонации в мужском голосе волоски на моих руках встали дыбом, и я раскрыла глаза, чтобы узнать, кто прервал мое уединение.
Я приняла сидячее положение и увидела, что это был тот мужчина, предотвративший мое падение у главного входа в больницу, две недели тому назад.
— Эй, привет, — не скрывая своего удивления ответила я.
— Итан, — напомнил он.
— О, верно, — я помнила, как его зовут, но ему незачем было об этом знать. — А я Оливия, — добавила я.
— Лив, — он улыбнулся и подмигнул. — Я помню.
Мой взгляд тут же остановился на его темных потертых джинсах и изношенной кожаной куртке, облегающей его мускулистую фигуру.
Должно быть, он заметил, как я осматривала его с головы до ног, и изогнул губы в дикой усмешке, снимая солнцезащитные очки-авиаторы.
— Прекрати раздевать меня глазами… — начал он, присаживаясь рядом со мной на газон, — ...и начинай использовать свои сочные губки. Так мы быстрее получим то, чего оба хотим.
Я почувствовала, как недвусмысленно отреагировало мое тело на его слова, произнесенные глубоким, хриплым голосом.
— Я... Я этого не делала, — наконец выдавила я возмущенно и отвернулась, сосредоточив свой взгляд на «лестнице Рокки».
— Я просто пошутил, — он игриво подтолкнул меня в плечо. — Может же парень подразнить девушку?
Я повернулась обратно и выгнула бровь.
Он рассмеялся:
— Хорошо, возможно, я шутил только наполовину. Но ты не можешь презирать парня за попытку.
— Зачем ты это делаешь? — бросила я вызов.
Но совершила ошибку, посмотрев в его безумно темные, карие глаза, и резко втянула в себя воздух, ощущая чувственную волну, поднимающуюся у меня внутри.
Не отрывая от меня своего взгляда, он наклонялся до тех пор, пока между нами не осталось всего несколько сантиметров.
— Затем, что ты мне нравишься. Ты дерзкая, — он улыбнулся и, к моему удивлению, это прозвучало неожиданно искренне для его легкомысленной, пофигистической персоны.
— Я помолвлена, — произнесла я наконец и моргнула, разрывая невидимую нить, протянувшуюся между нами.
— Это очень плохо, — ответил он холодно, не пытаясь отодвинуться.
Я молча смотрела, как он убрал от моего лица выбившуюся прядь волос и заправил ее за ухо.
Я знала, что мне надо бы от него отодвинуться, но словно примерзла к месту.
— Итак, как ты себя чувствуешь? — задал он вопрос, изучая меня с теплой улыбкой.
— Что ты имеешь в виду? — переборов смущение, спросила я.
— Ну, когда мы встретились две недели назад, ты только что выписалась из больницы. Поэтому я и предположил, что у тебя было не все в порядке со здоровьем. Так что теперь я просто интересуюсь, как ты сейчас себя чувствуешь.
— О... Уже все нормально.
— Это хорошо. Так ты тоже любишь музеи искусств? — он жестом показал на здание перед нами. — Иногда, по выходным, я сюда приезжаю.
— Полагаю, да, — я не была уверена в своей любви к музеям, но что-то же заставило меня здесь остановиться, стоило мне только подумать о здании, заполненном произведениями искусства.
— Ты только полагаешь? — он поднял голову и недоумевая на меня посмотрел.
Я отвернулась от него:
— Я не помню.
— Да ну?
— Недавно я попала в аварию… — по какой-то причине я чувствовала, что поступаю правильно, скидывая этот груз со своих плеч и смотря правде в глаза. — Когда ты меня встретил, я как раз выписалась из больницы, в которой восстанавливалась после восьмидневной комы. Когда я очнулась, оказалось, что я многое не помню из своей жизни.