Возвращение

— И зачем ему это понадобилось? Он же мог умереть! Твой Ален Бомбар — сумасшедший!

— Вовсе нет, моя красавица! Он — мой коллега, доктор. Он решил на себе испытать, сколько времени человек может провести в море без пищи и воды. В жизни есть не только песни! Открой пошире глаза и уши и узнай, что происходит в мире, бестолковая моя дочь!

— Может, я и бестолковая, но жить без песен скучно! Тебе не нравится «Мне плевать на весь мир»? А я эту песню обожаю! Пусть я пою хуже, чем Амели, но никто не запретит мне напевать себе под нос. Скажи, папа Адриан, ты ничего нового во мне не замечаешь?

— Ничего!

— Ты обманываешь, я знаю! Я сделала себе волны на волосах щипцами для завивки! Как думаешь, мне идет?

— Хм… Терпимо! — пошутил он, зная наверняка, что Мелина разозлится, не услышав ожидаемых похвал, затем более серьезным тоном добавил:

— Ты слишком сильно накрасилась. Тебе ведь не выступать сегодня на сцене, насколько я знаю?

Глаза Мелина подвела карандашом, губы накрасила ярко-красной помадой. Она, как обычно, переусердствовала с макияжем. Но она считала, что иначе ее могут просто не заметить!

Она обошла вокруг канапе, опустилась на колени за спинкой и заискивающе прошептала Адриану на ухо:

— Сегодня — нет, но скоро это случится! Не забывай, ты пообещал, что в будущем году отвезешь меня в консерваторию в Бордо на прослушивание!

— Отвезу, но только в том случае, если сдашь экзамен на степень бакалавра[18]. Поэтому в твоих интересах приналечь на учебу. Кстати, а где Камилла?

— Они с Матильдой обсуждают всякие детские дела и модные прически… Папа Адриан, у меня к тебе серьезный вопрос!

На этот раз Мелина не стала жеманничать. Она присела на канапе и уставилась на Адриана своими ярко-голубыми глазами. Он смутился и заметил вслух:

— Чем взрослее ты становишься, тем больше похожа на мать! Леони так же смотрела на собеседника, словно хотела заглянуть прямо в душу! Ну, что у тебя за вопрос? Я тебя слушаю!

Мелина выглядела смущенной. Наконец она улыбнулась и сказала:

— Я узнала, что несколько лет назад в Обазин приезжал Фернандель. Это правда, папа Адриан?

— Правда! Он приезжал, чтобы спеть для военнопленных, а жил в Обазине в отеле «Сент Этьен». Там в свое время останавливались и другие знаменитости, например, твоя обожаемая Эдит Пиаф. Она приезжала сюда отдохнуть.

Девушка с серьезным видом кивнула.

— Я помню. Один раз мы с Камиллой даже видели ее в окне второго этажа! Как подумаю, что она ходила по нашей площади, по нашему городку, у меня сердце замирает! Но больше меня интересует Фернандель. Может, он еще сюда приедет? И тогда я смогла бы к нему подойти… и попросить маленькую роль в его фильме… Представляешь, как это было бы здорово! Ну пап, не делай такое лицо!

Адриан выглядел озадаченным. Он знал, что эта тема очень волнует Мелину, и не хотел ее расстраивать, поэтому сказал:

— Хорошо уже то, что ты знаешь, чего хочешь! Если уж тебе что-то взбредет в голову… Я вижу только одно решение: следить за тем, кто приезжает в отель «Сент Этьен»! Думаю, у тебя все получится! Правда, тебе нет еще восемнадцати… Однако об учебе не забывай, пожалуйста!

Раздосадованная Мелина подошла к окну и прижалась носом к стеклу. На улице шел дождь.

— Ты всегда так говоришь, папа Адриан! Ты прекрасно знаешь, что я стараюсь, но в лицее мне скучно… Ух ты, Венсан и Лизон приехали!

С приездом молодой четы и их троих детей дом оживился. Нанетт, весьма бодрая, несмотря на свои восемьдесят шесть, была радостно взволнована.

— Спасибо тебе, добрый Господь! — пробормотала она. — Лизон, моя девочка, иди я тебя поцелую! А вот и вы, мои крошки! Как вы выросли! А где Пьер, где этот славный паренек?

Растрогавшаяся Мари со слезами на глазах наблюдала за происходящим. На руках у нее был Луизон. Она тоже поспешила поздороваться с гостями:

— Здравствуйте, мои дорогие! Как я рада, что вы все-таки приехали! Для меня Рождество без детей — не настоящий праздник!

Напуганный громкими возгласами и смехом, маленький Луизон был готов заплакать. Пьер, младший сын Лизон, похоже, тоже. Он с тревогой смотрел на прабабушку, чей громкий голос его пугал, равно как и чепец, который раскачивался при каждом движении головы старушки.

— Поцелуй свою бабушку Нан! — сказал ему Венсан. Он находил, что его младшенький слишком робок.

— Не заставляй его! — отозвалась Нанетт. — Этот малыш меня боится! Как тут не испугаться, если я уже такая морщинистая, прямо как сушеная слива!

На шум спустилась Матильда, следом за ней — Камилла. Они обе уже оделись к полночной мессе. Жан и Бертий оказались не такими боязливыми, как их братик. Они тут же с визгом повисли на шее у теть.

Лизон с тревогой посмотрела на Матильду. Сестра показалась ей похудевшей и очень бледной, несмотря на толстый слой тонального крема. Она была одета во все красное. На своего малыша Матильда не обращала никакого внимания. Мари же успокаивала его поцелуями и лаской.

Через час Лизон, воспользовавшись тем, что все были чем-то заняты, поднялась в спальню, где ее мать только что уложила Луизона. Мари уже переоделась и теперь расчесывала волосы перед зеркалом.

— Мам, можно мне войти? — спросила Лизон, постучав в дверь родительской спальни.

— Конечно! Как видишь, я прихорашиваюсь… Если я еще могу выглядеть хорошенькой…

— Ты очень красивая, мама, и все тебе это говорят!

Мари пожала плечами. Она не слишком беспокоилась о том, как выглядит, и все же еще раз посмотрела в зеркало и только потом повернулась к дочери.

— Знаешь, малыш твоей сестры такой спокойный! Я уложила его в кроватку, и он сразу заснул! Можно подумать, этот ребенок боится доставить кому-нибудь хлопоты!

Лизон вздохнула — у нее сложилось такое же впечатление.

— Мам, я оставила Матильду в кухне с бабушкой Нан. Я очень за нее беспокоюсь! Мне показалось, что она неважно выглядит. И Жиль, разумеется, с ней не приехал!

Мари печально опустила голову.

— Твой отец больше не хочет с ним встречаться. У Жиля нет шанса бывать у нас в доме, и я об этом сожалею. А вот Матильда, похоже, относится к этому равнодушно. Она говорила, что ее возлюбленный считает нас ретроградами и вообще неприятными людьми. А я приложила столько усилий, чтобы организовать это знакомство! Представь, он рассмеялся, когда я спросила, какое у него образование! И мне показалось, что смеется он надо мной! Когда твоя сестра приехала вчера вечером, у нее были покрасневшие глаза и поджатые губы, но она ничего не захотела рассказывать. Камилла говорит, что вроде бы слышала, как Матильда ночью плакала. У меня сердце кровью обливается! Я пыталась ее развлечь, но Матильду ничего не интересует. Надеюсь, хотя бы Амели на мессе заставит ее улыбнуться. В детстве они дружили. Ее сыну, Жану-Марку, уже год и два месяца. Мне бы так хотелось, чтобы у Матильды была счастливая супружеская жизнь, как у Леона и Амели или Жаннетт и Люсьена! В общем, радоваться особо нечему!

— Я встречала Жиля два или три раза в Бриве. Мне он совсем не нравится, — сказала Лизон. — Мам, не может ли быть так, что Матильда что-то от нас скрывает? Это — единственно возможное объяснение! Может, он ее бросил и она не решается тебе в этом признаться? Я хочу пойти поговорить с ней, может, у меня получится что-то узнать.

— Поступай, как велит тебе сердце, Лизон! Я не знаю, что мне делать. Матильда меня избегает. Наверное, думает, что я ее осуждаю. Но ведь это не так! Если у нее проблемы, скажи ей, что двери этого дома открыты для нее в любой час дня и ночи!

— Хорошо, мама, я передам ей твои слова.

Лизон обняла мать и вышла.

Матильду она нашла в приемной медицинского кабинета Адриана. Возле открытого в дождливую ночь окна сестра курила сигарету.

— Ману, я почувствовала сквозняк из-под двери! Что ты тут делаешь совсем одна, в темноте? Я думала, вы с бабушкой болтаете!

— В кухне слишком жарко. Да и бабушка нашла себе дело поинтереснее — рассказывает про волка-оборотня малышам. Жан уже боится шевельнуться, а Бертий слушает с раскрытым ртом. Твой Пьер играет под елкой. А мне нужны покой и тишина…