Возвращение

Мари радовалась за мужа, зная, что у него очень мало свободного времени и он редко позволяет себе расслабиться. И все же в последний момент она решила поиграть в брошенную женщину и повисла у него на шее:

— Дорогой, я буду по тебе скучать! И вообще, по субботам вечером мы обычно занимаемся тем, что тебе так нравится…

Адриан обнял ее за талию. Забавно было видеть на лице Мари лукавую улыбку… Мари продолжала играть свою роль. Интимная обстановка в спальне, приглушенный свет подействовали на нее возбуждающе. Она встала на цыпочки и нежно поцеловала его в шею и в щеку, коснулась губами его губ.

— Ты правда решил от меня уехать? — спросила она едва слышно.

Он сильнее прижал ее к себе. Она поддалась и приникла к нему. Своими тонкими пальцами она расстегнула его рубашку и оголила мускулистую грудь, к которой так часто прижималась.

— О нет! — притворно возмутился он. — Я только что оделся! И слишком поздно думать о развлечениях, плутовка!

Однако голос Адриана, внезапно севший от желания, противоречил его словам. Мари вздохнула и вдруг поцеловала его с необычным для себя жаром. Этот поцелуй разжег в них жажду наслаждения. Они упали на кровать. Очень скоро Мари оказалась в одной ночной сорочке, еще через мгновение — совершенно обнаженной и открытой его ласкам.

— Моя любимая женушка! — прошептал он, скользя рукой меж ее бедер. — Не знал, что на рассвете ты бываешь такой пылкой!

Взволнованный сияющим радостью взглядом Мари, Адриан лег на нее сверху, и она обвила его своими красивыми ногами. Задыхаясь, она взмолилась:

— Иди ко мне, любовь моя! Я так хочу тебя! Я так тебя люблю!

Он медленно вошел в нее, теряя голову от наслаждения, но все так же не сводя глаз с ее лица. Мари была на грани экстаза. Он двигался взад и вперед в умопомрачительных воротах ее самого интимного местечка, такого жаркого, со страстью и в то же время с нежностью.

— Да! Да! — вскрикивала она, приподнимая бедра ему навстречу.

Через некоторое время, умиротворенные, они лежали обнявшись и наслаждались моментом этого неожиданного единения. Потом Мари сказала с улыбкой, уткнувшись ему в шею:

— Будь осторожен на дорогах! Подумать только, ты нарочно уезжаешь из дому, чтобы не присутствовать на наших посиделках! Надо же быть таким вредным!

Адриан перевернулся так, что она оказалась на нем, и поцеловал ее. Счастливый и улыбающийся, он пощекотал ее, а потом ответил:

— Что ж, дорогая, как говорит Нанетт, я — муссюр, да еще и доктор! Я волен делать что хочу, ни на кого не оглядываясь!

— И вовсе нет! — возмутилась Мари. — Ты — сама простота, и те, кто придет к нам в гости, это прекрасно знают. Ну, тем хуже для тебя! Мы уничтожим все твои запасы сидра и будем петь так, что нас и в Узерше услышат! А кстати, помнишь тот день, в Узерше?

Адриан притворился, что не понимает, о чем она говорит. Он нежно перебирал пальцами ее кудряшки.

— О чем ты? А, ну конечно! Я показывал тебе мой родной город. Как же давно это было!

Мари, слегка обидевшись, села в постели. И тогда увидела лукавую улыбку мужа. Они расхохотались. Адриан нежно поцеловал ее и добавил:

— Я подтрунивал над тобой, дорогая! Я не забыл ту прекрасную ночь, которую мы провели в Узерше… Наша первая ночь на настоящей большой кровати, только ты и я! Мы любили друг друга как сумасшедшие… А утром я попросил тебя стать моей женой.

Счастливая этим ответом, Мари снова положила голову на грудь Адриану. Они еще несколько минут наслаждались тем, что они вместе, потом стали одеваться к завтраку. Когда они уже стояли в дверях спальни, Адриан притянул Мари к себе, чтобы еще раз ее поцеловать. Но она увернулась и, смеясь, побежала вниз по лестнице.

Глава 14 Вечерние посиделки для Нанетт

Камилла завтракала в кухне. Она с аппетитом уминала хлеб с медом.

— Доброе утро, моя Камилла! — поприветствовала ее Мари. — Ты правильно делаешь, что подкрепляешься, силы тебе понадобятся! Нам нужно много сделать, чтобы вечер удался! Мелина уже встала?

— По-моему, она еще спит. Ты не волнуйся, я приведу себя в порядок и вымою полы в вестибюле. Там будет безукоризненно чисто!

— Нужно еще начистить картошки. А где Нанетт?

— Она одевается. Я слышала ее шаги за дверью. Ворчит что-то сама себе! Похоже, потеряла шпильку, одну из тех, которыми прикалывает свой чепец.

Адриан, который только что вошел в кухню, улыбнулся, услышав комментарий дочери. Он поцеловал ее и налил себе кофе.

В кухню вошла Мелина. Лицо у девочки было сонное, под мышкой она держала куклу. Она поцеловала Мари, со смущенным видом, глядя на свои тапочки, поздоровалась с Адрианом. Видя ее замешательство, Мари поторопилась сказать:

— Мелина, клади куклу и садись скорее завтракать! Как ты помнишь, у нас сегодня вечерние посиделки. Времени у нас немного. Поручаю тебе почистить картошку, ее мне нужно килограмма три.

Узнав о том, что и ей придется как следует потрудиться, девочка моментально надулась. Похоже, чистка овощей ее не вдохновляла. Адриан это заметил, но воздержался от замечания.

Вошла Нанетт. Она все еще ворчала на патуа и поправляла на ходу свой белоснежный чепец. Окинув взглядом помещение, она быстро проговорила «Доброе утро!» и налила себе кофе в слегка щербатую по краю фаянсовую чашку, на которой были нарисованы ягоды черники. Мари часто просила свекровь перестать ею пользоваться, но все напрасно. Нанетт дорожила своей чашкой, словно это было бесценное сокровище. Эта чашка была одной из немногих вещей, служивших ей еще «во времена “Бори”». Она привезла ее в Обазин в числе прочих пожитков. Старушка пила свой кофе, стоя у печки. И вдруг она воскликнула:

— Свечи!

Все вздрогнули. С чего бы сейчас говорить о свечах? Мари нарушила молчание вопросом:

— Зачем нужны свечи, моя Нан?

— Странно это слышать от тебя, доченька, ты же сама говорила, что сегодня у нас вечерние посиделки! Честное слово, можно подумать, ты забыла, как это бывает!

Мари все стало ясно.

— Но у нас есть электричество! — воскликнула она. — Даже без свечей мы замечательно проведем вечер!

— Ох уж эти современные нравы! В былые времена мы сидели при свете печки или при свечах. Печка у нас большая, но свечи тоже понадобятся.

Чтобы мать с бабушкой не поссорились, в разговор поспешила вмешаться Камилла:

— Мама, в пристройке у нас есть керосиновая лампа. Я ее почищу. Тебе понравится сидеть при свете лампы, бабушка?

Нанетт поморщилась, но ничего не ответила. Мари поспешно вышла во двор и, вернувшись с той самой лампой, поставила ее на стол.

— Ты была права, Камилла! — отметила она. — Похоже, она в рабочем состоянии, но ее нужно хорошенько протереть. А вот керосина у нас точно нет!

Мелина тут же с лету ухватилась за этот шанс увильнуть от чистки картошки. Она сказала неуверенно:

— Я могу сходить в скобяную лавку за керосином…

Камилла и Адриан, разгадавшие ее маневр, переглянулись. Мари же повернулась к девочке и кивнула:

— Ты хорошо придумала, Мелина! Очень мило с твоей стороны!

Нанетт продолжала молчать. Вымыв свою чашку, она взялась за веник. Адриан поспешил покинуть оккупированную женщинами кухню и удалился в кабинет. Он не ощущал себя причастным к этим посиделкам, которых так хотел избежать. К тому же скоро должны были прийти первые пациенты…

Камилла с Мелиной закончили завтракать и пошли наверх переодеться. Камилла вскоре спустилась и достала из шкафа ведро и половую тряпку. Мелина пришла много позже. Она обошла лужицу на плитке в вестибюле и проскользнула в кухню.

Под бдительным оком Нанетт Мари отбирала самые красивые картофелины. Из радиоприемника лилась песня Луи Мариано «Красотка из Кадикса», такая веселая, что даже на уста старушки вернулась улыбка. Она воскликнула:

— Хорошо поет! Прямо как наш Хосе!

Запах кофе, зажигательная музыка… В доме царила атмосфера праздника, очаровывавшая Мелину. Мари заметила, что она стоит на пороге, и улыбнулась — черные косы девочки были старательно заплетены.