Возвращение

Мелина обняла Мари за шею. Девочке хотелось кричать от радости, но она не решалась. Счастье переполняло ее. Она крепче сжала ручонки.

— Мадам, прошу, заберите меня поскорее! Я так хочу увидеть дом, мою комнату…

— Мелина, называй меня «мама Мари»!

— Да, мама Мари! — послушно повторила девочка.

Слово «мама», которое до этих пор ей не приходилось произносить, возымело на девочку магический эффект, пусть даже к нему было добавлено имя. Она расслабилась, глаза ее засияли, на губах появилась счастливая улыбка. Эта бесконечная радость, осветившая маленькое личико, стала для Мари наилучшим подарком. Она навсегда прогнала воспоминание о ссоре с Адрианом.

— Идем, дорогая! — сказала она девочке. — Я провожу тебя к рукодельне. Дома, на кровати, тебя ждут подарки! Сегодня у нас с тобой праздник!

Мелина кивнула. Она чувствовала в себе такую легкость, что готова была взлететь.

«У меня есть мама! — повторяла она про себя. — Самая красивая мама! И ее зовут Мари!»

***

Наконец Мелина вышла из аббатства не ради воскресной прогулки. И никого из монахинь не было рядом… Не было и других сирот. Она перешла через площадь, держась за руку своей новой мамы. На ее кошачьем личике сохранялось выражение и удивления, и радости. Последний час в аббатстве показался ей очень долгим. Нужно было сделать то, что представлялось девочке малоприятным, — к примеру, поцеловать каждую из воспитанниц приюта и сказать «до свидания» сестрам и маме Тере. Сборы были просто бесконечными! Однако, несмотря на снедавшее нетерпение, она сумела сдержаться. Мелина интуитивно понимала, что в ее интересах скрывать плохие черты своего характера. Но радость девочки была так велика, что она не смогла попридержать свой язычок, прощаясь с маленькой Мадлен. Она прошептала девочке на ушко: «Теперь у меня тоже есть мама! И она богаче твоей! Она купила мне кучу игрушек и новых платьев!»

Никто не услышал этих слов. Монахини, растроганные происходящим, не заметили ни мстительного выражения лица Мелины, ни расстроенного — маленькой Мадлен. Поэтому первой, поспешившей принять ангельский вид, удалось избежать заслуженных нравоучений.

Что до Мари-Терезы Берже — «мамы Тере» для всех девочек, совсем маленьких и подростков, — она не поняла, почему ласковая Мадлен, которую она уже многие годы считала своей дочерью, молча плачет над своей вышивкой. На расспросы девочка ничего не ответила, чтобы не выдавать злюку. По правде говоря, она настолько боялась Мелину, что ее уход стал для нее большим облегчением, как и для большинства воспитанниц приюта. Однако мама Тере решила, что Мадлен грустит из-за расставания с одной из подружек.

***

Мари открыла дверь и ввела Мелину в просторный вестибюль с плиточным полом и стенами, обшитыми светлыми деревянными панелями, который сразу понравился девочке. Щелчок замка объявил об их приходе. Обитатели дома поторопились выйти в вестибюль, чтобы поздороваться. Камилла, которая поджидала возвращения матери у окна, появилась первой. Она сказала радостно:

— Здравствуй, Мелина! Добро пожаловать домой!

Следующей показалась Нанетт. Она вышла из своей комнаты, подозрительно поглядывая на девочку, которую уже заранее недолюбливала. Из своего кабинета, где он разбирал почту, вышел Адриан. Оба поздоровались с девочкой. Доктор произнес радушно: «Ну, здравствуй!», старушка ледяным тоном обронила: «Vai quo?»[6]

— Любой смутится, если на него так пристально смотреть! — воскликнула Мари. — Мелина, познакомься с Нанетт, которая заменила мне мать, с Адрианом, твоим отцом, и Камиллой — моей самой младшей дочкой.

— Здравствуйте! — пробормотала девочка, переминаясь с ноги на ногу.

— А теперь, когда все формальности соблюдены, давай я покажу тебе дом! — предложила Мари.

Девочка не успела ответить, как Нанетт, которая все это время внимательно ее рассматривала, громко озвучила на патуа часть своих наблюдений:

— Вот несчастье! Она щуплая, эта девчонка! И на мать похожа так, что страх берет!

— Бабушка, не говори на патуа, ты же знаешь, что я ничего не понимаю! — попросила Камилла. — И потом, это невежливо по отношению к Мелине.

— Главное, что Мари понимает! А ты притворяешься, что не понимаешь сельский говор, потому что твой отец, видите ли, доктор! Не строй из себя барышню!

Дочь Леони, оробев, уцепилась за руку Мари. Она чувствовала враждебность, исходившую от старушки, и инстинктивно поняла, что труднее всего будет очаровать ее. Камилла угадала состояние девочки. Она готова была сделать все, чтобы ее новая сестричка чувствовала себя в их доме комфортно, а потому предложила Мелине:

— Чего тебе больше хочется: увидеть сад или свою комнату?

— Комнату! И игрушки!

Лишь только прозвучали эти сказанные тихим голосом слова, как все трое сорвались с места и побежали вверх по лестнице. Адриан с удивлением смотрел, как Мари взбегает по ступенькам с таким же энтузиазмом, что и девочки. Он улыбнулся. Однако взгляд его затуманился, стоило этому трио скрыться в коридоре. Он подумал о капризах судьбы, которая, невзирая на все усилия Леони, привела этого ребенка в его дом.

«Ну, будь что будет! — сказал он себе. — Придется считаться с тем, что в семье появился ребенок, которого нужно растить!»

Доктор Меснье не знал, что эта мысль окажется пророческой. Отныне им придется считаться с присутствием Мелины в их жизни и со всеми последствиями этого присутствия…

А пока девочка сидела на краю своей кровати и с восторгом смотрела на подаренную Мари великолепную куклу. У нее были целлулоидные руки и ноги и фарфоровое личико с розовым румянцем, а еще — светлые волосы под симпатичной кружевной шляпкой.

Не успела девочка выразить свое восхищение, как Камилла показала ей стопочку аккуратно сложенных вещей:

— А наряды куклы ты видела? У нее есть бархатное пальто и еще одно платье, расшитое цветами! Ты сможешь ее переодевать!

Мелина, у которой от волнения пересохло во рту, смогла только кивнуть в ответ. Дрожащим пальцем она провела по обрамленным ресничками векам куклы. Больше всего девочке нравилось то, что, если куклу положить на спину, глаза, такие же голубые, как и у нее самой, закрывались.

Мари поспешила добавить:

— А еще я купила тебе пазлы. Это увлекательная игра: нужно собирать фрагменты разной формы в одну картинку. Камилла тебе поможет.

На коробке был изображен яркий тропический пейзаж с дикими животными. Мелина провела рукой по твердому картону. Пазлы… Это удивительное слово она слышала впервые, но не сомневалась, что это нечто очень занимательное… Девочке до сих пор не верилось, что все это теперь принадлежит ей. Слишком много счастья за один раз! Обуреваемая множеством эмоций, Мелина наконец проговорила:

— Спасибо, мадам! Простите… Спасибо, мама Мари!

Растроганная Камилла кусала себе губы. Хрупкая красота этой девочки вызывала у нее желание плакать. Не верилось, что Мелине двенадцать, до того она была миниатюрной и хрупкой. Камилла пообещала себе, что будет заботиться о своей новой сестричке.

Мари удивляла сдержанность приемной дочки, которая едва осмеливалась говорить и зачарованно смотрела на все. Да, пройдет какое-то время, прежде чем она привыкнет к новой обстановке… Мари сказала весело:

— Сейчас время полдника! Девочки, в кухню! А ты, Мелина, не бойся Нанетт. Она часто ворчит, но сердце у нее доброе. Можешь называть ее «бабушка», ей понравится!

На следующее утро Камилла с Мелиной в первый раз вдвоем вышли в город. Мари была вместе с ними на мессе, но потом вернулась домой готовить обед.

Девочки шли за покупками: нужно было купить хлеба и мяса для завтрашнего «пот-о-фё» — густого наваристого супа, который, по установленной Нанетт традиции, семья ела по понедельникам. Погода была прекрасной, хотя стоял сильный мороз. Шиферные крыши сверкали в лучах солнца. Вода в фонтане напоминала золотой каскад.