Возвращение

Мама Тере и Мари обменялись огорченными взглядами. Они не удивились, услышав сердитый ответ Адриана:

— Гийом, ты меня разочаровываешь! Когда приезжаешь в мой дом, оставляй свои убеждения за порогом! Было глупо голосовать против генерала! Я даже жалею, что живу в Коррезе, который отказался поддержать де Голля. Подумать только, в мае нашим президентом стал Помпиду! А эта темная лошадка Франсуа Миттеран? Что хорошего можно от него ждать?

Еще немного, и Гийом бросился бы в словесную баталию. Он внимательно следил за развитием событий в 1968-ом, а потом — и за президентской кампанией 1969 года.

— Думаю, Миттеран — человек будущего! Социалисты должны получить власть, это в интересах всего народа!

— Вот как? Это занятно — банкир играет роль защитника простого люда!

— И все же я предпочитаю свое место, которое мне досталось в результате немалых усилий, вашему, мой тесть! Семьи докторов являют собой фундамент буржуазии, и это тоже должно измениться…

— Замолчите оба! — прикрикнула на мужчин Мари, чувствуя, что эта дискуссия может закончиться ссорой. — Вы пугаете маленького Базиля! Хочу вам напомнить, что мы собрались не затем, чтобы спорить о политике! Если вы забыли, сегодня первый человек высадится на Луне!

— Мама права, — подхватила Камилла. — Луизон, сделай звук погромче! Смотрите, Нейл Армстронг надевает скафандр!

Мир, похоже, снова воцарился в гостиной. Мама Тере предложила всем угоститься яблочным пирогом — местным деликатесом, который Мари обожала. Она поблагодарила свою старую подругу улыбкой и сжала ей руку.

— Что остается неизменным — так это наша дружба! Приют закрыли четыре года назад, но, пока мы живы, мама Тере, будем перелистывать дорогие нам воспоминания. Это должно было случиться рано или поздно. В последний год его существования там почти не было сирот, из монахинь осталась только сестра Мари-дез-Анж…

Мадемуазель Берже на мгновение закрыла глаза. Она вспомнила мать Мари-де-Гонзаг, которая не дожила до этого печального события. Она мирно ушла за несколько месяцев до этого…

— Моя дорогая Мари, мне не на что жаловаться! Я смогла купить маленький домик в окрестностях Обазина, где с такой радостью принимаю вас с Луизоном. Моя семья оставила мне кое-что, поэтому я ни от кого не завишу материально. Мадлен навещает меня, а ее супруг Жак ухаживает за моим садом.

— Тише! — прикрикнул на них Луизон. — Ба, вы так громко говорите, что я не слышу диктора!

Все замолчали и стали смотреть на экран. Наконец американский астронавт ступил на лунную поверхность. Комментатор произнес слова, которые вошли в историю: «Маленький шаг для человека, но огромный — для человечества!»

Мари встала и подошла к окну. На потемневшем небе ярко светила луна, о которой поется во многих песнях. Супруга доктора Меснье пробормотала, глядя на нее:

— Там сейчас люди! Это невообразимо! Я живу так долго, что смогла стать свидетелем такого чуда!

Подошел Адриан, обнял ее за талию и нежно поцеловал в щеку.

— Это ты — настоящее чудо, моя любимая женушка!

Мари улыбнулась своему прекрасному супругу, положила голову ему на плечо и вздохнула, ощущая себя счастливой.

Эпилог Письмо Мари дочерям, 10 июля 1970 года

Л изон, Камилле и Мелине!

Мои дорогие девочки, я очень рада, что вы, наконец, все вместе отправились в отпуск в Сен-Пале-сюр-Мер. Гийом сделал прекрасную инвестицию, купив в прошлом году эту виллу! Иметь зятя-банкира очень приятно и обнадеживающе, особенно для такой беспокойной матери, как я.

Я пишу вам одно письмо на троих. Как говорила моя славная Нан, «у меня настроение поболтать». Если бы вы знали, как часто я о ней вспоминаю! Я представляю, что бы она сказала на своем забавном грубоватом диалекте по поводу того, что происходит в этом современном мире, в котором даже я с трудом нахожу себе место.

В наши дни машин на улицах стало больше, чем пешеходов. Я испугалась на днях, приехав в Брив. Я не решалась переходить дорогу на проспектах! А ведь наша Матильда была одной из первых, кто осмелился сесть за руль! Теперь у вас у всех есть права, разумеется! Времена меняются, не так ли?

Я все время думаю о вашей сестре. Эта утрата до сих пор отдается болью в моем сердце, и это мой крест, потому что ни одна мать не перестает скорбеть о безвременно ушедшем ребенке. Представьте себе, вчера я получила письмо от мадам Ведрен. Это мать Жиля, бабушка Луизона. Эта несчастная женщина, вдова, оплакивает своего единственного сына, погибшего недавно в автокатастрофе. Она знала, что у них с Матильдой родился ребенок, но якобы не осмеливалась попросить о встрече. Думаю, она не слишком часто вспоминала о своем внуке, поскольку за все эти годы ни разу не попыталась с нами связаться. Но утрата сына заставила ее желать сближения с внуком. В жандармерии Брива ей дали наш адрес. В общем, мадам Ведрен смиренно просит позволить ей познакомиться с Луизоном. Можете представить, как я разволновалась! Мы с Адрианом долго об этом говорили и решили ответить согласием. Теперь осталось подготовить нашего дорогого внука к этой встрече.

Я очень сожалею, что так и не спросила у Жиля, что случилось в последние часы жизни Матильды. И он, и она унесли эту тайну в могилу. Без сомнения, ее боль была так сильна, что мы даже не можем себе представить. Но давайте поговорим о приятном!

Я в свои почтенные семьдесят семь до сих пор много читаю, сидя в кресле, а Адриан предается своей новой страсти — решает кроссворды. Мне так забавно видеть его с очками на носу, карандашом, стирательной резинкой и словарем под рукой! И поскольку ему повезло с супругой — я ведь бывшая учительница, — он часто обращается ко мне за помощью…

Мы очень счастливы и, слава Богу, ни в чем не терпим нужды. Нашим любимым развлечением остаются посещения ярмарок в Обазине — они, как обычно, проходят на площади, прямо перед нашими дверьми. В апреле, как и каждый год, прошла ярмарка Святого Георгия. На нее съезжается все больше людей, которые с удовольствием пробуют местный сыр и вина Жиронды.

И зачем это я в письме рассказываю вам о своей будничной жизни? Вы ведь и так все это знаете! Наши разговоры, когда вы приезжаете, всегда вертятся вокруг детей и повседневных забот.

Наше прекрасное аббатство, которое я считаю своим первым домом, привлекает массу туристов, которые наводняют городок летом. По Обазину носятся с оглушительным ревом мотоциклы. Но самое грустное то, что закрылся приют. Я до сих пор сожалею об этом, хотя это печальное событие случилось в 1965 году. Прошло пять лет, пора бы привыкнуть!

Раз в неделю я навещаю нашу маму Тере. Она живет вместе с Мадлен и ее супругом Жаком в своем маленьком домике. Счастье, что они переехали к маме Тере и заботятся о ней! Я всех их очень люблю!

Я еще не имела случая вам рассказать, что наш новый булочник, мсье Шаража, готовит восхитительный хлеб! Вот уже два года, как они с супругой сменили нашего славного мсье Шаффина. В булочной много нововведений. Теперь там продают белый, ржаной и даже сельский хлеб, такой же вкусный, как и тот, что пекла когда-то Нанетт, и всевозможные пирожные и булочки. Все они очень простые, но это настоящий рай для сладкоежки! Адриан стал их почитателем, особенно когда узнал, что любезные булочники — уроженцы Серилака, деревушки, расположенной по соседству с той, где у него были пациенты. И вот мой дорогой муж ходит туда поболтать… и иной раз задерживается там куда дольше, чем мы, женщины…

Мне должно быть стыдно так говорить о моем дорогом, обожаемом Адриане. Единственное, чем мы разнимся, — так это тем, что он увлекается всем современным, а я то и дело мысленно возвращаюсь к годам моей молодости. Да-да, мне недостает прогулки в коляске под стук лошадиных копыт по мостовой! Мне было так приятно видеть, как развевается на ветру лошадиная грива, ощущать резкий, ни с чем не сравнимый запах, который нравился мне так же, как и запах свежескошенного сена… Что ж, я действительно в глубине души осталась маленькой Мари из «Волчьего Леса», которая упивалась пьянящим воздухом полей и любила собирать фиалки на обочине дороги!