Возвращение

Луизон уже засыпал, приткнувшись к бабушкиному плечу. Мари погладила его по головке и сказала:

— Честно говоря, он и правда тяжеленький! Но и я еще крепкая! Любовь этого ребенка вернула мне молодость!

Маленький Жоэль скакал вокруг матери, радуясь возможности размять ноги после долгого сидения в автомобиле. Мелина, прислушиваясь к разговору женщин, срывала на обочине васильки. Ей было немного грустно. Она скучала по своему возлюбленному — красавцу Морису. Мелина была из тех женщин, которые радуются жизни только тогда, когда на них восторженно смотрят глаза мужчины. Ей было просто необходимо ощущать себя любимой, обожаемой. И потом, ей хотелось, чтобы он увидел ее в прекрасном розовом платье и в расшитой жемчугом шляпке из органди. Она никогда не рассказывала родителям об этом парне. Зачем? Ведь она не собиралась с ним обручаться и тем более выходить за него замуж. Зная Мари и Адриана, она понимала, что ее представление о жизни для них неприемлемо. Они будут настаивать на том, чтобы они с Морисом либо перестали встречаться, либо узаконили свои отношения. Как и Леони, Мелина стремилась к свободе и независимости.

«Ну и ладно, буду танцевать с папой и Полем! — сказала она себе. — Это всего лишь свадьба! Скоро я уеду в Париж и вся моя жизнь изменится! Когда-нибудь я стану знаменитой, как Брижит Бардо, и весь мир увидит меня на обложках журналов!»

И она продолжала мечтать о славе и далеких путешествиях. Заходящее солнце бросало пурпурные лучи на ее разрумянившееся лицо.

***

Последние два дня Элоди слонялась по поселку и рассказывала всем, кто хотел ее слушать, как этот «щенок Герен», «сын коллабо», напал на ее супруга. Она трепала языком, или, как выражался ее муж Фирмен, разбрасывала свой яд по ветру. Но в Прессиньяке она не пользовалась уважением, так что никто не верил ее бредням.

Элоди вполне годилась на роль героини романа в дурном вкусе. В девичестве она запятнала свою репутацию тем, что общалась с парнями, слишком торопилась задирать свои юбки. Потом она вцепилась своими коготками в сына владельца табачного киоска по фамилии Прессиго. Несчастный погиб молодым в Первую мировую, оставив ее вдовой с двумя детьми, которых нужно было растить. Местные жители надолго запомнили ее иеремиады! Она уехала в Лимож и жила тем, что убирала в чужих домах… ну, и не чуралась оказывать другие услуги, как кое-кто утверждал. Она вернулась в Прессиньяк, чтобы стать женой Фирмена Варандо. Здесь все помнили о том, что на их свадьбе погиб местный парень, сын бакалейщика.

Фирмен посоветовал жене попридержать язык:

— Ты зря надсаживаешься, моя цыпочка! Забыла разве, что они запросто могут пожаловаться на нас за те анонимные письма? Пойми, для местных хозяева «Бори» — уважаемые люди! И никто про них плохого слова не скажет. Венсан вбивает в головы детворе социалистические идеи, а сам живет в роскоши в своем громадном бараке! Вот что отвратительно! И мадам Мари люди уважают! Еще бы, ведь она — дочка богатого буржуа, муссюра Кюзенака!

Элоди, которая сочилась желчью, не желала сразу опускать руки. Она хотела отомстить им всем, поэтому сердито ответила мужу:

— Мне плевать, что ты думаешь! Я говорю, что было на самом деле: сын коллабо расквасил тебе нос! Мы тоже можем на них пожаловаться! Почему ты так быстро сдался? Ты же первый возмутился, когда Поль прикупил себе трактор! Этот щенок Герен не только дал ему денег на машину и избил тебя всего, но и женится у нас под носом на потаскушке, такой же гордячке, как и ее мать!

Утомившись от собственных словесных излияний, Элоди выпила два стакана вина и упала на скамейку у двери. Она очень сожалела, что их дом стоит на боковой улочке и поэтому она не может видеть, что происходит на центральной площади. Злоба и ненависть варились в ней до того дня, когда церковные колокола зазвонили, объявляя всему миру о бракосочетании Гийома и Камиллы.

Прессиньяк, 21 июля 1954 года

Когда молодые обменивались кольцами, Мари не смогла сдержать слез. Она сама венчалась с Пьером в этой церкви… Воспоминания преследовали ее, несмотря на то что она решила не оглядываться назад. Камилла была такой красивой, что дух захватывало. Ее высокую прическу из золотисто-каштановых волос украшали белые шелковые цветы. Муслиновая фата спадала на плечи, а кружевное платье на атласном чехле делало ее похожей на принцессу из волшебной сказки.

В жемчужно-сером костюме и шляпе с высокой тульей, Гийом выглядел очень элегантно. Кроме всех членов семейства Меснье, Амели и Жаннетт, в церкви были и другие люди — на задних скамьях расселись несколько любопытствующих. Лора играла на фисгармонии, и ее пальцы, изнуренные тяжелой работой, без труда извлекали чарующие звуки.

Стайка нарядных детишек представляла собой очаровательное зрелище: у каждого в руках был маленький букет роз, срезанных Лизон. Девочки, Бертий и Люси, стояли позади невесты вместе с Мелиной, одетой в платье из органди. Жан, Пьер, Жоэль и Луизон вели себя смирно, пока священник произносил речь.

Адриан сидел очень прямо, исполненный достоинства. Как и полагается отцу, который гордится выдаваемой замуж дочерью, он не сводил с Камиллы глаз. Его недоверие по отношению к Гийому за тот год, пока молодые люди были обручены, исчезло без следа. Будущий зять сумел продемонстрировать свои лучшие качества и доказать глубину своих чувств к Камилле.

Новобрачные скромно соприкоснулись губами и обменялись сияющими улыбками — и церемония закончилась. Колокол зазвонил что было сил, и Гийом с Камиллой стали принимать поздравления близких.

— Слышишь, как поет Мария-Антуанетта? — спросила Мари у маленькой Люси.

— Нет! А где она?

— Там, на колокольне! Да-да, моя крошка, Марией-Антуанеттой зовут наш прессиньякский колокол!

Мари рассмеялась, видя удивление на лице внучки. Девочка, которая робела от всей этой суеты, не осмелилась что-либо на это сказать. Решительно, эта шутка Нанетт переживет еще не одно поколение! Мари поторопилась угостить девочку конфетами.

Поль, подмигнув новобрачным, выбежал из церкви. Он поручил Венсану оставить свой обожаемый трактор у памятника павшим воинам на площади. Повозка нежно-голубого цвета стояла там же, вся украшенная яркими бумажными цветами. Мальчишки, тараща от удивления глазенки, рассматривали McCormick. Это было настоящее счастье — вблизи увидеть чудо техники, о котором нередко упоминали дома родители!

Сначала Поль замер в нерешительности, но потом гордо выпятил грудь и подошел к своей машине.

— Ничего не трогайте!

Стоя чуть в стороне, три уважаемых патриарха тоже любовались трактором и обменивались мнениями по этому поводу. Поль поздоровался с ними, забрался на сиденье и крикнул:

— Внимание! Я завожу мотор! Отойдите в сторону!

Мотор заурчал, и из выхлопной трубы вырвалось облачко серого дыма. Любопытствующие отошли, улыбаясь. Для них это было незабываемое зрелище!

Спрятавшись за стволом липы, Элоди поджидала, когда молодые выйдут из церкви. Гийом и Камилла заняли свои места в повозке, их тотчас же окружили дети. Под аплодисменты Жаннетт и Амели Мелина и Лизон осыпали их зернами риса. Адриан и Мари, держась за руки, помахали этой веселой компании.

— Некоторым все сходит с рук в этой жизни! — пробормотала Элоди. — Все у них есть, а другим Боженька и глаза-то дал только для слез…

И чтобы придать веса словам, она сплюнула на землю, повернулась и пошла прочь.

***

Праздничные блюда были простыми и очень вкусными. В качестве закуски Мари и Лизон предложили нарезанные овощи — редис, помидоры, посыпанные петрушкой, а на нежно-зеленые листочки салата латука разложили кусочки фуа-гра. Лора достала из своих запасов тушеную утятину, к которой подали зеленый горошек и жареную картошку.

Адриан сам выбирал вино — местное белое, шарантское, сухое и прохладное, и бордо великолепного темно-красного оттенка. Шампанское поставили охлаждаться в ведрах с водой у колодца.