Возвращение

Она была не из тех женщин, которые имеют нескольких мужчин одновременно, и уж точно не из тех, кто будет с кем-то делить любимого мужчину. Она опустилась на самое дно. Матильда не могла даже представить, что ее так унизят… Она чувствовала себя оскверненной тем, что он с ней сделал, но еще противнее было открывать в себе собственную темную сторону. Она унижалась свыше всякой меры… Жить с этим было выше ее сил. Никто не должен узнать об этом, особенно ее семья! Довольно горя она принесла близким, чтобы взвалить на них еще и это! Проснувшееся чувство собственного достоинства придало ей сил, которых ей долгое время недоставало. Она порылась в сумочке и нашла маленький конвертик с не подписанной еще открыткой. Начертала на открытке короткое послание, вложила ее в конверт и крупными буквами написала на нем адрес родителей. Конверт Матильда сунула обратно в свою сумочку и положила ее возле парапета.

Мимо на низкой скорости проехал автомобиль и свернул на соседнюю улицу. Город, казалось, уснул, утонув во тьме зимней ночи, хотя уличные фонари исправно горели. Матильда подождала немного, желая удостовериться, что других машин поблизости нет. Отчаявшаяся и полная решимости, она вскочила на парапет и встала над разбушевавшимся Коррезом, на мгновение закрыла глаза и произнесла последнюю молитву:

«Я больше не могу жить… Мама, прости меня, но я не могу так… Ни один ангел не придет мне на помощь! Я стóю не больше, чем проститутки! Я сама ввергла себя в этот ужас, я просила любви у этого чудовища, я унижалась до последнего… Я недостойна вас… Мой маленький Луизон заслуживает лучшей матери! Господи, помоги мне!»

Внезапно она вспомнила себя маленькой девочкой в церкви, в Обазине. Лизон и Поль держали ее за руки и уговаривали вести себя смирно… Ману — так тогда ее все звали — вспомнила, что в тот день на ней было новое платье с кружевным воротничком, и Мари в то утро завила ей волосы. Пьер, их отец, погиб накануне в автомобильной аварии.

— Папа!

Мощные ледяные воды сомкнулись, поглотив этот отчаянный крик. Маленькая девочка, которая так и не сумела стать взрослой, наконец воссоединилась с тем единственным человеком, который мог бы понять ее и простить.

Обазин, 2 января 1953 года

Церковный колокол прозвонил десять раз. Адриан, недовольный тем, что не успел выехать в Брив раньше, терзал галстук, который никак не желал завязываться. Однако кто мог предусмотреть, что рано утром ему придется бежать накладывать гипс на сломанную руку?

Мари положила руки на плечи супругу и заставила его повернуться к себе лицом. Она нежно улыбнулась ему, хотя сердце снедало беспокойство, и, пока колокол отбивал свои удары, завязала галстук красивым узлом.

Вместе они спустились по лестнице, и, прежде чем попрощаться, Мари в последний раз повторила все свои наставления, хотя уже успела утомить ими мужа за завтраком:

— Постарайся ее убедить, умоляю! Ты должен уговорить ее вернуться с тобой! Адриан, а что, если ты не найдешь нашу Ману? Прошу, отыщи ее и привези домой! Нанетт что-то подозревает! Со вчерашнего вечера меня расспрашивает! Я чуть ли не обрадовалась, что у нее разболелась нога, — теперь она не встанет с постели раньше полудня!

Все еще в пижаме и с собранными на затылке в пучок волосами, Камилла сбежала по лестнице. Она собиралась завтракать. Увидев в вестибюле родителей, она подошла их поцеловать и спросила удивленно:

— Куда ты, пап?

— В Брив!

— Почему ты вчера не сказал? Мне нужны новые туфли, и я могла бы поехать с тобой!

— Я еду не для того, чтобы ходить по магазинам, Камилла! — резко произнес Адриан, лоб которого пересекла морщина озабоченности. — Мне нужно заняться вещами Матильды. Думаю, не стоит это от тебя скрывать: она уходит от Жиля! Вчера ты меня чуть с ума не свела своими расспросами!

Спустилась Мелина с Луизоном на руках.

— Какой он тяжеленький, наш малыш! — воскликнула она.

В этот момент зазвонил телефон.

— Господи, мне сегодня не дадут уехать! — пробормотал Адриан. — Кто-нибудь ответьте, пока я обуваюсь!

Мелина, которой было в удовольствие исполнить подобную просьбу, передала Луизона Камилле и побежала в кабинет.

— Папа Адриан, это тебя! Но я не знаю, кто это…

Рассерженный Адриан направился в свой кабинет, на ходу бормоча проклятия.

— Хм, папа сегодня не в настроении! — прокомментировала Мелина.

— Неудивительно после того, что случилось! — отозвалась Мари. — Матильда уехала без предупреждения, вы ведь уже это знаете? Я обзвонила все отели в Бриве, но она нигде не сняла номер. Ваш отец едет в ее салон. Мне не хочется расстраивать вас этой историей, мои дорогие, но…

Мари в тревоге ломала руки. Этот телефонный звонок был абсолютно некстати. Она, кусая губы, ждала возвращения Адриана. Ее материнское сердце сжималось от дурного предчувствия. Она подумала, что это могла быть Матильда: «Возможно, она звонит сказать, что возвращается в Обазин. Господи, сделай так, чтобы это была она!»

Но Адриан все не возвращался. Явно случилось что-то непредвиденное… Мари больше не могла ждать, а потому торопливым шагом направилась в кабинет. Камилла и Мелина с озадаченным видом переглянулись.

— Мне кажется, Матильда ведет себя скверно! — сказала Камилла. — Так бегать за мужчиной, который не хочет на ней жениться…. У нее что, нет никакой гордости?

Мелина расхохоталась и произнесла насмешливо:

— Кто бы говорил! Ты сама преследуешь Гийома своими письмами! Бедняжка, он получает по одному каждую неделю! Готова поспорить, если он не возьмет тебя замуж, ты уйдешь в монастырь! Погоди-ка, я как раз вспомнила про Мадлен! Для нее нет в жизни большего счастья, чем жить в аббатстве! Она говорит, что это ее родной дом! Еще одна, кто кончит монашкой… Вам будет нескучно вместе! Я вас так и вижу сидящими над вышивкой и бормочущими молитвы!

Камилла сжала губы, чтобы не отвечать на колкие выпады. Ей не хотелось пугать племянника, который весело лепетал у нее на руках. И все же она сквозь зубы произнесла угрожающим тоном:

— По крайней мере, я выйду замуж девственницей, в отличие от некоторых… Как подумаю, что ты спала с Морисом… Ты — потаскушка и лгунья! Думаешь, я не вижу твоих маневров с папой? Ты притворяешься послушной дочкой, чтобы он позволил тебе поступить в консерваторию! Если бы он знал правду…

— Только расскажи ему про Мориса, и я расскажу, что ты переписываешься с Гийомом, кретинка ты несчастная!

Камилла и Мелина обе переводили дух, чтобы обменяться еще парой «любезностей», как вдруг осознали, что в доме стало странно тихо. Заинтригованные, девушки моментально забыли про ссору и обменялись встревоженными взглядами. Адриан очень торопился уехать до этого телефонного звонка, но надолго задержался в кабинете. Единственная дверь, которая вела на улицу, находилась здесь, в вестибюле. Значит, он должен был пройти мимо них, причем уже несколько минут назад. С другой стороны, если бы родители разговаривали, они бы слышали их голоса. Что же тогда означает эта тишина?

— Пойду посмотрю, что они там делают! — сказала Камилла. — Надеюсь, они нас не слышали!

Мелина побледнела. Больше всего она опасалась, что однажды маска спадет с ее лица. Она постоянно внутренне раздваивалась, скрывая свою демоническую личину за ликом светлого ангела.

Камилла передала Луизона Мелине и неуверенным шагом направилась к кабинету. Еще до того, как постучать, она уже знала: что-то пошло не так в это январское утро… Раздражительность и спешка отца, телефонный разговор, грозивший затянуться до бесконечности… Возникло предчувствие, что произошло нечто серьезное. Ей показалось, что кто-то всхлипывает. Да, кто-то плачет! Это была мать. С ватными ногами и сбившимся от тревоги дыханием, Камилла решилась постучать.

— Входи! — мрачно отозвался отец.

Девушка открыла дверь. Адриан сидел в своем кресле, обхватив голову руками. Мари примостилась на банкетке, использовавшейся при осмотре пациентов. Она дышала тяжело, лицо было мокрым от слез.