Страница 19 из 40
Это раздражает коллег с кафедры геологии — учёные хотят понимать процессы, а модели выдают вероятностный список событий с параметрами — и больше ничего. Голый список, без разумных объяснений. И всё же результат ретроспективного прогноза впечатляет геологов.
Для проверки в машину вводят данные за все годы, за которые есть измерения, — кроме последних трёх. Модель выводит зависимости и прогнозирует события на последние три года. Каждая следующая Сёмина модель дает более точный прогноз. У последней ошибки типа «ложная тревога» (false positive) — двадцать процентов, «пропуск цели» (false negative) — сорок пять. По первому параметру это лучший в мире результат.
Проект признают важным, группе дают новый, самый мощный компьютер университета, эдакий монстр, каких в мире — раз, два и обчёлся. Может, у военных есть мощнее, но они не признаются. Разработчики искусственного интеллекта сильно обижаются на Сёму — они выбивали эту машину правдами и неправдами для себя, давили на все рычаги, а досталась она не им.
Сёмина группа торопится перенести модель на новый компьютер — нужно проверить один скверный прогноз. Две последних модели с большой уверенностью пророчат в ближайший год всемирную катастрофу: в районе Курило-Камчатского жёлоба вот-вот извергнется подводный супервулкан. Активность последних лет — это не отдельные очаги, как думали раньше, а проявления одного огромного образования.
В район предполагаемой катастрофы выходят научные суда и подтверждают данные — супервулкан с кальдерой, чуть большей, чем Йеллоустоунская, существует и ведёт себя беспокойно.
Морское дно набухает, идёт трещинами, адский котел может рвануть от первого приличного землетрясения. И тогда четыре тысячи квадратных километров кальдеры провалятся в резервуар с магмой, следом хлынет вода — произойдёт выброс огромной силы и наступит конец жизни на Земле, какой мы её знаем. Цунами обойдёт все океаны, облака пепла закроют солнце, настанет тьма и похолодание на всей планете. Погибнет скот, посевы и три четверти видов растений. На земле настанут годы беспорядков, голода и постоянной зимы.
7. Восьмая модель
Новость о вулкане попала в прессу, газеты и интернет полны подробностей о том, как именно настанет конец света. Каким-то образом журналисты узнали о Сёминых моделях, и он по наивности дал интервью. Теперь он скрывается, на работу пробирается каждый раз другим путем. Оказывается, это жутко неудобно — быть знаменитым. Больше всего ему хотелось бы опровергнуть прогноз своих моделей, уж он давал бы интервью направо и налево, но шансов на это очень, очень мало.
На новом компьютере начинает работать восьмая по счету модель, группа зовет её Восьмёрочкой. Машина считает долго, слишком долго, намного дольше, чем предыдущая. Что она вычисляет? Наверное, обрадовалась новым возможностям и создает другую, лучшую теорию. Сёма вскакивает по ночам, соединяется из дому с университетским компьютером — результатов нет.
Почти через неделю в ночь на воскресенье программа выдаёт список геологических событий за прошлый год. Сёма смотрит на экран, вдыхает — и забывает выдохнуть. Крупные события он знает наизусть и сразу видит: модель не пропустила ни одного. И, что ещё важнее, не предсказала ничего лишнего.
Это странно. Этого не может быть, модели так не работают. Вероятности тоже выглядят нереально: гауссиана торчит на манер выставленного пальца — как если бы был точно известен день происшествия.
Сёма запрашивает отчет о событиях среднего ранга. Восьмёрочка выдаёт список через пять минут, группа сличает его с каталогом — не пропущено ничего. То есть вовсе ничего — отмечены даже сотрясения, вызванные проседанием плиты под искусственным водохранилищем.
Откуда такая точность? Фантастическая, ненормальная точность. Как она это делает? Сёма застывает у экрана, смотрит в одну точку. А, ну конечно! Даже смешно, что сразу не догадался: Восьмёрочка просто-напросто ворует реальные данные, как ленивый школьник подглядывает ответы в конце задачника. Сёму не удивляет, что компьютер ведёт себя как человек, — при такой сложности возможно всё что угодно.
Машину отключают от сетей, но точность по-прежнему ненормальная, она откуда-то считывает список. Откуда? Как её, заразу, перехитрить? Сёму охватывает азарт охотника — поймать, уличить негодницу, выяснить, как она крадёт сведения.
Команда компьютерщиков две недели возится с машиной: экранируют, запитывают от автономного генератора, проверяют входные массивы данных и запускают по новой. В этот раз Восьмёрочка срабатывает быстро — точность прогноза прежняя.
Сёма подключает машину обратно к сети и запрашивает список на будущее, на один следующий месяц — это уже не игрушки, это настоящий прогноз, тут данные не подглядишь. Восьмёрочка выдаёт список — нормального распределения нет как нет, эта силиконовая дурёха по-прежнему думает, что стопроцентно знает, когда и где случится извержение или землетрясение. Сёма посылает прогноз коллегам и ждёт реальных событий.
Долго ждать не приходится: новый остров на Курилах, два средних землетрясения там же и ещё несколько возле Суматры — Восьмёрочка их предсказала все. Коллеги празднуют успех, но Сёме не до того, он хочет понять, как это может быть.
У него есть несколько гипотез, но при анализе все лопаются, будто пузыри в луже. Неужели машина умеет заглядывать в будущее? Но нет, Сёма ещё на первом курсе понял, как устроено время: находясь в его потоке, нельзя увидеть другую точку. Для этого нужно быть вне времени, смотреть со стороны. Доказать этого он пока не может, но в свою интуицию верит.
Он вздыхает, запрашивает прогноз на три будущих года и едет домой — в свою избу у реки. Думать машина будет долго, а в эти выходные ему нужно быть дома пораньше. В субботу обещала приехать жена.
8. Изба-шестистенка
Когда-то на холме у реки лежала большая ремесленная слободка, но город расползся, как Мишкина каша из детской книжки, и теперь только два десятка изб-шестистенок остались между речкой и новостройками. Их каждый год собираются снести, но пока не сносят. Городские звуки сюда не доходят, только шоссе жужжит внизу. В слободе по-прежнему кричат петухи, мекают козы и скрипит журавль столетнего колодца. Электричество здесь есть давно, водопровод соорудил ещё Сёмин отец — правда, соседка баба Феня считает, что из колодца водица лучше. Провели телефон, Интернет тоже есть, так что можно работать из дому.
До недавнего времени вся Сёмина семья жила здесь в просторной тёплой избе. Таня и Сёма ездили в университет на автобусе, сорок минут — и ты на месте. Потом маленькую Танюшку отдали в какую-то особенную гимназию, за учёбу платили её бабушка с дедушкой, и девочка поселилась у них. Таня тоже стала ночевать в городе — там дочь, там работа в пяти минутах. Навещала мужа и сына каждый выходной. Потом реже, потом ещё реже, теперь вот спасибо, если раз в месяц. Оно, конечно, дочке нужна мама, а сыну Юрчику здесь хорошо, нянька баба Феня его обожает, Таня за мальчиком так не присмотрит, как она. Вон какой крепыш растёт на бабы-Фениной домашней стряпне и козьем молоке.
Жена уходит постепенно. Она права, такая женщина не может долго любить его, непрактичного, чудаковатого, замкнутого. Она права в каждом жесте, в наклоне головы, в нетерпеливом передёргивании плеч. У нее есть свойство быть правой без доказательств, она права одним тем, что ходит по земле.
Сёма знает, однажды жена забудет приехать, и он сможет увидеть её только в универе — секретарша декана, красивая и недоступная. Иногда Таня говорит, будто слышит его мысли:
— И не мечтай, Сёмочка, я тебя не брошу! Вот получишь каку-никаку нобелевку, поселимся в городе, снова будем вместе. У нас с тобой, милый мой, потрясающая сексуальная совместимость, куда ж я денусь от тебя? И потом — ты знаменитость! Люди нарочно заходят в деканат поглазеть на меня, твою жену. Ты же у меня гений.
Сёма знает: эти слова могут значить, что значат, а могут и ровно наоборот. Если у них такая совместимость, почему она не приезжает чаще? Понять эту логику невозможно, а вопросы задавать бессмысленно, только нагромождать непонимание и ложь.