Страница 15 из 45
— Я не знала, что мой папа ходил к сенатору Оукли и, в сущности, шантажировал его. Он был разозлен тем, что чуть не потерял меня и обвинял во всем Лэнса Оукли. Папа хотел выдвинуть обвинения, но понял, что я была не в состоянии выдержать суд и, вероятно, никогда не буду к этому готова. Плюс ко всему мама просила его бросить это дело и дать мне возможность обрести душевное спокойствие, убедила его ограничиться чисто формальным расследованием. Но папа по-прежнему жаждал возмездия в той или иной форме. Сенатор Оукли просто хотел всю мерзость засунуть как можно подальше от своей политической карьеры, поэтому он вынудил сына поступить на службу в армию и, когда Лэнс был отправлен в Ирак, он устранил тем самым свою основную проблему. Затем он организовал мое поступление в Лондонский университет, и, когда пришло время, я была вполне готова покинуть Нью-Мексико и отправиться в колледж. Мы выбрали Лондон главным образом потому, что он был далеко от дома, и там тоже присутствовало искусство. Я хорошо владела языком, а тетя Мари уже жила здесь какое-то время, поэтому я бы не осталась одна-одинешенька в чужой стране без поддержки семьи.
— Так сенатор точно знал, где ты жила все эти годы? — ситуация была ужасной, намного хуже, чем я предполагал, и риск для Брианны был просто огромен.
— Я не знала об этом до прошлой недели, — прошептала она. — Я думала, что получила стипендию за свои собственные заслуги.
— Я понимаю, как это тебя беспокоит, но твоя стипендия была заработана заслуженно, как образцово-показательная в данной области. Я видел тебя в деле, и знаю, что ты блестяще со всем справляешься, — я поддразнил ее своим тоном и поцеловал в щечку, — мой обожаемый анорак, профессор Беннет5.
— Анорак? — рассмеялась она. — Что это за сумасшедший британский жаргон?
— Да, я думаю, вы, янки, зовете их ботаниками или вундеркиндами. Это про тебя. Высокохудожественный анорак, которого я обожаю, — я повернул ее голову к себе и прикоснулся к ее губам в очередном поцелуе. Я знал, что мы оба помнили нашу забавную утреннюю беседу в машине о профессоре, задерживающим нерадивого студента, в которой она была профессором, а я нерадивым студентом.
— Ты сумасшедший, — сказала она мне в губы.
— Я сошел с ума из-за тебя, — произнес я, легко сжав ее. — Но этот сенатор Оукли действительно задолжал тебе, черт подери, гораздо больше, чем дал, к тому же меня не радует, что он прекрасно осведомлен, в какой части света ты находишься и что делаешь каждый день.
— Я знаю. И это меня немного пугает. Папа сказал, что Эрик Монтроз погиб в случайной драке в баре, когда Лэнс находился дома в увольнительной. Он… он был одним из них... на видео, но после той ночи я больше никого не видела. Даже Лэнса Оукли.
Звук ее голоса обеспокоил меня так же, как и мысль о том, что она пережила в руках тех выродков. Меня ужасно радовало, что один из них уже мертв. Эта деталь меня вообще не волновала. Я просто молился, чтобы его смерть не имела ничего общего с тем видео и с выборами сенатора Оукли.
Я вытащил пробку и помог ей выйти из ванны.
— Я не допущу, чтобы с тобой что-либо произошло, и ты не должна бояться. Я со всем разберусь, — я улыбнулся и начал вытирать полотенцем ее ноги. — Завтра поговорю с твоим отцом и разузнаю все, что смогу, о сенаторе Оукли, — я вытирал ее руки, спину и грудь, размышляя о том, что мог бы реально привыкнуть к этому. — Позволь мне позаботиться о сенаторе. Я закину пару удочек и посмотрю, какую информацию удастся выловить. Никто не получит мою девушку, пока не перешагнет через меня.
Она улыбнулась и наградила меня очень нежным поцелуем, прикусив мою нижнюю губу. Я с трудом сдерживался от того, чтобы разложить ее на столике у раковины и снова овладеть ею.
Кожа Брианны имела натуральный золотой оттенок, но прямо сейчас она порозовела от горячей воды и была так прекрасна, что было трудно смотреть, оставаясь равнодушным. Не думай об этом. Я проигнорировал свой порыв и продолжил просушивать ее восхитительные локоны, которые определенно стали более прямыми, но все еще оставались прекрасными и моими. Она грациозно встала, как будто наша нагота и близость вообще не влияла на нее. Мне захотелось узнать, как она это делает. Хотя, возможно, я знаю. Она же была моделью, которая позирует голой, и просто привыкла к этому. Не думай и об этом тоже.
Я не мог вспомнить, когда я так поддавался желаниям своего члена, как с ней. Может, только в самом начале моей сексуальной жизни, но ничто и близко похожее по интенсивности никогда не поглощало меня так, как это делала она сейчас. Заниматься любовью с Брианной было сравнимо с потребностью в еде и крыше над головой.
Всем людям нужны простые вещи, Брианна. Еда, вода... кровать.
Она вызывала во мне эмоции, о которых я и не подозревал, пока она не ввалилась в Галерею Андерсена, говоря ерунду обо мне и моей верной любовнице-руке.
Она отняла у меня полотенце, сексуально ухмыляясь, и воспользовалась им, чтобы обернуть всю эту восхитительную наготу в пушистый бежевый хлопок. Чертовски обидно. Она ушла в спальню, и я услышал, как открывались и закрывались ящики. Мне нравилось улавливать звуки ее передвижений по спальне и подготовки ко сну. Я вытащил для себя полотенце и начал вытираться, безмерно благодаря бога за то, что этим вечером она заснет в моих объятьях.
Глава 6
Я открыл глаза в темноте, уловил аромат Брианны и улыбнулся, когда понял, где мы находимся. Она в твоей постели, с тобой. Я старался не двигаться, чтобы не потревожить ее сон. Ее лицо было повернуто ко мне, а голова была чуть опущена и покоилась на руке. Я в течение нескольких секунд просто наблюдал за тем, как она дышит, зачарованный и удовлетворенный впервые за последние дни. Я хотел бы прикоснуться к своей девочке, но все-таки должен позволить ей выспаться. Клянусь богом, ей это необходимо.
Необходимость. Теперь мне многое необходимо. И эти потребности могла удовлетворить только Брианна, что меня ужасно пугало. Всего месяц назад я и представить себе не мог, что испытаю такие чувства к какой-либо женщине, а сейчас даже жизнь свою без нее не представляю. Боюсь, время в разлуке изменило меня навсегда.
Я глубоко вздохнул и замер. От простыни исходил слабый запах секса, но в основном, это был ее чистый, цветочный аромат, который вводил меня в состояние опьянения. Этот аромат дурманил меня так же, как и в первую ночь нашей встречи. От нее пахло так хорошо, что не хотелось оставлять ее одну в постели, но я осторожно встал и натянул на себя первые попавшиеся штаны и футболку.
Я пересек главную комнату и по коридору направился в свой кабинет, оставив дверь спальни приоткрытой на тот случай, если Брианне приснится кошмар. Мне необходимо было покурить и поговорить с ее отцом.
— Том Беннет, — его четкий американский акцент на другом конце трубки напомнил мне о том, как далеко Брианна находилась от своей семьи, хотя, должен признать, мне нравилось, что теперь она считала Лондон своим домом.
— Это Итан, — я глубоко затянулся от своей сигареты.
После секундного затишья посыпались вопросы:
— Брианна в порядке? Что случилось? Где она?
— Ничего не случилось, Том. Она сейчас спит в полной безопасности, — я снова затянулся.
— Ты с ней? Подожди. Она сейчас у тебя? — пока Том Беннет размышлял над тем, что именно я делал с его дочерью, тишина в трубке стала слишком напряженной и зловещей. — Получается, вы во всем разобрались. Слушай, я сожалею о том звонке…
— Сожалешь? — прервал я его. — Да, Брианна сейчас со мной, и я намерен держать ее как можно ближе к себе, Том, — я затушил свой «Джарум» и решил, что не зажгу новую сигарету, пока не завершу разговор. — Просто, чтоб ты знал, я не собираюсь извиняться за то, что встречаюсь с ней. Ты все это заварил. Я простой парень, который влюбился в прекрасную, милую девушку. Теперь уже ничего не изменишь, не так ли?