Страница 7 из 23
— Как ты узнаешь, кто из них согласится и что это не скрытая стерва, — как-то, в промежутке действа, спросил я его.
— Обижаешь брат, я не знаю кто из них согласится — я работаю над этим. Девушкам хочется вырваться из обыденности и я доказываю, что мы подходящие и лучшие кандидатуры из… многих. Отношения полов должны быть взаимно уважительными и… твердыми, — заржал он, настоящий Псих.
— Шутишь.
— Отнюдь граф. Здесь все на контрасте: нахамил-извинился, толкнул — поддержал, не заметил — восхитился… А главное я видел, как такие девушки клеят моряков в портовых городах Союза и мира. Влет. Научился, так сказать.
— Аааа…
— Бэээ… Иди подай своей Леночке простынку и не забудь восхититься ее видом. Салага.
И ушел на кухню, которую осваивал с партнершами, как и ванную. Пошел помогать Светику готовить завтрак и я знал, что их не нужно беспокоить минимум полчаса.
Но высшим пилотажем его тренинга было то, как он сумел пригласить в ресторан мою Инну Владимировну. Он рассказывал ей какой я благородный человек. С детства. А когда я их на время покинул, то предупредил Инночку, по секрету, что я сегодня собрался идти к ним домой и просить ее руки и сердца… у ее собственного мужа. Как порядочный человек и мужчина.
После чего Инночка быстренько закруглилась и убежала по своим важным женским делам. После этого, как бабка пошептала, она забыла про свою беременность и мы разошлись с Инночкой красиво и мирно. Я подарил ей на память браслет изготовленный из перламутровых ракушек в далекой Южной Америке. Такого добра у Коляна всегда было вдоволь и он говорил:
— Что годилось для дикарей, подойдет и девушкам. Главное подать это, как нужно.
Завтра мне предстояло доложиться на семинаре у Ильи Михайловича Лифшица, в Институте физпроблем и я по телефону заказал пропуск Коляну.
— Мне хочется… погрузиться в этот волшебный мир науки, — закатывал Псих глаза.
Что у верзилы со сломанным носом получалось очень оригинально, но смешно. Он, в общем, был неплохой актер и в жизни тоже.
— Я последние полгода работал над одной достаточно сумасшедшей идейкой. Для души. Это направление теоретической физики находящееся на еще не освоенной целине, но там уже вовсю копаются первопроходцы. Но они почти все из институтов США и их фамилии на виду мира физики, — информировал я Коляна.
— Так ты замахнулся… на основы, так сказать?
— Не замахнулся, а хочу поправить одного известного господина из Штатов с его диаграммами. Которого наша научная элита обожает и которого, в свое время, даже пристегнули к основателям квантовой электродинамики. И они получили Нобелевскую премию на троих, вместе с ним.
— Парниша, да ты не понимаешь всей своей малости и…. Это же стена.
— Колян, я все понимаю, но сегодня утречком взял и систематизировал материал. С новой точки зрения и осознал, что это мое лучшее. Моя вершина, может единственная в жизни.
— Так вот, чем ты занимался на лоджии. Кропал гениальное.
— Не смейся.
— Да я так, из зависти. Ты бы видел свое одухотворенное лицо… Тебе бы еще скрипку, нет гармонь, в руки. — Не унимался Колян и заржал.
А с ним и я, похоже в нашей компашке одним психом стало больше.
Демонстрационный материал у меня был на слайдах, а доклад назывался: «О диаграммах рассеяния квазичастиц в конденсированных средах». Скромненько и со вкусом.
Начал я бодро и по мере подачи материала лицо Ильи Михайловича Лифшица принимало недовольное выражение. А у слушателей доклада выражение лица поменялось от покровительственного до недоуменного и где-то раздражительного. Но это меня не сбило с толку, я был на волне — Остапа несло и заключил доклад словами:
— Таким образом, метод диаграмм с помощью которого можно объяснить превращения элементарных частиц становится частным случаем систематики предложенной в настоящем докладе. Конечно, если физический вакуум корректно интерпретировать, как единое энергетическое информационное поле. А это дело обозримого будущего. Спасибо за внимание.
Сначала в конференц зале повисла тишина, а потом началась буря. После предложения Ильи Михайловича высказаться по докладу, поднялось много рук известных ученых и их свирепые лица говорили мне о многом. И кто я такой, и как я смею, и кто мне позволил… А мне было по хрен, настолько влияние Коляна Психа было заразно.
Вопрос- ответ, вопрос — без ответа потому как не хер, вопрос — на вопрос, вопрос — спасибо за подсказку, учту в дальнейшем. Были и такие замечания.
Илья Михайлович публично поблагодарил меня за интересный доклад и выразил сожаление, что я не предоставил ему, своему учителю, новый вариант доклада. Наедине, я извинился и сказал, что сегодняшняя интерпретация осенила меня только утром и обязался в кратчайший срок передать ему полную рукописную версию доклада.
Через час мы с Коляном сидели в ресторане и отмечали это невозможное событие. Я, который смотрел на большинство присутствующих на докладе снизу вверх, был сегодня с ними на равных. Это было изумительное чувство.
Ну и как тебе, все это показалось? — Поинтересовался я у Николая.
— Фантастично, не нужно билеты в террариум покупать. Столько ядовитых гадов вместе…
— На этот семинар собираются физики-теоретики со всего Союза. Мне повезло выступить на нем, пусть и последним.
— Повезло… Это не то слово, ты хоть понимаешь, что сейчас твои идеи будут спешно развивать и обобщать? И твое, плавно перейдет в наше, а затем в не твое.
— Ты быстро сориентировался в ситуации, но таковы правила игры. Закон клана. Если бы я показал материал своему Учителю, то он бы запретил мне с ним выступать. И я понимаю, что наказание неотвратимо.
— Но ты не жалеешь, ни о чем?
— Именно так, — твердо сказал я.
— Постарайся запомнить это ощущение. Это чувство человека, который преодолел себя. Редкое в нашей жизни.
Вот именно теперь я понимал Психа, как никогда и был с ним полностью согласен.
Еще раз, мы об этом поговорили перед отлетом Николая в Мурманск.
— Как ты Миха, все-таки не жалеешь, что пошумел в Институте физпроблем. Ведь это, как говорят Там, известная Фирма.
— Ты знаешь, Колян, нет. Я как-будто от чего-то освободился, еще раз за эту неделю. Видно, в детстве, ваше окружение дурно подействовало на мальчика из провинциальной еврейской семьи и он…
— Стал этаким ершом, а не рыбой прилипалой, — продолжил Колян, — и потому не нужно ссать в компот, пригодится водицы напиться. Вроде, как «Отряхнем его прах с наших ног.» Херня все это. Просто ты становишься личностью, а это больно. И поверь, тебе будет трудно, но не более того, а вот уважения ты себе прибавил и это дорогого стоит. Так, что работай, учись и служи для народа, советской страны пионер. — И опять заржал. Псих.
— Тебе Инночка привет передавала, хотела встретиться, — попытался ему отомстить я.
На что он просто сплюнул три раза через левое плечо. Так что, у меня не получилось.
Через день он улетел на свои севера, месить компот из льда и черной воды, как он говорил. И я иногда замечал у него в глазах тоску, но он не давал ей волю. Мой, с детства, очень надежный друг. Колян Голован.
А с его подарка бил набатом в сердце Высоцкий:
Теперь я в это верил.
Глава 3. «И прав был капитан: еще не вечер!»
Колян Псих. Николай Медведев, вахтенный помощник капитана.