Покровитель

Кан двинулся вперед. В какой–то момент я почувствовала, что ему стало немного тяжелее идти, но он продолжил. Спустя пару минут Кан остановился и медленно опустил меня на землю.

И тут я почувствовала теплый песок под ногами. Он тут же окутал мои ступни, как самое мягкое пуховое одеяло на свете.

– Можешь открыть глаза, – прошептал Кан позади меня, и обвил мою талию руками.

Я медленно открыла глаза и увидела перед собой…океан. Я была на пляже.

– Добро пожаловать в Лос–Анджелес, малышка.

Мне пришлось прикрыть рот руками, чтобы не завизжать от восторга.

– Ты сумасшедший! Но я тебя обожаю! Боже, это лучший день в моей жизни!

– Нам нужно поесть чего–нибудь, а потом пойдем в наш отель. За завтраком ты еще раз сто назовешь меня сумасшедшим, я уверен.

Каннахен чмокнул меня в щеку, взял за руку и повел обратно к дороге. Он помог мне одеть мои кеды, а затем сказал охраннику оставаться тут.

Мы нашли небольшой ресторанчик с видом на пляж и сделали заказ.

– Так почему же я должна назвать тебя сумасшедшим? – спросила я, наливая холодный чай из кувшина.

– Расскажу тебе наши планы на следующие две недели. Я снял номер в отеле на неделю. Ты можешь ходить там на массажи, маникюры и вообще куда тебе вздумается. Все оплачено. Это твоя неделя и ты будешь отдыхать.

– А дома я будто не отдыхала, – с улыбкой пробубнила я. Кан посмотрел на меня, и в его взгляде читалась нотка укора.

– Ровно через неделю мы летим в Нью–Йорк на открытие галереи и интервью. А потом возвращаемся домой и живем долго и счастливо. Как тебе такой план?

– Я уже говорила, что ты сумасшедший? – я помотала головой с широкой улыбкой на лице.

Наш отель находился на склоне, с которого был виден пляж. Номер был очень красивым (это было даже не удивительно), хотя и не очень большим. Спальная зона, ванная и балкон, вроде ничего особенного, но с балкона открывался чарующий вид на море.

Хотела бы я тут поселиться…исключительно ради моря.

– Итак, что мы будем делать сегодня? – спросила я Кана, когда тот закрыл двери за швейцаром, который занес наши чемоданы. Видимо Кан очень хорошо все продумал и сам собрал вещи для поездки.

– Лично я хочу любоваться тобой. А тебе я предлагаю сходить на массаж или на пляж.

В итоге я решила сходить и туда и туда, но сначала массаж. Я попросила Кана побыть там со мной.

Когда мы зашли в комнату для процедур, Кан расположился в кресле и уткнулся в телефон. Я недовольно посмотрела на него

– Милая, я сказал, что это твои две недели отдыха, но не мои. Я должен работать.

После массажа мне пришлось идти на пляж с охранником Каннахена, а он сам остался в номере и работал. Я решила не забивать себе голову тем, что он работает и не расстраиваться на этот счет. Это ведь что–то вроде отпуска, так что я должна отдыхать, что я и буду делать.

Вечером Кан все же отложил работу, и мы вместе сходили в ресторанчик, чтобы поужинать.

Но на следующий день все повторилось. Я повсюду ходила с Дэвидом, охранником Кана, который оказался хорошим парнем и собеседником. А Кан выходил из номера только для того, чтобы пообедать или поужинать со мной.

В течении недели я не только ходила на различные процедуры и на пляж, я попросила Дэвида поводить меня по городу и показать достопримечательности, которые здесь были.

К концу второй недели я просто и думать забыла об отдыхе. Я скучала по Каннахену, но мы разговаривали с ним только перед сном, а затем он целовал меня, отворачивался и засыпал.

– Ну что, последний день отдыха, – улыбнулся мне Кан за ужином в последний вечер, – Как насчет того, чтобы вернуться сюда как–нибудь?

– Не хочу, – с безразличным лицом сказал я.

– Что–то случилось, Ария?

Я горько усмехнулась и продолжила ковыряться в тарелке.

– Серьезно? Эти две недели я провела не с тобой, а с твоим охранником. Если так будет и в следующий раз, когда мы приедем, то лучше вовсе не ехать, смысла нет.

Кан отложил вилку и потер виски.

– Черт, вот я идиот. Ария, прости. Мне правда нужно было меньше работать, но пойми, все, что я делал, было тебе на благо.

– На благо? Ты считаешь, что мне сейчас очень хорошо от того, что я провела эти две недели, гуляя по городу с твоим охранником?

Я взяла вилку и продолжила ужинать.

Над нашим столиком словно появилась тучка с дождем и грозой, какие иногда бывают в мультиках. Да уж, пример не из лучших, но это все, на что я сейчас способна.

До номера мы тоже шли в полнейшей тишине, а войдя в него, я закрылась в ванной. Около часа просидев в теплой воде, мое негодование и обида куда–то улетучились.

Когда я вышла, Кан уже мирно спал прямо посередине кровати. Он делал так каждую ночь, потому что знал, что я могу упасть с кровати, если лягу подальше от него. Мне приходилось ложиться рядом с ним, он обхватывал меня, прижимал к себе и не отпускал до утра.

И снова он так сделал. Я оказалась в его крепкой хватке сразу же.

Повернув голову, я аккуратно поцеловала его. Его губы были мягкими, и от него шел запах душистого мыла.

Кан вдруг ответил на поцелуй и прижался ко мне еще плотнее.

– Прости, Ария. Я все испортил.

– Тише, лучше поспи, – ответила я ему и снова поцеловала.

Как же легко мы прощаем людей, которые заставляют нас страдать… А все почему? Неужели мы настолько сильно любим, что готовы простить все и даже больше?

Порой любовь – совсем не счастье, порой любовь – кошмарное мучение, хотя и не всегда. Но так или иначе…оно того стоит.

Глава 15

Воссоединение семьи

– Некоторые источники утверждают, что ты гораздо моложе, Ария. Что скажешь об этом?

– Да, это так. Мне исполнилось восемнадцать меньше месяца назад.

Рыжеволосая журналистка посмотрела на меня и сделала заметки в своем блокноте.

– А встречаетесь вы с осени? Расскажи о вашем знакомстве и начале отношений, пожалуйста.

– Да, мы познакомились, когда мне еще было семнадцать. Я совершенно случайно попала к нему. Тогда у меня была непростая ситуация. Я осталась без крыши над головой и без куска хлеба. Каннахен помог мне: дал работу, поселил к своему другу. И он, и Эндрю сделали для меня даже больше, чем стоило бы. Эти два парня стали моей семьей, они замечательные. А начало наших отношений было довольно странным. Я думала, что иду на деловой ужин, но в итоге оказалась с ним на свидании. Он поцеловал меня, и я растаяла. Перед ним сложно устоять, – я подмигнула журналистке и та засмеялась.

– Ты называешь его «Каннахен», по фамилии. Почему не по имени?

– Меня многие называют Каннахеном, но почти никто не называет Джеком. Это приелось и это на слуху, – обворожительный Кан стоял в дверном проеме, – Простите, я опоздал.

– Она сказала, что мы будем на обложке, это здорово. Очень милая девушка, она мне понравилась, – улыбнулась я, когда мы, наконец, устроились в салоне самолета.

– Журналисты зачастую жуткие подлизы. Никогда не поймешь, их вежливость – это искренне или притворство, – пожал плечами Кан, перебирая мои волосы.

– Я так рада наконец вернуться домой, – лучезарно улыбнулась я, уже планируя поход по магазинам с Викторией и прогулки по весеннему Чикаго.

Рука Кана остановилась. Он повернулся ко мне и внимательно посмотрел на меня.

– А что ты скажешь, если мы на какое–то время слетаем еще кое–куда?

– Ну–у–у…смотря куда, – пожала плечами я.

– В Торонто, к моей маме.

– Ты ведь уже все решил, верно? И мы уже летим туда?

Кан кивнул и улыбнулся, нежно проводя рукой по моим волосам.

– Я уверен, моя мама будет в полном восторге от тебя.

Я вздохнула:

– Очень на это надеюсь.

Когда я проснулась, мы уже были в Торонто. Внутри меня все начало слегка трястись от страха, но я пыталась убедить себя в том, что все будет хорошо, и я правда понравлюсь маме человека, которого люблю.