Страница 34 из 95
– Посадских держали в овраге за Другуской, они чувствовали, что рядом с
ними что-то происходит, но боялись подать голос. Они думали, что это мунгалы
и тугары будили кипчаков, понуждая тех идти под стены нашей крепости даже
ночью. – объяснял Якуна. – Думали, что ордынцы придут за ними, поэтому
задушили охранников и настроились прорываться к нам сами.
Вятка вложил нож в ножны и развернулся к Звяге: – Веди всех к засаде, там скажешь, чтобы дружинники проводили посадских
до воротной башни, а сам бегом обратно, у нас каждый нож на счету.
– И до восхода солнца осталось недолго, – подсказал Якуна. Из толпы вышли несколько молодых мужиков, глаза у них горели от
внутренней ярости:
– Позволь, ратник, остаться с вами, у нас к ордынцам имеется дело, –
обратился один из них к Вятке, учуяв в нем главного. – Оружьем мы
обзаведемся, вон его сколько на трупах поганых.
– Дозволяю, но только здоровым, раненные и старики с бабами не теряйте
ночку даром, – негромко разрешил Вятка. – Но чтобы слушаться приказов
беспрекословно, и не шуметь, иначе все тут поляжем.
– Вота, оно так и есть, – выдвинулся вперед один из полонян. – Ты нам
дай, ратник, двух дружинников, мы хотим растребушить стенобитную машину.
– Так мунгалы их еще не подтаскивали, – опешил Вятка. – Где вы ее
заметили?
– А вота, с энтой стороны, надысь как раз и приволокли, – махнул шуйцей
посадский. – Она на столбах, а столбы на колесах, посередке висит на цепях
таранное бревно с железной оковкой на конце.
К первому мужику подмялся еще один вызволенный из плена, в рваной
поддевке, с дерюгами на босу ногу, за ним подтянулись человек пять других: – Ежели машину притрусить паклей, али тряпками, а потом прижечь от
факела, она враз оденется пламенем, – уверенно сказал один из них. – У нее
там, где трется, смазано жиром.
– Так и есть, – подтвердил сосед. – Ордынцы топили его из тех ясыров, кто по дороге издох, или кого убили сами. Растелешивали и бросали в
громадный котел.
– Сбирайтесь, – коротко бросил Вятка, понимая, что стенобитная машина
главнее всех мунгал, которых они успели отправить на тот свет. Если она
разобьет ворота на проездной башне, то крепостью может завладеть тумен
ордынцев во главе с темником. Когда набралось человек пятнадцать, Вятка
продолжил голосом, не терпящим возражений. – С вами пойдет Курдюм, он
приучен к ратному делу и знает наши сигналы. Но машину запаливать вы
погодите до тех пор, пока мы не отхлынем назад.
– Вота как! – опешил было первый полонянин. – Нам сполох ни к чему, пока не доведем до конца охоту, – ровным
говорком пояснил Вятка. Он посмотрел на Курдюма. – Как подам сигнал лисой, так палите таран, а пока снимайте охрану вкруг него. Он же без присмотра не
брошен.
– А ни то, за ним пригляд особый, – согласился недавний ясыр. Посадские во главе с Курдюмом исчезли в тумане, остальной полон
разделился на две части, малая отошла к охотникам и сразу принялась
обшаривать убитых кипчаков в поисках ножей и сабель с луками и стрелами, большая потянулась за Звягой, уводившем ее к засаде. Вятка разбил новых
охотников на десятки, выделил из них разведчиков и махнул рукой вглубь
равнины, не забыв, как в первый раз, назначить коновода, собиравшего
ордынских лошадей. И все опять погрузилось в странную сонную тишину, нарушаемую громкими стонами с храпом или воем настоящих волков с тявканьем
лисиц, сбегавшихся на свежую кровь.
Охотники продолжили углубляться в расположение ордынского войска, оставляя после себя равнину, уложенную трупами нехристей. Они успели пройти
несколько стойбищ с юртами сотников в центре, удалившись от рва на полторы
сотни сажен, а азарт в сердцах не ослабевал, заставляя вновь и вновь
взмахивать ножами, всаживая острия в спины, в горла и в груди врага, потерявшего чутье от одержанных побед над русичами. Но скоро адское
напраяжение начало давать о себе знать, то один, то другой охотник попадал
ножом в кость или доспех, заставляя врага вскрикнуть или вскочить на ноги, пока второй удар не ставил окончательную точку. Ночь тоже была не
бесконечной, туман начал редеть, сквозь него можно было рассмотреть силуэт
ратника, бредущего параллельно или впереди, и даже поймать последний взгляд
тугарина, умирающего на конце широкого лезвия. Вятка почувствовал кожей
обозначившийся конец охоты, он вытер клинок о полы тулупа жертвы и
осмотрелся вокруг, оценивая обстановку. Еще ничего не было видно но верхние
слои тумана начали светлеть, поднимавшийся ветерок стал рассеивать его как
пух с тополей, образуя отдельные кучи. Вятка отошел назад саженей на
тридцать и сложил перед губами ладони ушкуем, несколько десятских в разных
концах равнины откликнулись отрывистым лисьим тявканьем, от рва донесся
волчий голодный вой. Это сбег Якуна давал знать, что лошадей собрал и что
ждет на них всадников. Так-же отозвался Курдюм, его ответ означал, что
посадские расправились с охраной стенобитной машины, ждут указания на
поджог. Скоро подали сигнал и от заставы перед рвом, оповещая воеводу
маленькой дружины, что с ними все пока в порядке. Из дымных лохмотьев начали
выныривать охотники и примкнувшие полоняне, у которых глаза не потухали от
ярости, распиравшей изнутри, видно ордынцы оставили в душах глубокий след по
себе. Мужики были при мунгальских луках и другом оружии, на плечах висели
еще кожаные баксоны с добром нехристей. Когда собрались все, кто был
посвящен в затею, Вятка разделил их на три отряда и заставил снять с плеч
луки, потом выставил один отряд лицом вглубь равнины, а два других развернул
на обе стороны спиной друг к другу. Получился как бы тэ образный боярский
посох, ощетинившийся оружием.
– Поставить стрелы, – негромко командовал он, проходя между рядами. –
Поднять луки, натянуть тетиву.
Раздался тонкий звон тетив, которые охотники не натягивали, а
придерживали двумя пальцами десницы вместе со стрелой между ними, одновременно левой рукой выдавливая от себя по мунгальски роговую основу
лука. От этого нехитрого приема стрела летела куда дальше и имела большую
убойную силу. Козляне переняли прием с первых выстрелов поганых по крепости.
А Вятка продолжал отдавать команды, понимая, что задерживаться с ними
нельзя, потому что руки могут устать.
– Спустить тетивы, – сказал он, и как только туман проткнули десятки
стрел, пущенных воями со злым азартом, приказал громче обычного. – А теперь
бегом к Якуне и ко рву, там наши ратники с конями.
Охотники закинули луки за плечи и припустили за Вяткой, указывавшим
дорогу, за спиной послышался нарастающий вой и гвалт, который покатился по
равнине снежным комом. С боков донеслись визгливые крики, перемежаемые не
менее визгливыми командами. Значит, мунгальские стрелы с наконечниками
гарпунного типа нашли свои жертвы, чтобы заставить их возопить от страха и
боли и приняться искать врага. Вятка остановился и снова затявкал голодной
лисой, подавая сигнал Курдюму, ожидавшему его с посадскими у стенобитной
машины, ответом стал вой целой волчьей стаи, сорвавшейся с места. Там
полыхнуло пламя, оно устремилось красными языками в светлеющее небо. И пока
нехристи искали врага, сшибаясь лбами, охотники успели добежать до лошадей, они вскочили в мунгальские седла с высокими спинками и помчались по луговине
к слиянию Другуски и Жиздры, чтобы завернуть от того места к стенам
маленькой крепости, решившей на общем сходе биться с погаными до победного
конца. На проездной башне заскрипел подъемный мост через Жиздру, вспухшую от
талых вод, за ним заворчали воротные петли, державшие тяжеленные дубовые