Страница 8 из 8
В раю и так было не слишком светло, а стало вообще темно, хоть глаз выколи. Поднялся такой сильный ветер, что Даше не надо было дышать, холодный воздух сам находил и распирал её лёгкие, ещё немного – и он разорвёт их. Деревья сгибались до земли.
– Данталион, это ты заставил их сгибаться? – прошептала Даша с трудом. Данталион не ответил. Пошёл снег, он нёсся параллельно небесной тверди плотным потоком. От него пахло пеплом. Даша упала на колени и, чтобы удержаться, вцепилась изо всех сил в короткую траву, которая обрывалась под её пальцами. Снегу намело много, и ветер пересыпал дюны из чёрного снега по чёрной траве. Ветер бросал Даше в лицо крупные снежные хлопья. Чёрные листья с её любимых дубов залепили глаза и рот. Она ничего не видела и не могла дышать. Она перестала сопротивляться, когда из под ног ушла небесная твердь и она потеряла Данталиона. Дашу закружило, и она, слепая и почти оглохшая, падает всё быстрее в жерло воронки, летит по спирали вниз, безвозвратно удаляясь от Данталиона.
– Помилуй мя, Господи, – пронеслось в её голове под занавес, – да наплевать! – вдруг подумала она.
– Уволена! – услышала Даша сквозь свист ветра и шуршание чёрных листьев.
Даша проснулась в своей кровати. Она всегда просыпалась свежая, готовая сражаться, но не сегодня, так плохо ей не было ни разу в жизни. Она чувствовала себя так, словно провела всю ночь в стиральной машине, куда её запихнули с кучей грязного белья, выстирали и отжали, но забыли добавить стиральный порошок. Все косточки ломило, они не могли найти себе места, кожа была сверхчувствительна, дотронуться было невозможно, грипп, что ли, начинается, расстроилась она. Она посмотрела в зеркало, и правда, как из-под молотилки: на лбу синяк, кисти и локти, бёдра и колени, плечи, покрыты ссадинами, волосы выглядят так, словно их начесали двадцать лет назад в советской парикмахерской, шутки ради доверив её голову выпускнице ПТУ, и Даша после этого не расчёсывала и не мыла их, потому что, увидев себя после этого в зеркале, так испугалась, что больше в это зеркало не смотрела. Как будто.
Даша решила действовать спокойно и не пытаться исправить всё сразу. Она приняла горячий-прегорячий душ, вымыла голову и, причитая: «Бедные мои волосики», – замотала их в мягкое полотенце, не найдя свой халат, завернулась в полотенце, пошла, едва переставляя ноги, на кухню и выпила большую кружку горячего какао, это был уже сигнал, какао она пила только тогда, когда ей действительно было так плохо, что хоть вешайся.
Раздался звонок, она побежала к телефону, на ходу теряя тапочки и уронив закрученное вокруг груди полотенце.
– Слушаю, – сказала голая Даша с чалмой из полотенца на голове.
На том конце провода неожиданно раздался голос её директрисы. Та строго спросила, почему вот уже две недели Даши нет на рабочем месте в издательстве и как она объяснит своё отсутствие.
Даша очень, это мягко сказано, очень-очень сильно удивилась, она прекрасно помнила, что вчера была на работе и даже на два часа задержалась, чтобы доделать отчёт. Она решила не спорить с начальством, себе дороже, да и как она могла бы доказать, что была вчера на работе, потому что как раз сама директриса вчера отсутствовала, так как взяла отпуск именно на две недели (совпадение!), чтобы отправиться в Иорданию. Даша решила проявить лояльность и спросила у директрисы, как та долетела и почему она звонит Даше оттуда, неужели это так важно. На что та сказала, что только сегодня утром вернулась из поездки и все две недели провела изумительно, созерцая древнюю страну и её достопримечательности, пока Даша отсутствовала на своём рабочем месте, подчеркнула директриса. Даша ничего не понимала. У неё прошёл один день, точнее – одна ночь, а у директрисы – две недели! Даша сказала, что сейчас же приедет, именно сей час, потому что до работы ей было добираться 55 минут.
Она оделась, как при пожаре: быстро и не выбирая во что. Накрасила только ресницы и губы, взяла сумочку, запнулась о чёрный мужской зонтик-трость, почему-то вонзённый острием прямо в паркетный пол прихожей, из корзины для зонтов свешивался чёрный мужской галстук с оранжевым зигзагом по всей длине. Даше показалось, что галстук попытался напасть на неё, она отшвырнула его ногой, недоумевая, что мужские вещи делают в её квартире, захлопнула дверь и понеслась на работу.
Там её ждал сюрприз. В кабинете, где раньше она сидела в гордом одиночестве, поставили ещё один стол. За ним она увидела очень молодого, для сорокавосьмилетней Даши двадцать четыре – это очень мало, человека. Он смутился, встал и, наклонив голову, поцеловал ей руку.
– Поступаю в полное ваше распоряжение, – сказал он приятным низким голосом.
– Сначала давайте познакомимся! Я Даша.
– А по батюшке? – спросил он, задержав её кисть в крупных гладких руках.
– Ильинична. А тебя? – перешла на «ты» Даша.
– Даниил Богданович Яхве, – откланялся он.
Еврей, подумала она.
– Вот и славненько, располагайтесь, располагайся, Данила, – ласково сказала Даша.
Даша села за свой стол, разложила бумаги и коротко глянула на Данилу, их взгляды встретились, она прочитала в его глазах: где я её видел, и поймала себя на том, что задаёт себе тот же вопрос.
Декабрь 2013 г. – январь 2014 г.
Юлия Романова
Родилась 29 января 1984 года в городе Андропове Ярославской области, сейчас он называется Рыбинск. Семья простая: мама – парикмахер, отец всю жизнь работал в кузнице, однако творческая жилка присутствовала и в них – мама в молодости писала стихи, а папа со своим братом в юные годы сочиняли и пели песни под гитару. Сейчас родной брат, отец Сергий Романов, священник, является автором множества стихов и исполнителем собственных бардовских песен, победителем всероссийских фестивалей авторской песни. Сама я свое первое стихотворение написала в 6 лет, так и началась творческая жизнь – стихи, короткие рассказики. В школе сочиняла и ставила сценки, писала сценарии к школьным праздникам, печаталась в местных газетах, какое-то время вела в Рыбинской газете молодежную страничку. Стихи писала примерно до 20–22 лет, а потом резко увлеклась рассказами и в период с 2006 по 2011 год написала примерно 10–12 штук. В тот же период стала принимать участие во всевозможных конкурсах, в итоге получила несколько первых и вторых мест в номинациях «рассказ», «цикл рассказов», «проза» на городских, областных и региональных конкурсах, а так же первое место в номинации «стихи» на областном конкурсе среди сотрудников МВД и членов их семей и диплом аналогичного всероссийского конкурса. Из написанных мною рассказов три (жанр фантастика) прошли отбор и были изданы в Москве в сборнике «Молодой талантливый автор» Интернационального Союза писателей, остальные оказались, что называется, в столе. Сейчас пришло решение опубликовать цикл рассказов о любви, написанных мною в юные годы, их и все остальные мои рассказы я называю «рассказами юности моей»… В настоящее время моей творческой мечтой является написание романа о трагической любви. Замужем. Муж, как и я, сотрудник МВД, у нас двое сыновей. В настоящее время нахожусь в отпуске по уходу за детьми. А так я старший следователь, майор юстиции. Мечта детства была работать в милиции, и она осуществилась.
«Цветы для Алисы»
1
Это было самое обычное утро, и я шла на троллейбусную остановку за час до начала трудового дня. Комплекс опоздать образовался еще в детстве, что этому способствовало – мне не известно, да я об этом особо и не задумывалась. Задумывалась я в последнее время о другом, а именно о неумении мужчины сделать женщину по-настоящему счастливой. «Ведь они тупят на каждом шагу, – размышляла я, – делают вещи, которые могут обидеть; кто-то недостаточно внимателен, кто-то слишком раздражителен, кто-то тиран, кто-то скряга. Неужели нет человека, который будет делать все возможное для счастья своей девушки, чтобы она чувствовала себя богиней, а не какой-нибудь кухаркой, неудачницей или матерью Терезой, вытаскивающей своего мужчину из очередной неприятности».
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.