Страница 1 из 8

Пять уникальных писателей (сборник)

Громов Вадим, Кругосветов Саша, Белогорохов Иван, Окатова Александра, Романова Юлия Дмитриевна

Александра Окатова, Юлия Романова, Иван Белогорохов, Вадим Громов, Саша Кругосветов

Александра Окатова

Я окончила Институт инженеров геодезии, аэрофотосъёмки и картографии с красным дипломом. Работала в Производственном картосоставительском объединении «Картография»: составителем географических карт, редактором, начальником отдела. С 1996 по 2005 год была главным редактором частного издательства «Дизайн. Информация. Картография». С моим участием вышли в свет научные и учебные атласы: «Атлас мира. Европа», «Историко-культурный Атлас Коми», «Историко-культурный Атлас Бурятии», школьные географические атласы, «Большой Атлас России». В 2006 году резко поменяла жизнь: вступила в Творческое объединение современных художников.

Пишу рассказы, похожие на сказки, и сказки, похожие на рассказы, с лёгким привкусом философии, люблю смаковать чувства.

В 2013 году вышли мои книги: «Недоступная принцесса. Сказки для мужа» и «Принц на горошине. Сказки для любовника», сборник стихов «Опавшие листья». В 2014 году после окончания Высших литературных курсов им. И. А. Бунина выпускники, и я в том числе, издали сборник рассказов «Шахерезады +». И ура! Меня приняли в Союз писателей России и кандидатом в члены Интернационального союза писателей.

В 2014 году в серии «Современники и классики» вышла моя книга «Дом на границе миров», а три моих рассказа вошли в сборник МТА-5, и я стала победителем Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике» в номинации «Фаворит».

Демон-хранитель

Он – молодой, года двадцать четыре, ей – сорок восемь. У неё длинные белокурые волосы, у него – короткий тёмный ёжик. У неё ясные серые, у него – пронзительные чёрные глаза. Она – скромница с явным комплексом отличницы, перфекционистка из перфекционисток, а он – пофигист, хулиган, сквернослов, выпивоха, гулёна и нахал, она – чувствительная и нежная, он – язва и терпеть не может сюси-пуси.

Она обняла его правой рукой за шею, левая у неё была занята, как всегда как у всех женщин, сумкой. Странно, но больше всего её смущало не то, что она стоит посреди тёмного безлюдного парка и обнимает молодого человека моложе себя в два раза, с которым даже ещё не познакомилась, а смущало её именно то, что она по глупой привычке не бросила эту дурацкую сумку и не обняла его обеими руками покрепче, а просто держала в левой проклятую сумку и молча стояла рядом с ним, обнимая за шею одной рукой.

Тогда Даша и представить не могла, что через несколько дней уже будет работать у Господа Бога, в дальнейшем именуемого Г. Б., сценаристом, как она попала на эту работу – отдельная история, она даже на кастинг сценаристов, точнее, собеседование с Богом ходила, прошла все тесты и даже написала пробный сценарий. Богу понравилось. Он вообще-то странный, это Даша замечала, даже когда на него ещё не работала, он такие сценарии воплощал, что, казалось, какой-то тупой сценарист один и тот же сценарий для всех пишет; теперь-то, работая на Г. Б., Даша знает, что там большая группа и пишут разное, в меру своих способностей: разные сценарии для одних и тех же людей, а выбирает, который воплотить, именно Бог, и чувство юмора, или иронии, или сарказма у него, конечно, странное, ведь в жизни случается именно то, что, казалось бы, нарочно не придумаешь или, наоборот, самое банальное, как будто он страдает полным отсутствием фантазии.

Даша по жизни часто встречала такие сценарии. Или вот иногда ты боишься чего-нибудь особенно сильно, так кажется, Бог слышит твои мысли и нарочно сделает так, как ты больше всего не хочешь, чтобы было. По самому худшему варианту, как нарочно, как будто услышал, а может, и правда услышал, что ему стоит, но никогда не получается, чтобы было по самому благоприятному раскладу, ну точно, значит, слышит, вредный старик! Даша думала, что тупые сценаристы нарочно пишут для неё и других людей такую ерунду, а Бог сидит себе на облаке и выбирает нарочно самый дурацкий сценарий, чтобы посмотреть: ну-ну, как ты теперь будешь выкручиваться, вот тогда-то Даша и взбунтовалась. Не захотела участвовать в этом фарсе. Она думала, что Г. Б. не узнает об этом, но на этот раз всё оказалось не так, как она думала, и, похоже, не совсем так, как думал он, а это ещё вопрос, может, у Бога вообще склероз или его маразм замучил и ему было решительно наплевать и на Дашу, и на её бунт?

Осенним вечером взбунтовавшаяся Даша, а бунт выражался в том, что она перестала мысленно вести с Богом непрерывный внутренний диалог, который вела лет с четырнадцати, и строптиво молчала с ним, пошла вечером в парк неподалёку от её новостройки. Парк был достаточно дикий, чтобы доставить Даше удовольствие. Народу не было. Дашу это успокаивало.

Чёрные стволы деревьев, жёлтая и красная листва, отражающаяся в холодных, гладких, как чёрное отработанное моторное масло, прудах, навели Дашу на грустные размышления о бренности бытия, в чём Даша ощущала особенную хрупкую и трагическую красоту, которая сильнее проникала в сердце, когда была слишком близка, слишком похожа на смерть, а близость смерти всегда придавала существованию красок, на пороге смерти ярче чувствуешь жизнь, это Даша знала давно. Даша нашла скамейку на берегу пруда и только устроилась, как с другой стороны подсел молодой человек. Она, занятая своими невесёлыми мыслями, не обратила на него внимания.

– А давайте я угощу вас горячим кофе, – вдруг сказал он.

Ничего больше, чем чашечку горячего кофе, Даша в этот момент не хотела и с интересом посмотрела на молодого человека. Куда он её пригласит? От кофе Даша решила не отказываться.

Она кивнула и посмотрела по сторонам: в парке никого, кроме них, не было. Небо было ярко-синим. Солнце село полчаса назад, но в воздухе была растворена толика закатного красного света.

Даша с удивлением увидела, что на скамейке между ними возникла большая шахматная доска, на ней были два пластиковых стаканчика с дымящимся густым чёрным кофе, вместо старших фигур расставлены в правильном порядке шоколадные и песочные печенюшки и шоколадные конфеты типа «Осенний вальс» и «Вечерний звон» с цельными орехами на верхушке в золотой и серебряной фольге вместо пешек соответственно.

– Вам со сливками? – спросил он.

– С коньяком, – улыбнулась Даша.

– Ваш ход, – сказал юноша.

Она пошла пешкой-конфетой на e4.

– Лучший из ходов! – одобрил молодой человек и поставил свою на d5, Даша автоматически съела подставленную пешку и отхлебнула кофе, вечер нравился ей всё больше. Следующие фигуры исчезали с доски в хорошем темпе, миттельшпиль выигрывала Даша и сыто улыбалась. Её противник тоже получал удовольствие от игры. Кофе в её пластиковом стаканчике не кончался и не остывал, но Даша не замечала этого. Эндшпиль.

– Поздравляю, – сказал молодой человек, – вы выиграли!

На Дашиных глазах шахматная доска растаяла.

Молодой человек поглядел ей в зрачки и спросил:

– Ну что, полегчало? Хотите, я вас обниму? – открыто спросил он.

– Хочу! Хочу!! Хочу!!! – сказала Даша, едва контролируя свою речь.

– Ой-ой-ой, – усмехнулся он, подошёл к Даше, она осталась сидеть, только подняла голову, он взял её за руки, сумка мешает, промелькнуло в её голове, и мягко потянул Дашу вверх, она встала, и оказалось, что на каблуках она немного ниже незнакомца, она ощутила своё бьющееся в сумасшедшем темпе сердце не на предназначенном ему анатомией месте, а в горле и обняла его правой рукой, так и не бросив сумку, да чёрт с ней, с этой сумкой, она наконец отшвырнула её и обняла его обеими руками. Она парила в воздухе, а не стояла на берегу заросшего пруда, а вокруг них текли, кипели, закручивались вихрями струи воздуха, и листья кружились, летели вверх по спирали, а он и она поднимались всё выше, она чувствовала холод и аромат осеннего горького вечернего воздуха на своих губах, и ей нестерпимо захотелось, чтобы этот холод сменился теплом его губ. Он как будто услышал её желание и взял Дашино лицо в ладони так уютно, словно его кисти созданы, чтобы держать её лицо, и раскрыл её губы так, будто он, а не она умрёт, если не утолит свою жажду, если не напьётся из её рта; она была благодарна ему именно за то, что он хотел этого так же сильно, как она, ей так надоело искать, просить, чтобы кто-то утолил её жажду, а он тоже жаждал: как она, на равных, и от этого ей сносило крышу. Она уже забыла, как это приятно, когда ты хочешь кого-то так же, как он тебя. Даша подумала: странно, что её так сладко, так правильно, именно так, как ей всегда хотелось, как она жаждала, алкала, целует молодой незнакомый человек.