Страница 61 из 79
-- Так вы же не знаете, что это была за коза! - с удовольствием начал он рассказывать. - Это же была не коза, а типичное стихийное бедствие. Прямо торнадо а, может быть, даже тайфун. Такая хищная коза, что ей за вредность один рог еще в детстве сшибли. Она у нас в околотке все кусты погрызла, так ей этого еще мало было. Наша Зараза по деревьям лазила, как самая настоящая обезьяна, обдирала на них кору, а деревья от такого вредительства засыхали. По улице эта холера не ходила, а только бегала и со всеми животными, которые ей встречались, с поросятами, гусями и собаками, она вступала в конфликт и беспощадно их бодала. А главное - была у нее такая нахальная привычка: как что мягкое увидит, сразу в рот тащит и начинает жевать. И не от голода, а из одной только своей зловредности. Сколько били ее за это, ничего не помогало. Машка-Зараза только за одно лето у соседей сжевала синюю юбку, платок шелковый и двое чулок, а у хозяйки розовую кофту с кружевами и бантиками. У меня желтые ботинки были из настоящей хромовой кожи, шикарные такие корочки, совсем новые, я их по праздникам надевал или когда на танцы ходил. Так она на правом ботинке всю кожу слопала начисто, вместе со шнурком и заклепками. Подошву тоже хотела сжевать, но ничего у нее не получилось. Левый ботинок, правда, остался, не успела Зараза до него добраться, но не мог же я ходить в одном ботинке. Такая вот вредная была коза. Но зарезать ее хозяйка не соглашалась, коза молоко давала, пух и шерсть, а от этого хозяйство имело доход.
-- Ботинок это понятно, но словари козы не едят, - упорно занудствовал Петя.
А Лисенко было совершенно безразлично: едят козы словари или не едят, разве в этом дело... Лисенко получал от рассказа Урюбджура удовольствие, а больше ничего ему и не нужно было.
-- Ну, куда ты лезешь, - остановил он принципиального Петю. - Дай человеку рассказать.
-- Правильно, нормальные козы не едят, а Зараза сжевала, - продолжил свое грустное повествование Урюбджур. - Это как раз в выходной день было, после завтрака. Я на завалинке сидел, заучивал выражения на букву "Л" и у меня от них в горле пересохло, так что я пить захотел и пошел в сени напиться. Ее же в это время близко не было, она как японский диверсант где-то тайно скрывалась и выбирала момент. Попил я водичку, выхожу, а она уже здесь, у завалинки стоит и словарь жует. Быстро-быстро так жует, торопиться скотина однорогая, старается побольше проглотить, пока меня нет. От такой ее вредной инсинуации у меня всякое терпение лопнуло. Я сразу подходящее полено ухватил и к ней. А эта зараза умная, сразу сообразила, что тут ей наступает полный карачун. Она от испуга глаза так вылупила, что они у нее совсем дикие стали, и рванула от меня со всей своей возможной скоростью. Я за ней, махаю поленом и кричу, что последний рог ей обломаю. Зараза как услышала про рог так на галоп перешла, прямо как лошадь. Вы когда-нибудь видели, чтобы коза галопом скакала?
Ни Лисенко, ни Петя, ни разу не видели, чтобы коза скакала галопом, в чем они и признались.
- А она поскакала самым настоящим галопом, так что земля из-под копыт полетела. И от нашего с ней стремительного бега, во дворе черт знает, что началось: поросенок от страха под крыльцо залез и визжит, будто его уже режут, куры разлетаются во все стороны, перья свои разбрасывают и кудахчут как сумасшедшие, петуха мы вовсе чуть не затоптали, так он на забор взлетел, крыльями машет и орет как ошпаренный. Даже вороны, которые сидели на дереве, стаей в воздух поднялись, и все как одна начали оглушительно каркать. А хозяйка наша на крыльцо выскочила, увидела, что я козу гоняю, пришла в волнение и заблажила: Сереженька, Христом-богом молю, не убивай Машку, я с нее еще шерсть не остригла!
-- Я на этот их самодеятельный хор имени Пятницкого никакого внимания не обращаю, потому что стремлюсь догнать Заразу. И в этом азарте я бы ее непременно достал, так что, вы думаете, она сделала?
Откуда Лисенко и Петя могли знать, что сделала однорогая коза с двойным, как у некоторых старинных дворян именем - Машка-Зараза? Так что Петя только пожал плечами, а Лисенко все-таки попытался разгадать хитрый маневр зловредной козы:
-- В доме спряталась, - прикинул он.
-- Она бы у меня спряталась! Я бы ее в доме достал, куда только рога, куда копыта полетели бы. Вам ни за что не догадаться, что эта однорогая дворянка сделала. Она разогналась через весь двор и сходу через забор, прямо как лошадь перепрыгнула. Я же в азарте не сообразил, что калитка рядом и тоже полез за ней через этот проклятый забор. А в Сибири заборы, знаете какие? Там леса много, не то, что здесь, и заборы вымахивают по три метра высотой. Так что влезть на такой забор совершенно нет никакой возможности. Но я на него, не знаю даже как, вскарабкался, а когда перелазил на ту сторону, рубашкой зацепился и повис на трехметровой высоте. Руками и ногами махаю, но отцепиться не могу, прямо, как лягушка трепыхаюсь. А дикий шум, который в нашем дворе поднялся, уже по всей деревне разошелся. Потому что когда наш петух закричал, так другие петухи подумали, что это он сигнал точного время подает, как радио, и все, сколько их в деревне было, заголосили. А когда Машка-Зараза по улице побежала, за ней собаки погнались и стали на нее лаять. И все остальные собаки в деревне, кто бы, где ни был, дружно поддержали их инициативу, потому что эту вредную козу они все терпеть не могли. Вот такой хай поднялся среди белого дня. Жители, конечно, совершенно растерялись, стали выглядывать и спрашивать друг друга, отчего такая тревога и куда надо бежать...
А соседские девчонки в это время на завалинке сидели, орешки щелкали и все мое приключение видели. Им, дурам, понравилось как я на заборе телепаюсь, так что они стали хихикать как полуумные и всякие дурацкие советы давать. Я от всего этого очень сильно занервничал и так рванулся, что рубашка затрещала и лопнула: полрубашки на заборе осталось, а с остальной половиной я в землю врезался. Стукнулся я здорово, очень даже основательно стукнулся, лоб ободрал и полный рот земли набрал - какая уж тут коза. Я даже этим дурам не сказал, кто они такие есть и как им лечиться надо, землю выплюнул и пошел домой...
Полено я, конечно, подобрал, хорошее попалось полено, дубовое, очень подходящее, чтобы Заразу воспитывать, так что поставил я его у крыльца, пусть под рукой будет, и не отвлекаясь больше никуда к словарю пошел. Смотрю - эта скотина, только шесть страниц выражений оставила, остальное все сожрала, от буквы "М" и до оглавления. Я бы ее непременно прибил, за это преступление против культуры, но она хитрая, знала мой характер и два дня домой не подходила. Я все равно дежурил, думаю - придет, ей же доиться надо. А она, оказывается, с хозяйкой где-то за околицей подпольно встречалась и там секретно доилась. Потом я, конечно, остыл. Но она все равно уже близко ко мне больше никогда не подходила, чувствовала свою вину и, может быть, даже раскаялась.
Я потом старался найти где-нибудь такой словарь, сразу купил бы, за такую книгу никаких денег не жалко. Но нету нигде, даже у спекулянтов нет. Очень редкая книга, самый настоящий раритет. Так что выражения у меня только до буквы "М". Вот только не знаю как с произношением. Думаю, что с произношением у меня не особенно...
С произношением у Урюбджура действительно было "не особенно". Очевидно, сказывалось влияние калмыцкого языка. Если бы древние калмыки гуторили по латыни, она, вероятно, выглядела бы именно такой. Но Лисенко не стал придираться.
-- А этого никто не знает, - подбодрил он собеседника. - Все кто на классической латыни говорил, вымерли поголовно, до единого человека.
-- Вот ведь как бывает, хорошие люди, а так плохо у них все кончилось, - пожалел Урюбджур древних римлян. - Это наверно оттого, что очень у них трудные выражения были. У меня, когда я их заучивал, тоже голова болела.
-- А зачем тебе латынь? Я понимаю - Всемирную историю читал, Льва Толстого, а латинский язык тебе зачем?