Страница 58 из 79
-- Спите? - негромко спросила голова.
Петя понимал, что он уже не спит. Но он просто не знал о чем можно говорить с такой неамазонской головой.
-- Да нет, не спим, просто кемарим, - не открывая глаз, ответил голове Лисенко.
-- А вы не из амазонок? - почему-то задал голове глупый вопрос Петя. Он прекрасно понимал, что такая мужская голова с оттопыренными ушами не может быть из амазонок.
-- Нет, - у головы появилась рука и попыталась пригладить жесткие черные волосы. - Я из Лолы.
-- Из чего? - никак не мог врубиться Петя.
-- Из санатория, совсем близко, - объяснила голова.
На Петю, наконец, нашло просветление. Он вспомнил про санаторий, и как они туда добирались со своим бараном.
-- На свадьбу ездил, - догадался Петя.
-- Точно, на свадьбу! - голова коротким кивком подтвердила петину догадку. - Всю неделю гуляю, - добавила она без особой радости.
-- А не многовато ли будет, гулять целую неделю? - проявил здоровое любопытство окончательно проснувшийся от этого содержательного разговора Лисенко. - Вы заходите, садитесь.
Он легко развернулся и принял сидячее положение. В этой маленькой палатке можно было только сидеть, стоять в палатке было нельзя.
Полы палатки окончательно раздвинулись, и у головы появилось все остальное, что ей положено иметь: вторая рука, туловище и ноги. Все это принадлежало невысокому сухощавому калмыку с круглым личиком очень похожим на лицо Будды, каким его изображают на статуэтках. Будда был одет в светлые китайские брюки и серенькую рубашку с широко распахнутым воротом. Он еще раз кивнул в ответ на приглашение, просочился в палатку и уселся рядом с Лисенко.
-- Если все по целой неделе гудеть будут, кто же работать станет? - поинтересовался Лисенко. - Откуда у нас в государстве появится изобилие?
-- Это верно, - покладисто согласился гость. - Неделю гудеть, пожалуй, многовато будет. Тут государственный интерес, конечно, страдает. Но, с другой стороны, когда люди гуляют, они покупают водку, а от этого государству большая выгода.
Гость склонил на бок голову и смотрел на Лисенко, ожидая, что тот скажет. А Лисенко молчал, осмысливая неожиданный довод в пользу недельной пянки.
-- Государству выгодно чтобы люди гуляли, - повторил свою основную мысль гость. - Оно от каждой гулянки доход имеет.
-- Хм, в этом, конечно, что-то есть... Но ведь после такой гулянки, люди работать не могут, - попытался Лисенко все-таки осудить недельный загул.
-- Какая уж тут работа, - обречено отмахнулся тот. - Горит все, - и он несильно постучал себя ладошкой по неширокой груди. - Но никуда не денешься - неделю гулять на свадьбе - это у нас такой народный обычай, а против народного обычая не попрешь, - тяжело вздохнул гость. - Это будет большим нарушением наших национальных традиций и национальной культуры.
Высказавшись таким образом, гость с интересом посмотрел на Лисенко, затем на Петю, как бы предлагая им вступить в дискуссию. Но археологи в свое время изучали этнографию, поэтому с пониманием относились к национальным обычаям и национальной культуре, которая у нас, как известно, национальная только по форме, а по содержанию вполне социалистическая, так что спорить не стали. Только Лисенко спросил:
-- Так это вы согласно национальному обычаю всю неделю кумыс глушили?
-- Кумыс не глушат, кумыс просто пьют, - поправил его гость. - Но кто же будет пить кумыс, если водка есть.
-- И это верно, - вынужден был согласиться Лисенко. - Хотя кумыс это тоже неплохо. А к нам на экскурсию, или как? Потому что для экскурсий у нас сейчас обеденный перерыв.
-- В основном - "или как", - не растерялся гость. - Но когда обеденный перерыв закончится, можно и на экскурсию сходить, потому что созерцание древностей духовно обогащает.
-- Древностей у нас навалом, - гость явно вызывал у Лисенко интерес. - Вот созерцателей действительно не хватает. Все почему-то другими делами занимаются. Одни копают, другие... - Лисенко задумался, соображая, чем же заняты другие, потом вспомнил про Александра Александровича, - другие лежат на брезенте и все наши древности им до лампочки. Может выручите, посозерцаете денек другой?
-- Денек-другой не могу, трудится надо.
-- Так созерцание ведь обогащает.
-- Созерцание, конечно, обогащает, но только духовно. А труд обогащает материально и, кроме того, облагораживает.
Неизвестно сколько они еще изощрялись бы, потому что оба получали удовольствие от разговора, если бы не Петя, который все время соображал, зачем появился этот пришелец и наконец сообразил:
-- Нашего барана резать будете! - прервал он деликатную беседу.
-- Совершенно верно, - утвердительно кивнул гость. - Резать баранов - это моя профессия, между прочим, более древняя, чем та, на которую постоянно намекают. Специалисты нашего профиля появились еще в самое первобытное время.
-- Правда, барана нашего резать?! - обрадовался Лисенко.
-- Правда. Приехали сегодня со свадьбы, а мне говорят, что хорошим людям надо срочно зарезать барана. Делать сегодня все равно нечего, вот я и собрался. И на раскопки ваши посмотрю, и с бараном разберусь.
-- Давно пора с ним разобраться.
-- А что, допек?
-- Допек, - нисколько не стесняясь, признался Лисенко.
-- Мы не умеем баранов резать, - объяснил Петя. - И ухаживать за ними тоже не умеем.
-- Интеллигенты, - посочувствовал гость. Это какую же богатую фантазию надо было иметь, чтобы назвать Лисенко и Маркина интеллигентами. - Интеллигентам с бараном не управиться, не та закваска.
-- У нас сейчас сонное царство, - сообщил Лисенко. - Через часок шеф проснется, мы и решим с бараном. А сейчас можем раскопки посмотреть, - предложил он. - И давай без церемоний. Меня Володей зовут, а это Петя, еще молодой, но уже талантливый, будущая гордость археологической науки. Но можешь с ним запросто, он скромный, нисколько не задается. Прост, как правда.
Петя "будущую гордость науки" принял как должное. Да и гость ничуть не удивился тому, что его новый знакомый уже талантливый.
-- Вижу что талантливый. Такие солидные очки простые люди не носят... А меня Урюбджуром звать. Некоторые, правда, называют Сережкой, это вроде русский перевод, я не возражаю. Но мне больше нравится, когда Урюбджуром называют.
-- Урюб-джур, - протянул Лисенко. - Красивое имя. Монгольское? - попытался он продемонстрировать свою эрудицию, но тут же был посрамлен.
-- Незнание ведет к заблуждению, - назидательно поднял палец Урюбджур. - Калмыцкое имя. Монголы к калмыкам не имеют никакого отношения. Рядом жили когда-то, близкая культура, близкий язык. Но монголы - один народ, калмыки - совсем другой.
-- Понял, - Лисенко не обиделся на нравоучительный тон. Лисенко вообще не мог обидеться на Урюбджура, потому что решался вопрос с бараном и они, наконец, избавятся от этой скотины. - Пойдем, посмотрим наши раскопки.
-- Пойдем, - охотно принял предложение Урюбджур. - В конечном итоге это и является наиболее интересной частью моего визита к вам. Иногда задумаешься и чувствуешь, что чего-то не хватает.
-- Не хватает газированной воды с малиновым сиропом, - подсказал Лисенко.
-- Да нет, - на полном серьезе проигнорировал Урюбджур газированную воду с малиновым сиропом. - Человеку время от времени очень нужны новые впечатления.
-- Это, пожалуй, верно, особенно если живешь в степи. Все время одно и то же видишь. Степь, к сожалению, однообразная и, как определили еще до нашей эры предки - плоская как блин.
-- Совершенно наоборот, - не согласился гость ни с Лисенко, ни с предками. - Степь очень разная: в одном месте - одна, в другом - другая. Утром - одна, днем - совсем другая. Она нисколько не одинаковая и все время изменяется.
-- Почти то же самое говорил Гераклит, - продемонстрировал свою ученость Петя.
-- Какой Гераклит? Что он говорил про нашу степь? - заинтересовался Урюбджур.