Суета вокруг барана

Из лагеря выезжали всадницы и скакали куда-то. Другие, наоборот, приезжали. Но большинство просто так, без всякого дела, шаталось по лагерю. И еще Петя заметил, что на каждом костре жарили по барану, по целому барану. А вокруг этих костров сидели женщины и ели.

Едят они основательно, - отметил Петя. - Это у них наверно сейчас обеденный перерыв. Наедятся жареной баранины, потом воевать поедут.

А тут из-за ближайшего кургана вышла группа амазонок, самых настоящих. Они были без оружия, а вместо копий держали в руках лопаты. Петю это нисколько не удивило. Просто он отметил, что лопаты у амазонок точно такие же, как и в экспедиции.

Амазонки подошли к Пете и остановились. Одеты они были в короткие греческие хитоны, трое в голубенькие, а одна в белый, весь в небольших рыженьких подсолнушках, как на кофточке у Гали. Хитоны были просторными, и Петя понял, что при всем желании он не сумеет определить, прижигали им в детстве правую грудь или нет. А попросить их раздеться Петя не решился: мало ли что они могли подумать. Он вгляделся в лица амазонок и вдруг понял, что это девчата, из экспедиции. Ближе всего к нему стояла Серафима, за ней Галя, Верочка и последней Александра Федоровна. Маскарад какой-то устроили? А может быть они просто похожи?

-- Ну чего уставился, амазонок что ли не видел?! - почему-то рассердилась Серафима.

Петя же никак не мог понять, кто они такие в действительности: археологини или амазонки, поэтому несколько растерялся и решил, что лучше будет промолчать.

-- А если не видел, то у Геродота хоть бы прочитал!

-- Геродот это наш баран, он пока ничего еще не написал, - попытался сострить Петя, но, судя по тому, что никто из амазонок даже не улыбнулся, острота не получилась.

-- Не умничай! - погрозила ему пальчиком Верочка. - Геродот - отец истории. А будешь умничать - знаешь, что мы с тобой можем сделать?!

-- Всю посуду будет мыть, три раза в день, холодной водой, - с каким-то нехорошим удовольствием объявила Серафима. - И шерсть будет прясть, как миленький. А если еще раз вермишелевую кашу сварит, сам ее и слопает. Всю, без остатка.

И Петя понял, что никакие они уже не археологини, а самые настоящие амазонки. Они будут жареных баранов есть, а его заставят посуду мыть. Этого он допустить никак не мог.

-- Не имеете никакого права, - предостерег он. - Не буду я мыть посуду. И прясть шерсть я тоже не стану. Подумаешь, матриархат себе устроили. Я же знаю зачем вы пришли, вам зачет нужен по археологической практике. А я здесь исследованиями занимаюсь, научной работой.

-- Зачет - зачетом, а матриархат - матриархатом, - стояла на своем Серафима. - И ни один мужчина не имеет права к нему придираться. Очень даже прогрессивный строй.

-- Строй совершенно необходимый на определенных этапах развития общества, - добавила Верочка. - Вот сейчас такой этап и наступил: вы, мужчины, совершенно исчерпали свои возможности, так что равенство полностью отменяется, наступает эра диктатуры женщин. И не смей возражать. Ты плохо знаешь закономерности развития общества.

-- Это я плохо знаю закономерности! - возмутился Петя. - Вот увидите, я еще докажу, что амазонки в этих самых степях кочевали...

-- Если так, то должен понимать, что мы и есть самые настоящие амазонки. Мы ведь не можем выйти замуж, прежде чем уничтожим трех врагов.

-- А Александра Федоровна? - ехидно спросил Петя. - Как же она замуж выскочила? Куда это ваша амазонская общественность смотрела, когда она замуж выскакивала!?

-- У нас, Петя, была комсомольско-молодежная свадьба, - объяснила Александра Федоровна. - Сам заведующий отделом райкома комсомола на свадьбе присутствовал и поздравлял. И два стула нам подарил.

Петя и не знал, что у амазонок тоже был райком комсомола, но не удивился этому. Раз везде есть - значит и у них должен быть.

-- Тебе какие амазонки больше нравятся? - не отставала Серафима. - Блондинки? А может быть брюнетки, или шатенки? У нас на всякий вкус есть: выбирай...

Петя не знал кто ему больше нравится: блондинки или брюнетки, как-то не задумывался над этим. На всякий случай решил выбрать Серафиму. Но тут, конечно, влезла Галя. Где бы что ни происходило, уж без нее не обходилось. И Пете она тоже всегда старалась помочь. Так что Галя заявила:

-- Учти, Петя, тебе надо выбрать Верочку, потому что она самая серьезная и умная, а если ты выберешь легкомысленную Серафиму, то я тебя шандарахну лопатой.

Серафима на эту угрозу никакого внимания не обратила: чего ей обращать внимание, Галя ведь не ее собиралась шандарахнуть. Более того, Серафима нахально улыбнулась и уставилась на Петю своими голубыми глазищами, не оставляя ему никакого выбора.

Но спорить с Галей Петя побоялся. Тем более, что она сейчас была амазонкой. Петя уже понял, что матриархат формация совершенно реакционная в отношении мужского пола. Как только мужчина отступал от установленных женщинами правил, его сразу же шандарахали чем-нибудь тяжелым. А уж какие правила могут установить женщины Петя знал по своему курсу, где на восемь парней приходилось более сорока девчат. Ничего не поделаешь - истфак. Так что лучше всего было побыстрей отделаться от этой буйной компании.

-- У меня, между прочим, сейчас обеденный перерыв, - нашел Петя великолепный выход. - Придерживаюсь установленного профессором режима. Отдыхаю согласно распорядка, понятно?! И нечего ко мне приставать со всякими глупостями. У нас, при социализме, женщина имеет все права наравне с мужчиной и никакого матриархата в нашем передовом обществе быть не может. - Петя хотел припечатать их еще и цитатой какого-нибудь классика Марксизма-Ленинизма, но ничего подходящего вспомнить не смог. Вспомнилась почему-то только кухарка, которая сможет у нас управлять государством. Но руководящая кухарка совершенно не подходила, потому что лила воду на мельницу этих нахальных амазонок и Петя ею не воспользовался.

-- Закрыто на переучет! - рявкнул он неожиданно для самого себя, совершенно волшебную фразу, которую даже этим зацикленным на матриархате амазонкам не переступить.

Ошарашив таким образом воительниц, Петя повернулся, ушел в палатку, лег на раскладушку и стал думать о том, что времена наступили трудные: все девчата лезут в амазонки, даже Александра Федоровна забыла своего Колю и тоже в амазонки подалась. Если и дальше так пойдет, то сюда, в калмыцкие степи, перекочует весь истфак. Что тогда будет...

Но до того, что тогда будет, Петя так и не додумался, потому что опять задремал.

Потом раздался стук копыт скачущего коня и Петя сразу догадался, что это прискакала та самая, настоящая, рыжеволосая амазонка, и понял, что ему больше всего нравятся не блондинки, не шатенки, а рыжеволосые. Затем он услышал, как амазонка соскочила с коня и легко шагая, подошла к палатке.

Петя понимал, что он спит и слышит это сквозь сон. Но ему очень захотелось еще раз увидеть лихую всадницу, и он чуть-чуть приоткрыл глаза. Как раз в это время полы палатки раздвинулись, и между ними появилась голова амазонки.

Петя хорошо представлял себе, как выглядит красавица-амазонка: лицо чистое, белое с румянцем на щеках, лоб высокий, губы пухленькие и красные. В общем, губы как у Серафимы, и громадные серые глазища, как у одной третьекурсницы, которую Петя изредка встречал на факультете. Очень красивые у нее были глаза, и Пете большого труда стоило делать вид, что он этого не замечает. А еще у амазонки должна быть копна рыжих волос.

Волосы у амазонки, заглянувшей в палатку, были черными и коротко подстриженными, а по сторонам торчали большие мужские уши. Глаза тоже черные и несколько раскосые. А губы ниточкой. Можно рассмотреть, что они есть и то хорошо. Нет, ни о какой амазонской красоте не могло быть и речи. В довершении ко всему над верхней губой красовались небольшие черные усики. Петя был твердо уверен, что амазонки усов не носили. И вообще вся эта голова была совершенно мужской.

Амазонка, видимо, не знала, насколько она разочаровала Петю. Она осмотрела лежащих на раскладушках археологов и приняв какое-то решение, прищурила правый глаз. Глаз и так был узким, а от этого прищура он почти закрылся.