Страница 97 из 151
* * * Не желая под старость придурком У станичников наших прослыть, Только ночью в простреленной бурке Я рискую теперь выходить. Только мне на январском морозе, Под ногами гремящем, как жесть, Выжимая из памяти слезы, Пахнет дымом косматая шерсть, Только мой с переметными сумами Мчится конь с серебристой уздой… Хорошо о товарищах думать До утра под высокой звездой. * * * О чудо волшебной секунды, Пронзительное, как испуг, Когда долгожданные струны В душе напрягутся вдруг, Когда вдруг до режущей боли Над проклятым трижды столом Тревожно запахнет полем И кухни солдатской дымком, И снова, раздвинув туманы, Из прорези в тишине Июль сорок первого глянет С черным крестом на броне. * * *
Борису Плевакину
Всю развеяв под ветром Листву донага, Вербы метлами веток Подметают снега. Время сладостных запахов, Время заячьих слез, Время — в старой папахе Выходить на мороз. Время — трубам кизячный Выстривать дым, Время — песне казачьей За вином молодым, Время — Дону до марта В кольчуге вздыхать, Время — с другом над картой Войну вспоминать. * * *Виталию Закруткину
На тризне памяти военной Не самый главный эпизод В ряду особо несравненных Вдруг душу всю перевернет: С неотразимостью экранной Взойдет, как месяц над рекой, Твой лик с наигранностью странной, В очках с оправой золотой. Потрогав маузер небрежно, Налив трофейного в бокал, За милых женщин неизбежно Ты первый тост провозглашал… Чего б теперь мы не отдали, Каких не сняли б с неба звезд За то, чтоб с теми, с кем пивали, Распить банальный этот тост. * * *Анатолию Софронову
Тобой назначенные сроки Уже прошли, как месяц май, И я рифмую эти строки, Чтобы напомнить: приезжай. У нас сейчас такие грозы, Что ночью день на берегу. Поедем в новые совхозы, Поедем в старые колхозы И, коль захочешь, на уху. Казачий корпус помянем Мы от души среди курганов И песню ту опять споем — Твою, гвардейскую — о нем, Что полюбил и Селиванов. Смотри, уйдет июнь короткий, Как май, к Азову по реке, Не забывай, что наши сроки Уже совсем накоротке. И так и быть, тебе как другу, Но только и́здали, чтоб знал, Я покажу одну стряпуху, Какой ты прежде не видал. * * * Не застольною песней Скреплена наша дружба, И не брагой она скреплена, А оружием. Не в саду под черешнями На лужайке взлелеяна, А в окопе железною Вьюгой овеяна. Не весною тюльпанами И не розами алыми, А горячими ранами На снегу расцветала. И на службу суровую Не клятвой нечаянной, Не простою, а кровью Солдатскою спаяна.Михаилу Сербичу
В старом доте, рухнувшем под танком, В крошеве могильном и в пыли Пулемет — грозу фашистов — станковый Следопыты юные нашли. Прикрывая конематок переправу, Целый день без отдыха «максим» На откосе пьяную ораву Раскаленным лезвием носил. Клокотала, в гривы заплетая Синеву донскую навсегда, И все та же самая, донская, Клокотала в кожухе вода. А когда последний жеребенок Переправился на берег тот, Замолчал, под танком погребенный, Безымянный боевой расчет. * * * С колоса тяжелого роса Медленно стекает, как слеза… Мне она напомнила другое, Тоже золотисто-золотое, Зрелостью июльской налитое Поле, окровавленное боем, Чьи-то изумленные глаза, В небо устремленные незряче, И надломленный над ними в плаче Колос, слезы сеющий упорно — Красные, отборные, как зерна. * * * В кругу веселого застолья Все чаще я внезапный стон В себе давлю, мгновенной болью, Меня пронзившей, поражен: Никто ушедших не заменит, Никто их место не займет, Никто разорванные звенья Другим металлом не скует. * * * За все я маму, как святую, Люблю и помню без конца. Но если б знали, как тоскую Я всю дорогу без отца. Не мне в причинах разбираться, Не нам родителей судить… Мне б только раз к нему прижаться, Мне б только около побыть. Он от меня не отказался. Недаром видел я во сне, Когда в слезах я просыпался, Что он остался на войне. Я с детства помню и уверен: Другим завидовать нельзя. Но и таиться не намерен, Что я завидовал друзьям: Ни за нечестность не накажет, Ни за пропущенный урок И в час решающий не скажет: — А ты подумай-ка, сынок… Уже и детство отступило, Уже и юности черед, Уже и мама отлюбила, А мне его недостает.