Без права на покой (сборник рассказов о милиции)

В один из вечеров этой благодатной поры обновления лика земли, закончив очередной трудовой день, Иван Михайлович Садкин и Александр Николаевич Алексеев спустились по Пионерской улице к набережной. Час назад в областном суде Курасову с его сообщниками был вынесен приговор, дело закончено, и теперь можно было позволить себе хоть немножко расслабиться душой и телом, ни о чем не думать, не тревожиться, словом, отдыхать. Однако не думать и не тревожиться Садкин с Алексеевым просто-напросто не могли, не имели права — такая уж выпала на их долю профессия. Еще перед началом суда им стало известно, что из зверохозяйства Куйбышевского облпотребсоюза начали исчезать песцы- щенки. По предварительным сведениям, их похищает шайка из трех-четырех человек. А это значит — новое дело...

Новое и, к несчастью, не последнее. Еще не перевелись воры и аферисты, насильники и убийцы, еще бродят по городам и селам под покровом ночи человеческие отбросы. Конечно, придет время, и с ними будет покончено, а пока приходится охранять, защищать от них все то, что составляет счастье, радость, благополучие честных людей, в том числе, случается, и самою жизнь.

Чудесный ли вечер был тому виною — настраивал на лирический лад, или по какой иной причине, как бы там ни было, а, втягивая в себя полной грудью набальзамиро­ванный речной воздух и не отрывая глаз от убегающих к горизонту заволжских далей, Иван Михайлович и Алек­сандр Николаевич почти одновременно вспомнили люби­мые стихи любимого поэта.

И вечный бой! Покой нам только снится Сквозь кровь и пыль...

Стихи поэт написал в другое время, по другому поводу, но они были так созвучны душевному настрою этих двух сравнительно уже немолодых бойцов уголовного розыска.

ГАЛИНА СОКОЛЬНИКОВА.

УДАР НА СЕБЯ

Можно ли предугадать, как поведет себя человек в критические минуты?

У каждого своя дорога в жизни и от него самого зависит, ведет ли она к полнокровному, радостному ощущению каждого дня или просто к отсчету времени, к тоскливому подведению итогов прожитого.

Щедры и притягательны мужество, доброта, бескоры­стное товарищество. Не они ли основа основ и нрав­ственного жизненного кодекса, и взлета человеческого духа в «звездный час» судьбы? Да, они! — твердо и убежденно отвечают те, кто хорошо знал и навсегда запомнил старшину милиции Чуракова.

Командир дивизиона дорожно-патрульной службы майор милиции П. Записов:

— К нам Валентин Чураков пришел сразу после увольнения из армии. Еще тогда мы заметили в его характере чувство особой ответственности за все то, что ему поруча­лось. И на втором году службы в дивизионе избрали секретарем комсомольской органи­зации. Потом он семь лет подряд бессменно был им. Ибо на редкость зорко разглядывал Чураков в каждом человеке все лучшее и на этом лучшем поднимал человека.

Песни любил разные, а больше всего про сотню юных бойцов из буденновских войск. С его легкой руки она стала вроде гимна у всех ребят. Готовят ли, бывало, машины на линию или занимаются каким другим де­лом — напевают, серьезно так, даже торже­ственно.

Но и спрос был у Валентина с комсомоль­цев за дисциплину, за соблюдение порядка и законности строгий. Порой мягко, тактично напоминал, что еще гуманисты прошлого века считали величайшую твердость величай­шим милосердием. И на его требовательность не обижались, более того, избрали председа­телем товарищеского суда. Словом, душа и совесть нашего коллектива — вот кто был Валентин Чураков. Сломается машина у то­варища, он поможет отыскать неисправность, поделится запчастями. Забуксует на дороге автомобиль — не проедет мимо, даже если у него давно закончился рабочий день, поспешит на выручку.

Спортом занимался...

Инспектор дорнадзора лейтенант мили­ции В. Мордовии:

—   Не просто занимался, был классным спортсменом. На зональных соревнованиях в Краснодаре старшина милиции Чураков к нашей радости и гордости занял третье место среди лучших милицейских много­борцев России. Он вошел в сборную РСФСР, и ему присвоили звание кандидата в мастера спорта по автомотоспорту. Ребята рассказы­вали: всегда старался там на номер впереди идти. На себе проверит трассу, потом подска­зывает, как легче и быстрее ее преодолеть. Улыбается, а у самого руки от напряжения дрожат. Спрячет их за спину и успокаивает:

—  Вперед, мужики! Проскочите как по маслу...

Крепкий был парень, сильный, а сердце доброе, распахнутое...

Инспектор дорнадзора сержант В. Демидович:

—  Помню, в командировке в отдаленном районе, на уборочной дело было, ближе к осени. Спали на полевом стане. Ночью уже холодно. С механизаторов одеяла сползают, но сон крепкий после работы, дрогнут, а не просыпаются. Так Валентин всю ночь на них одеяла поправлял.

Лейтенант милиции В. Мордовии:

—  У Валентина была особая, можно сказать, врожденная интуиция на нарушите­лей порядка. Однажды он принял по рации сообщение, что на улице Запорожской «Во­лга» сбила женщину. Он патрулировал в том районе и, сориентировавшись, на предельной скорости вышел на поворот улиц Победы и Гагарина. И сразу в переулке между домами увидел, как скользнула во двор «Волга», лихо перескакивая через бордюры. Валентин не стал гнать по двору — люди там, а обогнул квартал, поставил свои «Жигули» поперек проезда и встретил «Волгу». Вообще у него была эта привычка — принимать на себя удар. Дело здесь не в шальной храбро­сти. Он сам отлично понимал и стажеров учил, что мы ответственны прежде всего за жизнь человека, попавшего в беду. А потом уже за свою...

Майское утро было свежим и нарядным. Под ласковыми солнечными лучами подсыхали лужицы на политых дорогах и тротуарах. От вида яркой зелени и благоухания цветочных газонов у людей светлели лица.

У здания дивизиона подтянутые, мускулистые парни ждут развода и слушают своего старшину. А тот, сам удивляясь вчерашнему открытию, рассказывает, как увлеченно впервые играл в «гаишника» его шестилетний Алешка.

—  Чураков! — послышался голос командира.

Вмиг посерьезнев и быстрым движением поправив слегка сбившуюся фуражку, старшина исчез за дверью. Когда вернулся, на молчаливые взгляды сослуживцев ответил:

—  Еду в Сергиевск. Сопровождающим. Скоро уви­димся на трассе.

Улыбнулся, поднял руку, и его желто-синие «Жигули» с номером 26—70 КШШ исчезли за поворотом...

Чураков вел машину мастерски, плавно, без рывков. Мелькали полосатые оградительные столбы, гудел ветер, упруго бьющий в лобовое стекло. За ним шла колонна автобусов: двести шестьдесят рабочих треста Промстрой направлялись в Сергиевск. Инспектор держался ближе к центральной линии, стараясь «отжать» встречный транспорт от автобусов, обеспечивая их безопасность на дальних подступах.

И вот — роковой сорок девятый километр.

Навстречу шли тяжело груженные ЗИЛы. Вдруг из-за них, обгоняя, вывернул мощный КамАЗ с прицепом. Его столкновение с головным автобусом было неминуемо...

Шофер В. Корнилов, который вел первый автобус, потом рассказал:

— «Жигули», когда грузовик выскочил, сначала резко затормозили. Я хорошо видел, как инспектор оглянулся на нас. Затем он прибавил обороты двигателя и резко повернул машину, загораживая нас собой...

Татьяна Чуракова, жена Валентина:

— Когда Валя приходил домой, сразу всем становилось веселее и настроение под­нималось. Такой он был, жизнерадостный. Сына очень любил. Алеша наш рос беспокой­ным, много приносил забот и хлопот, и Валя многое брал на себя. С работы вернется — и в магазин сходит, и печь истопит, и обед приготовит. Так это легко все у него получа­лось, будто и не устал он вовсе. Уже после того, как его не стало, я узнала, какая тяжелая, нервная, опасная была у него работа.

А что он так поступил, я не удивляюсь. Идем мы с ним из гостей однажды и видим, как трое парней бьют одного. И народу кругом полно, а никто не заступится. Валя, не мешкая, к хулиганам, разогнал их, а мужчин пристыдил, что не остановили тех хулиганов. Он никогда не мог пройти мимо грубости, жестокости. Скажет мне: «Танюша, в сторо­нку», — и разбирается.