Страница 32 из 70
В 4 ч 30 мин сигнал с "Суворова": "Приготовиться к бою". В 4 ч 45 мин: "Завтра с подъемом флага поднять стеньговые флаги". В пять часов: "Во время боя у аппаратов иметь лучших телеграфистов и рассыльных". В шесть часов: "Завтра с рассветом иметь пары для полного хода". По окончании эволюции суда выстроились и продолжали идти в трех кильватерных колоннах: правая - отряды Рожественского и Фелькерзама, левая - Небогатова и Энквиста, средняя четыре транспорта. Впереди - разведочный отряд. На правом траверзе "Суворова" - "Жемчуг", на левом траверзе "Николая I" - "Изумруд". В замке эскадры - крейсер "Дмитрий Донской", на высоте которого по обе стороны шли госпитальные суда "Кострома" и "Орел". Роль нашего крейсера в предстоящем бою - действовать соединенно со своим флагманским судном "Олег" (контр-адмирал О. А. Энквист). На последней стоянке было решено, что охрана транспортов в бою будет поручена разведочному отряду ("Светлана", "Алмаз", "Урал"), а крейсерский отряд ("Олег", "Аврора", "Дмитрий Донской" и "Владимир Мономах") должен будет действовать самостоятельно, помогая главным силам и во время боя, по возможности, держась с противоположной неприятелю стороны наших броненосцев. Крейсера 2 ранга "Жемчуг" и "Изумруд" к крейсерскому отряду не принадлежали и имели свое особое назначение при броненосцах. Но затем охрана транспортов была найдена недостаточной, и из отряда адмирала Энквиста были выделены крейсера "Дмитрий Донской" и "Владимир Мономах". Таким образом, в распоряжении адмирала Энквиста как командующего крейсерами для самостоятельных действий осталось только два крейсера - "Олег" и "Аврора".
* * *
После багрового заката солнца, предвещавшего свежую погоду на другой день, суда спустили флаг, открыли отличительные огни, на этот раз неполные, только внутренние, обращенные друг к другу. Как и в предыдущие дни в палубах царила тьма: кое-где тускло светили пиронафтовые фонари, пущенные в полсвета, или густо закрашенные в синий цвет электрические лампочки. Время от времени проходили с потайными ручными фонариками офицеры. Какая-то необычайная торжественная тишина спустилась и овладела всем крейсером. Все замерло.
В восемь часов как всегда раздался глухой рокот барабанов, бивших сбор на молитву, раскатился дробью, отдался эхом в нижних палубах и замер вдали. Среди мертвой тишины отчетливо послышались слова молитвы, произносимой священником. Я вышел на верхнюю палубу. И здесь царило такое же торжественное и вместе с тем грозное молчание. У заряженных орудий прилегли комендоры. Сигнальщики напряженно вглядывались в ночную тьму. Глухо стучали удары винта. Эскадра бесшумно рассекала воды, стремясь вперед к своему неизвестному будущему, уже заранее предопределенному роком.
В телеграфной рубке все время продолжал стучать аппарат, и на длинной бумажной ленте выползали один за другим загадочные знаки японских шифрованных телеграмм. Теперь звучало одно: "ре-ре-ре-ре". Очевидно, вызывали какое-то судно. Я тоже пристально вглядывался в эту черную бархатную пелену, окутывавшую крейсер. Различить что-либо было невозможно. Даже наших миноносцев, идущих справа на траверзе "Авроры", и тех не было видно. Слева по временам, казалось, мелькали искорки, точно вылетавшие из труб - это фосфоресцировала вода. Среди этой тьмы, благоприятной для нас, а еще более - для неприятельских миноносцев, досадными елками горели госпитальные суда "Орел" и "Кострома", идущие сзади чуть-чуть поодаль, расцветившиеся полными огнями, со своим знаком Красного Креста на гафеле, с освещенным спардеком, словом, совсем плавучие дворцы.
Вахтенный начальник, наконец, не выдержал и, когда "Кострома" уж больно насела сзади, стал семафорить ей потайным фонарем Ратьера {Фонарь Ратьера - сигнальный прожектор с узконаправленным световым лучом (Ред.).}, прося отойти подальше.[54] Часов около десяти на горизонте по левому траверзу сверкнул короткой вспышкой луч неприятельского прожектора. За ним последовало еще несколько вспышек все более и более слабых. Неприятель точно отходил влево. Беспроволочный телеграф до 12 часов усиленно, почти беспрерывно, работал, затем смолк. Не раздеваясь, лег я на свою жесткую койку, попробовал, было, мысленно подвести кое-какие итоги, перебрать в памяти наиболее дорогие воспоминания, представить дорогие лица, но усталость взяла свое, и почти тотчас же я погрузился в глубокий сон без всяких грез и кошмаров...
Цусима
Глава XXXVI.
Неприятельские разведчики
14 мая. Утром меня разбудил вестовой:
- Ваше Высокоблагородие, а, Ваше Высокоблагородие! Вставайте, японские крейсера видать!
Я живо вскочил и выбежал наверх. Был седьмой час. При ясном безоблачном небе горизонт оставался задернутым какой-то молочной мглой. От зюйд-веста свежел ветер; волнение было среднее. Наружнее нашей правой броненосной колонны, за кормой крейсера "Адмирал Нахимов", я не сразу разглядел еле выступавшие из мглы смутные очертания неприятельского двухмачтового двухтрубного крейсера, выкрашенного в светло-серый цвет, поразительно подходивший под цвет этой мглы. Это был разведчик, крейсер 3-го класса "Идзуми", следивший за нашим движением с расстояния 50-60 кб и лежавший на курсе, параллельном нашему.
Около семи часов на левом траверзе открылся отряд из пяти крейсеров также идущий параллельным курсом. Сорок минут спустя туман скрыл его из наших глаз. Эскадра шла 9-узловым ходом на NO 60° - курсом, ведущим меж островами Цусима и Ики {Остров Икидзуки (Ред.).}. Разведочный отряд перешел в тыл эскадры и расположился кильватерной колонной за транспортами. В восемь часов утра на эскадре были подняты стеньговые Андреевские флаги по случаю годовщины священного коронования Их Величеств, совпавшей, как мы узнали впоследствии, с днем рождения японской императрицы.
Собравшись в кают-компании за утренним чаем, группа офицеров оживленно толковала о названиях виденных крейсеров, восторгались их поразительной окраской, благодаря которой наши дальномеры с трудом определяли расстояние. Высказывалось недоумение, почему какое-нибудь судно, "Олег" или "Аврора", не было послано для того, чтобы отогнать назойливый и нахальный "Идзуми".[55] Немало удивлялись и тому, что неприятель совершенно беспрепятственно продолжал получать по беспроволочному телеграфу сведения о нас от своих разведчиков. Всем было известно, что на "Урале" имеется аппарат огромной силы: его большая искра могла бы прямо пережечь неприятельские аппараты.[56]
Между прочим, лейтенант Ю. К. Старк рассказал свой сон; я приведу его, потому что он оказался пророческим: "Идем мы мимо Цусимы, а на Цусиме какой-то порт, и вот из него стройно-престройно (не так, как наша) выходит японская эскадра. Передние корабли ее, ближайшие к нам, уже открыли огонь. Недолеты рвутся о воду, поднимают столбы воды, а осколки летят в боевую рубку и поют-жужжат: "Подарочек капитану, подарочек капитану". Проснулся будят, говорят: "Японские крейсера"... В это время в кают-компанию вошел командир. Мы смолкли. Евгений Романович, проведший всю ночь в боевой рубке без сна, выглядел довольно утомленным.
В 8 ч 50 мин была пробита боевая тревога. Слева показались пять неприятельских крейсеров. На этот раз они держались к нам ближе, и мы могли различить "Мацусиму", "Ицукусиму", "Хасидате", "Суму" и "Наниву" (флаг адмирала Уриу)[57]. Держась на расстоянии 60 кб, крейсера обгоняли нашу эскадру на параллельном курсе и около 9 ч 30 мин скрылись в тумане.
54
Яркое освещение госпитальных судов действительно предопределило обнаружение русской эскадры в 2 ч 45 мин 14 мая вспомогательным крейсером "Синано-Мару".
55
Отказ от атаки разведчиков противника З. П. Рожественский впоследствии объяснял нежеланием "увлечься погоней в сторону возможного нахождения главных сил японского флота".
56
К сожалению, это распространенное заблуждение. Радиостанция крейсера "Урал", предназначенная для связи 2-й Тихоокеанской эскадры с Владивостоком, имела большую дальность не столько за счет высокой мощности, сколько за счет использования более длинноволнового диапазона, что определялось размерами его антенной сети. Повредить неприятельские приемники такая станция не могла, а задачу подавления переговоров противника могла успешно решить штатная радиостанция любого из кораблей эскадры. Подробнее по этому вопросу см. Партала М. Л. "Кто-то мешал переговорам" (из истории радиовойны на море) // "Гангут" 1996. Вып. 11. С. 61-67.
57
На самом деле речь идет о 5-м боевом отряде вице-адмирала С. Катаока: корабли береговой обороны "Мацусима", "Ицукусима", "Хасидате" и трофейный китайский броненосец "Тин-Эн".