Страница 84 из 86
Источником самой широкой и емкой идентичности, вероятно, являются сегодня технические навыки, Ленин, несомненно, имел в виду именно это, говоря, что прежде всего мужику надо дать трактор. Правда, он считал это пред: посылкой возникновения пролетарской идентичности. Но
329
22-798
сегодня это приобрело более широкий смысл, а именно участие в той сфере деятельности, которая (к лучшему или к худшему - я анализировал обе возможности) определяет современного человека в качестве работника и строителя будущего. Одно дело - когда человек сам исключает себя из этого определения, будучи одарен в других областях и способен профессионально и эстетически состояться в рамках, определенных гуманизмом и эпохой Просвещения, - по крайней мере в достаточной степени для того, чтобы отчуждение от технологии стало элементом вполне приемлемой "общечеловеческой идентичности". И совершенно иное дело - быть из него исключенным, например, из-за недостаточной грамотности, что не позволяет человеку доказать, что он технически одарен, или из-за неправильного использования рабочей силы, когда люди не могут применить свои способности, даже доказав их. Израиль, маленькая страна, где умеют возрождать идентичность введением учебных занятий в армии, по общему признанию, в весьма специфических условиях, доказал, что неграмотность можно преодолеть, используя людей там, где они чувствуют себя нужными, и что боевой дух от этого совершенно не страдает.
Африканская идентичность, как показал Гарольд Айзеке, сильный конкурент американо-негритянской. Она опирается на реальное единство людей с черным цветом кожи и, вероятно, также дает американским неграм пусть отдаленный, но эквивалент того, чем могут гордиться остальные американцы или от чего они могут, наоборот, если им хочется, отречься: родину. Ведь те обстоятельства, при которых американские негры были разлучены с Африкой, даже не оставили им права на идентичность иммигрантов. Однако не вполне ясно, воспринимается ли американский негр африканцами как негр или скорее как американец и кем больше хочет быть американский негр, вступая с ними в контакт: американцем или негром. Даже черные мусульмане подчеркивали свою принадлежность к исламу, то есть мистическое единство, подразумеваемое всеми видами тота-лизма (сравните с "арийством" немцев).
Великий средний класс представляет идентичность потребителей, для которых сомнительный рецепт Петтигрю "деньги и достоинство", видимо, подходит больше всего; о его ограниченности говорили много. Средний класс, при
330
его сосредоточенности на собственности и потреблении, статусе и престиже, будет включать в себя все больше высокоодаренных и удачливых людей, но если он не будет открыт для расширяющейся идентичности американских негров, то обязательно воздвигнет новые барьеры между этой немногочисленной группой и большинством остальных негров, шансы которых на участие в конкуренции с белыми тем самым еще уменьшатся. "Работа и достоинство" - возможно, более удачный лозунг, при условии, что работа обеспечит достойную жизнь, дав заработок, а также стимул к приобретению навыков; без того и другого от рабства не
избавиться.
Но в этом случае, как всегда, проблема идентичности черных американцев незаметно переходит в вопрос о том, кем хочет быть данный американец в технологическом будущем. В этом смысле большим достижением может считаться то, что врачи в Университете Хауэрд назвали про-общественными действиями негров12. Я имею в виду то обстоятельство, что дух ненасилия, пронизывающий этот негритянский бунт, и в то же время явное отрицание ими государственного закона и обычаев большинством населения воспринимаются как американское явление. Официальная риторика, а также судебная и законодательная власти предпринимали настойчивые попытки приспособить эту революцию к себе. Но этот процесс может иметь регулирующий и фактически оборонительный характер, а может - адаптивный и творческий; как повернется ход событий, пока неизвестно.
Между тем успех прообщественных действий негров не должен затушевывать важности антиобщественного момента, столь ярко отраженного в автобиографиях американских негров. Я имею в виду трагическое положение молодых людей, считающихся правонарушителями и преступниками. Они, несомненно, часто защищали те компоненты идентичности, которые были им доступны, и бунтовали единственно доступными им средствами, озлобленно и агрессивно, это был для них единственный способ обрести самоуважение и достичь единства. Как и изгоев американского фронтира, антисоциальный элемент в среде американских негров нельзя не принимать в расчет.
Но молодежь, действительно приверженная идеям гуманизма, будет привносить в расовые отношения элемент ре-
331
22*
лигиозной идентичности, ведь в будущем проблема идентичности будет включать в себя и проблему гармонии в человеке его технологических устремлений, этических и абсолютных целей. Я думаю (но не стоит им это говорить - они с недоверием относятся к таким словам), что появление такой молодежи, которая, будучи ранее совершенно безгласной, стала прямо участвовать в делах страны, несет в себе новый религиозный момент, и его содержание - обещание избавить человечество от ментальности псевдовидов. Это утопия универсализма, провозглашенная всеми религиями самой важной своей целью, но снова и снова отдаляемая новыми догмами, которые берутся на вооружение новыми псевдовидами. Церковь также поняла, что людские предрассудки - фанатичные или прячущиеся за маской равнодушия - в сочетании с другими страшными факторами сегодня превратили человека, по выражению Лорин Эйзли, в "смертоносный фактор" во вселенной. Этот фактор, как мы убедились, объединяет в себе беспредельное технологическое честолюбие (в том числе стремление к обладанию средствами массового уничтожения), лицемерие устаревших моральных догм и непримиримость географически ограниченной идентичности. Противостоящая этому сила - идеология ненасилия, - видимо, станет реальной и действенной только в критический момент и лишь для "соли земли". Но Ганди уже сделал первые шаги на пути применения в политике принципов, ранее считавшихся чисто религиозными.
В начале книги я обещал показать необходимость таких понятий, как идентичность, расстройство идентичности, когда речь идет о болезни, биографии и истории. Там, где это удалось, я, вероятно, сумел ввести читателя в столь актуальные проблемы, что бросать их обсуждение на полпути покажется проявлением безразличия. Но эти понятия вырабатывались в рабочих дискуссиях, в которых психоаналитик пытался не прийти к окончательным выводам, а выработать свои подходы к проблеме. Участие психоаналитика в ее обсуждении само по себе "знак времени", но его подход остается прежним. Даже обращаясь к проблемам, стоящим ближе к "истории" и к предпочтениям исследователя, психоаналитик всегда сосредоточен на том, что, скорее всего, проявится на уров-
332
не бессознательного, тогда как впервые осознанное высветит те стороны человеческого опыта, которые прежде оставались в тени. В теоретических рассуждениях я пытался показать, что в процессе этого сами термины проверяются историей. Но даже тогда, когда наш подход применяется в анализе социальных проблем, по методу он все же остается медицинским. Иначе говоря, он годится лишь для стимулирования идей специалистов разного профиля. В медицине анализ проблем личности требует привлечения "истории болезни", локализации и диагностической оценки дезинтеграции, оценки внутренних ресурсов, примерного прогноза и разработки плана лечения - все это определяется особенностями подхода, а часто и темпераментом врача. Анализ социальных проблем предполагает такое же разнообразие методов. По мере того как медицинский, социальный и исторический подходы сближаются, появляется необходимость в новых терминах; но ценность терминов определяется тем, насколько они способствуют упорядочению и установлению связей между загадочными и на первый взгляд несвязанными явлениями, такому упорядочению, которое, помимо прочего, укажет путь от хаоса и кризиса к возрождению.