Братские узы

Его звали Северус Кальдиус, урожденный богатого иммигрантского рода, но с самого раннего возраста проявившего недюжинный талант в науках. А такому, как он, прямая дорога в монастырь. Так и случилось, и вскоре появился архивариус монастырского библиоса мессир Кальдиус. Да только недолго он продержался в монастырских стенах — тесно ему было в каменных чертогах. Мятежная душа требовала свободы. И он, увлекшись запрещенными книгами, что приковывали цепями к огромным валунам, бежал, сгинул на огромных просторах Теократии.

А совсем в ином месте появился бортник Валко, нелюдимый, неприветливый лесовик, раз в год выбиравшийся на ярмарку в недалекий Погорб. А правду не знал никто. А Валко больше интересовал не дикий мед, что он исправно возил на торги, а странное подземелье, обнаружившееся под его хаткой. Обнаружившееся совершенно не случайно, а благодаря кропотливой работой с древними книгами, позабытыми листками на проклятых языках Древних.

Что-то чудовищное таилось в подземелье, что-то, что ни в коем случае ни должно увидеть белый свет. Странные эксперименты и исследования проводили люди довоенной эры, стараясь утолить свое жаждущее любопытство. Задолго до войны странный летательный аппарат посетил землю…

Сбитый системами противовоздушной обороны, он потерпел крушение как раз в этом районе. Со всеми мерами предосторожности и в высшей степени секретно, «тарелка», как не раз прозывался неопознанный объект в дневнике, была доставлена на базу Альтаир-12, специально построенную для этих случаев. Войцех задумался: ему вспомнился полушуточный разговор Анджея и Марко о «летающих тарелках». А, вслед за тем, пришла неутешительная мысль, что посещалась Новая Европа (и не только) не единожды. И, кто знает, может уже и после Ядерного Рассвета. А толковой ПВО в послевоенного времени так и не было создано, да и незачем: летательные средства только-только прокладывали себе дорогу в Эпоху Ядерного Рассвета. И, кроме того, как и любой житель Новой Европы, Войцех с подозрением относился ко всему малопонятному и странному: уж лучше обойти стороной, чем сунуть свой любопытный нос. Это не касалось лишь наемников, навроде Веллера с Марко, сорвиголов, готовых за звонкую монету сунуть голову в пасть льва.

Вот и сейчас один из неугомонных братцев куда-то пропал. Цепочка следов на толстом полотне пыли, покрывавшем пол, вела к полускрытой за громадой аппаратурного шкафа двери.

— Куда уже нелегкая его понесла!..

Войцех сокрушенно поплелся следом, зажав дневник под мышкой. За дверью нашлась узкая металлическая лестница, ведущая куда-то вниз. Бывший отец Валентин с опаской заглянул вниз, скосился на трепещущий свет факелов: их осталось у него две штуки, что едва могло хватить на то, чтобы добраться обратно к выходу. У Веллера не больше, и вот, на тебе, полез куда-то… Куда не попросили. Вот уж неугомонная душа! Войцех принялся спускаться по противно дребезжащим стальным ступенькам. Посеченные ржой, они опасно скрипели под немалым весом монаха с бойцовскими качествами. Одна из них особенно обреченно застонала и вдруг подалась вниз — Войцех мигом подскочил на ступеньку вверх, посветил себе под ноги: решетчатая пластина висела буквально на одном болту, наполовину высунувшимся из растрескавшейся бетонной стены.

— Защити меня пресвятой Конрад! — Войцех судорожно выдохнул, стиснул под основательно истрепавшейся рясой нательный крестик. — Веллер, забери тебя бесы! Ты где?! Прости Господи!

Наемник не спешил отвечать. На мгновение пронеслась предательская мыслишка: а ну его — пусть себе лазает по этой проклятой судьбой и богом базе, а я… Войцех махнул головой: нет, не по-новохристиански это будет. Да и без него Марко станет неуправляемым, а для дела нужны оба наемника. Лже-монах перекрестился, аккуратно, распределяя вес на обе ноги переступил через расшатавшуюся ступеньку и продолжил путь.

Лестница вывела его в невысокий туннель с нависающими над самой головой трубами и кабелями. На полу скопилось преизрядно воды, да и пахла она не слишком хорошо. Буйная поросль черной плесени украшала сырые стены. Войцех аккуратно, чтобы не слишком вымараться в мутной жиже, двинулся вперед.

— Ах, твою мать!.. Черт тебя возьми!.. Сучий потрох!..

Услыхав далекий, искаженный эхом голос Веллера, Войцех с облегчением кинулся вперед, рассекая лужи, словно заправский пароход. Теперь его мало беспокоила перепачканная ряса.

— Веллер! Я здесь! Веллер!

Чумазая, страшная, как у черта, физиономия возникла словно ниоткуда перед самым носом Войцеха. Пилигрим было чуть не рубанул пудовым кулаком по отвратной роже, но черт оказался на удивление ловким. Отклонился, поймал на болевой руку, вывернул. Войцех же, помянув всех святых, нечеловеческим усилием выдернул руку из крепкой хватки и собирался уже приложить горящим факелом по черной физии, как с грохотом и плескам рухнул в лужу. Факел, упавший в воду, мигом погас. Ныла от крепкого удара лодыжка. Кто-то обхватил монаха сзади, оплел руками шею. И тогда Войцеху стало по-настоящему, до мокрых штанишек страшно. И велико было его облегчение, как жарко зашептал знакомый голос прямо в ухо:

— Тихо, идиот! Мы тут не одни. — Войцех смиренно замолчал, слепо тараща глаза в окружающую темноту. Дневник, чудесным образом уцелевший в схватке, он крепко сжимал в широкой ладони. — Смотри внимательно…

И он смотрел. До рези, до слез, пока не увидел странное, едва заметное свечение, лившееся из прохода. Аккуратно, стараясь не шибко шуметь он поднял голову. Там, за выломанной давным-давно дверью находилось нечто. Сначала всего лишь простое световое пятно, словно колония светящихся гнилушек, а потом стали постепенно проявляться детали. Гладкие, зализанные контуры, горящие мертвенно-бледным светом плиты из неизвестного материала. Ну, уж не пластик — это точно. Чем дольше Войцех всматривался в возникший перед его взором объект, тем четче и очевиднее становилась его форма.

Действительно, он довольно-таки сильно напоминал тарелку, вернее два блюдца, уложенные друг на другом донышками в противоположные стороны. «Тарелка» покоилась на треножнике, широко расставившем лапчатые опоры. Вдоль светящихся обводов бежали странные, ни на что не похожие то ли надписи, то ли замысловатый узор. Но это его поразило и испугало меньше всего.

Вокруг летающей тарелки сидели, ходили, ползали и совокуплялись существа. Возможно, когда-то они напоминали людей, но теперь от человеческого у них осталось лишь, пожалуй, пара рук-ног, голова, да прямохождение. Но и то не у всех. Бледная дряблая кожа, огромные светящиеся, как у сов, глаза (а может они просто отражали свет, исходящий от «тарелки»), вытянутая морда с зубастыми челюстями и… рога.

— Пресвятой Конрад! Так вот кем был тот бедняга с верхнего уровня! — Шепот показался Войцеху громче самого отчаянного вопля. Он испугался, как бы демоны не услышали их. Но нет, пока присутствие двух незваных гостей оставалось без внимания.

— Про них тоже написано в книге, — Голос Веллера отдавал явственной сталью. — Там дальше. Твою ж мать, что же нашел здесь этот мессир Кальдиус? Бьюсь об заклад, что не заурядных мутов! Это что-то похлеще — и всему виной эта тарелка. Хе-хе! Не думал, что скажу, но, Войцех, ты был чертовски прав!

— Прости Господи!

Войцеху захотелось невероятно, до зуда в причинном месте пролистать дневник, но окружающая темнота сделать этого не позволили. Таинственное свечение больше мешало, чем помогало, словно кто-то набрызгал пятна флуоресцентной краски на черную бумагу. У тех тварей, что находились ближе к «тарелке» на коже начинал светиться замысловатый узор, но чем дальше они отходили от нее, тем бледнее и невыразительнее они становились. Самые дальние терялись во тьме и лишь посверкивали своими совиными глазами.

— Думаю, с нас хватит! — резюмировал их поход Веллер, стараясь не упускать из внимания ни одной детали из происходящего.

Аккуратно, чтобы нашуметь, не взболтыхнуть воду он сначала сел на корточки, затем поднялся на ноги. Войцех сделал тоже самое. Развернулся и шагнул назад. Он совершенно ничего не видел, поэтому приходилось ориентироваться на ощупь, скользя руками по отвратительно влажным стенам. Войцех каждый раз содрогался от омерзения.