Братские узы

— Ничего себе! — Веллер задрал голову, разглядывая рукотворную пещеру. — Это что же такое? Бомбоубежище, что ли?

В его глазах загорелся недобрый авантюрный огонек.

— Погоди! — Войцех ухватил его за руку. — Не спеши — мало ли…

— Не волнуйся, отче, — я на таких схронах собаку съел. Мы с братом опустошили не один десяток подобных ему!

— Воля ваша, — упрямо покачал головой Войцех. — Делай, как знаешь!

— А ты? — Веллер внимательно посмотрел на него.

В прыгающих отсветах факелов монах выглядел жутко, словно пришелец из преисподней: под глазами залегли глубкоие тени, заострились черты, словно подведенные густой тушью. Да и глаза как-то недобро посверкивали — того и гляди, сейчас кинется. Веллер передернул плечами и отогнал наваждение.

— А что я… — Войцех безразлично пожал плечами. — Куда и все, туда и я. Мой долг неразрывно связан с твоей безопасностью. Коли хочешь рисковать своей шкурой, то я, может быть, подсоблю в опасный момент.

Веллер скептически хмыкнул, но больше вопрос не задавал. Оглянувшись, увидел, что они вышли из небольшого пролома в стене, наискосок пересекавшего бетонную стену. Огромные плиты покосились и сползли вниз, обнажив черное пятно голой земли. Хорошо, что в этом месте было относительно сухо, иначе туннель, не укрепленный мощными тюбингами, уже давно бы рухнул под собственным весом.

— То ли этот безвестный бортник знал о существовании схрона, то ли…

— … То ли ход прорыл отнюдь не он, — закончил за Войцеха Веллер. — Смотри плиты треснули не сами по себе — их разбили. Изнутри.

Он провел пальцами по вытянутым выбоинам в бетоне, лучами расходящими в стороны от трещины, словно кто-то остервенело вгрызался в неподталивый камень.

— Тут поработали чем-то вроде кирки. Мда, рубили долго и упорно. Вот следы совсем древние — искрошившиеся и сглаженные. — Он провел по практическим незаметным углублением, которые легко было принять за дефекты формы, чем за последствия человеческой деятельности. — А эти — будто вчера рубили. — Острые и глубокие, словно следы от исполинских когтей.

— Что же это такое? — Войцех перекрестился на всякий случай, и тут же положил руку на рукоять обреза. — Может, ну это все — мне не слишком хотелось бы встречаться с теми, кто прорубил дыру.

— Не беспокойся — тот, кто это сделал, уже давно забросил этот ход. За ненадобностью. Видал, какую кучу навалили на люк. А может, никого и не осталось. Так или иначе, беспокоиться пока рано. Надо проверить туннель: ты туда, я — туда.

Они разошлись в разные стороны. Вскоре Войцех уперся в монументальную массу огромных стальных дверей. Гигантские створки весили, наверное, не меньше сотни тонн каждая, и вид имели устрашающий. На потемневшей и потускневшей от времени поверхности виднелись потеки ржавчины и глубокие царапины, словно кто-то пытался пробиться и здесь, но потерпел неудачу. Врата оставались целы — ничто не могло нарушить их молчаливый навеки уснувших великанов. Электродвигатели, спрятанные в стенах, уже давно превратились в хлам. Молчал и тусклый серый экран сенсорного управления. Все здесь было уже мертво.

— Эй, Войцех! — Голос, отразившись от гладкого бетона, заплясал под сводом туннеля гулким эхом. — Что у тебя?

— Ничего особенного! — крикнул тот в ответ. — Ворота. Нерабочие.

— А у меня кое-что есть! Иди сюда!

Действительно, Веллеру было что показать. По дороге к нему Войцех встретил странный механизм, насквозь проржавевший и похожий на груду мусора, чем на устройство определенного назначения. Какие-то бочки, балки и мотки медного провода — кое-чем здесь, конечно, можно было поживиться, но исключительно по мелочи, не представляющей интереса для профессиональных охотников за сокровищами Древних. Сам же наемник стоял у очередных дверей, правда, не столь монументальных, но достаточно внушительных, чтобы отвадить от ненужного любопытство, правда, эти были практически сорваны мощным взрывом. Одна створка вывернулась наружу уродливым цветком, а вторая, валялась на полу, мятая, словно листок бумаги. За ними открывался еще один проход, такой же темный, как и все в этом подземелье. Правда, где-то там, вдали горело алыми всполохами что-то блестящее.

— Захватывает, не правда ли! — В глазах Веллера Войцех заметил алчный блеск и внутренне передернулся: все-таки, они были обыкновенными наемниками и расхитителями древних схронов — куда им до фанатичной преданности идеи лже-монаха, готового пойти на все ради нее. Хотя… Именно, готового пойти на все: обман, кражу, убийство. Чем он лучше их? Тем что убивает во имя высшей цели? Вспомнились слова одного Древнего, вычитанные в тщательно переписанной от руке книге, бережно хранимой в старинном сандоминиканском монастыре: «Все счастье мира не стоит и одной слезинки ребенка».

Разве в праве он судить их?

«Черт — прости Господи!» — Войцех тряхнул основательно заросшей головой. — «Почему все так сложно? Раньше я подобными вопросами не задавался!»

— Что такое, отче?

— Ничего! Что там?

— А бес его знает! — Веллер лукаво прищурился и добавил: — Прости Господи! Кажется, тамбур, хотя, судя по дверям, не в лучшем состоянии: взрыв-то произошел внутри, а в замкнутом пространстве заряд подобной мощности может нанести огромные разрушения. Хорошо бы хоть не завалило. Хотя выбрался же кто-то оттуда, что прогрыз ход в стене. Ха-ха! Как, отче не трусите?

Войцех красноречиво посмотрел на наемника.

— Все, беру свои слова обратно! — примирительно поднял руки наемник. Потом отступил в сторону и приглашающе махнул рукой. — Только после вас, Ваше Святейшество!

— Богохульник! — только буркнул в ответ Войцех и смело шагнул вовнутрь.

Стены покрывал густой слой копоти. В некоторых местах бетон, армированный стальными прутами, треснул, вывернув металлические стержни наружу, будто корни невиданных деревьев. Того и гляди, головой зацепишься. Приходилось постоянно пригибаться, обходить вспучившийся пол, огромные валуны, вывернутые из стены, грозившие своими стальными костями. Благо, это длилось недолго, и тамбур закончился очередным проходом.

Рама, когда-то удерживавшая дверь, погнулась и потеряла первоначальную форму, превратившись в причудливую фантазию скульптура-авангардиста. Конечно, и Веллер, и Войцех имели малое понятие о передовых течениях довоенного искусства, но, встречая раньше нечто подобное, сохранившееся после Ядерного Рассвета, дивились фантазии предков. Сама же дверь валялась невдалеке, сорванная и помятая взрывом. Маленький иллюминатор разбит вдребезги.

Вслед за тамбуром открылась следующая комната, невысокий бетонный куб, вдоль стен которого змеились многочисленные коммуникации: ржавые трубы, толстые пучки проводов с облезлой изоляцией. Центральную часть комнаты занимал давно потухший пульт управления на тяжелом стальном постаменте. От двух кресел остались лишь металлические каркасы и пластиковые подлокотники. Кожа, набивка давно сгнили, осели на пол серым прахом. Дальняя стена была целиком выполнена из стекла, ограниченного снизу лишь невысоким бортиком. Стекло разбилось и осыпалось на пол многочисленными осколками, укрытыми толстым одеялом пыли. Лишь острые, словно бритва стеклянные лезвия торчали из уцелевшей рамы, утопленной в бетоне. Кажется, имелась еще и автоматическая дверь, но от нее уже ничего не осталось, лишь металлические направляющие в полу и на потолке. Взгляды скользнули дальше, за ограничительный ботик и стеклянные ножи, в едва освещенную комнату для персонала. Мертвые пыльные экраны, каркасы кресел, полуистлевший ботинок…

— Пресвятой Конрад! Кто… что это?

Войцех перекрестился и даже чуть отступил от удивления и испуга. Действительно, между вращающимися стульями лежал скелет в истлевшей одежде, все еще сохранившей темно-синий цвет и неразборчивую эмблему. Но главное было не это, а то, что череп его совершенно не походил на человеческий. Все остальное: две ноги, две руки, количество пальцев — подходило, а вот череп… Коротенькие рожки, торчавшие из покатого лба, глубокие, утопленные под надбровными дугами глазницы, запавший нос, вытянутые зубастые челюсти. Проломленная, вбитая внутрь макушка.