Белая сирень

Трагическая музыка звучит с эстрады. Лицо Стоковского полно трагизма. Наталья смотрит на Рахманинова.

Рахманинов. Страшно… Россия катится в хаос. Преступно. Нет сил.

Наталья. Мужайся, Сережа. Ты же сам говорил, что нужно найти силы и терпеть.

И как бы в ответ на ее слова трагическая музыка вдруг сменяется светом и выходит в коду, которая обещает рассвет после тьмы и облегчение, и примирение, и надежду…

Перрон Венского вокзала. Валит толпа к выходу, снуют со своими тележками носильщики, а около вагона с надписью «Москва — Вена» — объятия, восклицания, слезы радости — семью Сатиных встречают всей семьей Рахманиновы. Вид у приехавших обтрепанный, лица исхудалые, на старике Сатине пальто висит, как на вешалке. На Варваре Аркадьевне шляпа довоенного фасона. Соня, в своей обычной темной юбке и серой кофточке, обнимает Ирину.

Соня. Как выросла!

Наталья. Боже, наконец-то!

Сатин целует дочь.

Сатин. Дусенька-Нусенька! (Смотрит на девочек.) Невесты! Хау из йор инглиш?

Варвара Аркадьевна, плача и смеясь одновременно, кидается к Рахманинову.

Варвара Аркадьевна. Сережа, Сереженька! Дай я тебя обниму! (Оборачивается к Наталье, плачет.) Я ведь и верить уже перестала, что доживу. Ведь нам ничего не дали взять с собой. А с обысками замучили! Ведь все, что было ценного, выменяли на еду. (Оглядывается и шепчет Наталье.) А все-таки кольцо мое изумрудное, помнишь, здесь у меня зашито, в пальто.

Сатины и Рахманиновы выходят на привокзальную площадь. — Сатин пропускает идущую навстречу даму и поводит за ней носом.

Сатин. М-м-м-м! Что за запах! (Он на секунду зажмуривается и восклицает.) Это «Пату»!.. Вавочка, ты помнишь, твои любимые духи! Запахи из другой жизни! Вообще все путешествие было — воскрешение запахов, которые уже забыты. Первый запах был в купе — запах настоящего черного кофе. Потом, когда пересекли границу, — запах дорогой сигары. (Он останавливается.) А это чем пахнет? Боже, это пахнет морем!

Они стоят у рыбного ресторана. Прилавок у входа завален моллюсками, устрицами на льду. В большом аквариуме лениво шевелят усами омары.

Сатин (с отчаянием). Устрицы! С ума сойти!

Рахманинов. Хотите?

Сатин (недоверчиво). Что, можно сейчас?

Рахманинов. Конечно!

Соня. Папа, ты ел в поезде.

Сатин. Софи, ну дюженку! Ведь так истосковался!

Отделанный красным деревом и медью ресторан напоминает дорогую яхту. Рахманиновы и Сатины уже за столом. Метрдотель принимает заказ. Сатин проглядывает карту вин.

Сатин (жене). Посмотри, Вава, у них есть «Шабли»! У них есть «Пуйи»!

Наталья. Нет уж, давайте тогда шампанского!

Варвара Аркадьевна. Мы ведь еще даже багаж не получили!

Сатин (умоляюще). И пожалуйста, улиточек дюжинку! Как положено, с чесночком, и, пожалуйста, укропчику!..

Варвара Аркадьевна. Тебе будет плохо.

Сатин. Когда мне было плохо от хорошей еды?

Рахманинов сидит рядом с Соней через стол, с улыбкой наблюдая пререканья тестя с тещей. Соня пристально смотрит на него.

Соня. Ты хоть вспоминал обо мне, Сережа?

Рахманинов. Я никогда не забывал о тебе.

Обед окончен. Сатин, тяжело отдуваясь, встает, попыхивая сигарой. Нерешительно смотрит на оставшуюся рюмку коньяку, потом допивает. Варвара Аркадьевна что-то весело рассказывает Наталье. Рахманинов проглядывает счет. Вдруг старик Сатин опять садится, взгляд его упирается в одну точку, а лицо покрывается потом.

Варвара Аркадьевна (поворачивается к Сатину). Тебе нехорошо?

Сатин. Все в порядке, сейчас пройдет.

Девочки засуетились, наливают воды в фужер.

Варвара Аркадьевна. Я тебе говорила, не объедайся!

Все окружают старика.

Сатин. Ничего, ничего… Хорошо, хорошо.

Опираясь на подставленные руки, он встает и с трудом шагает к выходу. Рахманинов расплачивается. Соня задерживается около него.

Рахманинов. Может, вызвать «амбуланс»?

Соня. Нет, это пройдет. Это с непривычки, после мерзлой картошки… Он так счастлив! Мечтает поселиться в Дрездене. Всю дорогу только и говорил об этом: о Галерее, о Рафаэле.

Рахманинов. А ты?

Соня. И я — в Дрезден. Там хорошая кафедра биологии.

Соня и Рахманинов смотрят на выходящих из ресторана родных, поддерживающих Сатина. Старик уже снова смеется. Соня тоже было двинулась к выходу, но Рахманинов удерживает ее за руку.

Рахманинов. Мы вернемся?

Соня. Куда?

Рахманинов. Домой. В Россию.

Соня не отвечает, опускает глаза.

Рахманинов. Я им этого никогда не прощу.

Возвышенное место над озером. К подножию скалы подъезжает автомобиль. Из него выходят Рахманинов и Наталья.

Рахманинов. Здесь будет наш дом.

Наталья. Какая мрачная скала.

Рахманинов. Ее взорвут.

Наталья. Взорвут?

Рахманинов. Да, взорвут, а землю привезут, и мы сделаем огромную лужайку с розами. А там (показывает на озеро) будет терраса с видом на озеро. Мы построим лестницу к самой воде, где у пристани будут стоять яхты для катания.

Рахманинов обнимает жену за плечи.

Наталья (насмешливо). А где будут свинарники и конюшни?

Рахманинов. Для свинарен и конюшен земля в Швейцарии слишком дорога. А бродячим музыкантом мне быть надоело. Хватит.

Наталья. Да, Да. Тебе нужен покой. Тебе нужно гнездышко… Помнишь, как тебе хорошо писалось в Ивановке?

Рахманинов. Второй Ивановки быть не может… Никогда… Так что это будет не Ивановка, а Сенар.

Наталья. Что это значит?

Рахманинов. Сергей, Наталья Рахманиновы: Се-На-Р.

Человек в тирольской шапочке, скрываясь за обрывом высокого берега, поджигает шнур.

Огонек бежит по шнуру к динамитному заряду, заложенному под скалой. Взрыв. Огромные куски породы взлетают в воздух, затем рушатся на землю далеко окрест. Простор заволакивает тучей пыли.

Движутся грузовики с землей. Опорожняются на площадке, некогда занимаемой скалой.

Пожелтели листья деревьев. Там, где стояла развалюха, поднялся остов большого двухэтажного здания очень строгих форм. Работу ведут штукатуры. Они ловко орудуют мастерками, бросая раствор на стены и разравнивая их.

Идет строительство деревянной пристани и лодочного сарая. Работают плотники, кровельщики.

Ничего не изменилось в столовой московской квартиры Рахманиновых — мебель под чехлами, Марина, постаревшая на десять лет. Она читает письмо Натальи Александровны.

Голос Натальи… Дом наш скоро будет готов. Мы ужасно по тебе соскучились. Приезжай. Разрешение получено. Деньги я тебе выслала. Приезжай, Мариночка, мы все тебя просим: и Сергей Васильевич, и я, и девочки…