Страница 40 из 157
«Я читала эту вещь, — пишет Т. Засорина. — Она откровенно слаба в художественном отношении и в творчестве Стругацких вряд ли занимает сколько-нибудь заметное место».
Автору трудно возражать против читательской оценки. Тут уж кому что нравится. Т. Засорина считает «Сказку» творческим провалом писателей; специалисты (в частности, Е. Строгова) полагают «Сказку» едва ли не лучшим со времен Салтыкова-Щедрина сатирическим произведением; студенты РГУ зачитали библиотечный экземпляр «Сказки» до дыр. Бог им всем судья. Тут ни обижаться не приходится, ни хвалиться не стоит. Коемуждо по грехам его.
Но вот утверждение: «Не зря же почти за два десятилетия Стругацкие ни разу к ней („Сказке“) не вернулись и ни разу не переиздали. Большие художники (это — мы! — С.) …вычеркнули „Сказку о тройке“ как неудачу. Это реальность».
Очень лестно, разумеется, что Т. Засорина держит Стругацких за больших художников, но все остальное в этом утверждении тоже не совсем правда.
Во-первых, на протяжении упомянутых десятилетий Стругацкие неустанно пытались переиздать «Сказку», но безуспешно.
Во-вторых, мы никогда не считали «Сказку» неудачей.
В-третьих, «Сказка» наконец переиздана — см. рижскую комсомольскую газету «Советская молодежь» с 19 сентября по 11 ноября сего 1986 года. Вот это — реальность. В настоящее время мы готовим «Сказку» для публикации в книжном издании.
Здесь ведь в чем дело? Распространенное мнение, будто бедная наша «Сказка» отнесена в разряд запрещенных, «непартийных» книг, едва ли не намеренно инспирировалось издательскими политиканами, ставившими в течение упомянутых десятилетий рогатки перед сатирической литературой вообще и перед сатирической фантастикой в частности.
Этого Т. Засорина, далекая от литературно-издательской борьбы, могла и не знать (как наверняка не знает этого упомянутая ею наивная девушка-читательница), но вот что она, Т. Засорина, пишет дальше:
«Что касается „Сказки“… страсти вокруг нее были понятны восемнадцать лет назад, когда многое из нашей реальной жизни оставалось „за кадром“ литературы и журналистики. Сейчас наша печать, радио и телевидение открыто говорят обо всем. „Сказка“ в сравнении с этим — просто детский лепет».
М-да.
Не будем здесь останавливаться на том в общем-то прискорбном факте, что Т. Засорина, как и подавляющее большинство наших пропагандистов и контрпропагандистов, из рук вон скверно разбирается в сути и целях сатирической и фантастической литературы. Бедняжка, видимо, всерьез убеждена: ежели в печати появилась заметка о бюрократизме некоего директора НИИ, то надобность в литературной сатире на бюрократов от науки совершенно отпадает.
А остановимся мы вот на чем. Восемнадцать лет назад никаких страстей вокруг «Сказки» не было и быть не могло. «Сказка» была направлена против вопиющих издержек научно-технического прогресса в нашей стране, вызванных чудовищными ненормальностями во взаимоотношениях между наукой и администрацией (читай — бюрократией). Восемнадцать лет назад на эти обстоятельства обращали внимание очень немногие, да и те считали, что все как-нибудь утрясется. И «Сказка» была тогда принята довольно спокойно. Огонь по ней открыли только чиновники от издательских организаций, ничего в ней решительно не понимая, исходя из единственного принципа: сатира, бей ее, иначе как бы чего не вышло.
И лишь теперь, когда у многих и многих открылись настежь глаза, «Сказка» обрела для читателя, особенно для читателя-научника, истинный смысл. Бывает и так в литературе, дорогие товарищи. И еще как часто бывает-то!
Разумеется — и мы частенько испытываем это на собственной шкуре, — всегда находятся граждане, которых хлебом не корми, а дай нагнести нездоровый интерес вокруг замалчиваемого произведения — будь то книга, или фильм, или театральная постановка, или полотно живописца… Но помилуйте, товарищи! В наше интересное, революционное время газете пристало бы обрушиваться не на произведения, а на замалчивающих!
И последнее. Неприятным, затхлым душком тянет от того обстоятельства, что критика «Сказки о Тройке» (какой бы она ни была, эта критика) объединена в одной статье с критикой мистицизма и йоги. Мы, старые писатели, это уже проходили. Вспоминается с отвращением.
Благодарю за внимание.
25 ноября 86 года.
А. Стругацкий.
В середине декабря Авторы вновь в Репино.
10.12.86
Прибыли в Репино. Лопуш<анский> не готов, поэтому будем работать над ОЗ.
На о<стро>ве Патмос Агасфер:
1). Становится эрудитом. Знает всё — историю, физику, астрономию и т. д. Единственный вывод: человечество — это жемчужница и годится только для сбора жемчуга.
2). Начинает свою коллекцию.
— Возможно абсолютно все. Все, что вы можете придумать, — возможно. Единственно невозможное — это придумать что-нибудь такое, что было бы невозможно.
Критическая масса человечества. Не превышает 5 999 507 006.
Притча Аг<асфера> Лук<ича> о будущем. Не вопрос: пример из будущего.
11.12.86
— Как объяснить Прохору, что такое: пищаль, тВЭЛы, флаер…
1. Образ жизни.
2. Продолжаются видения; открытие в себе всезнания; эпизод с пастухами; эпизод с Юстом Тивериадским.
3. История Апокалипсиса (кешер). Прохор слушает всё, но использует только то, что он понял, и так, как он понял — применительно к политическим борениям с Римом. Плохо знает арамейский. У Иоанна не хватает слов. У Прохора — воображения. Прохор — великий литератор (архитектоника, ритм). Предшественник Данте. Два гениальных политических памфлета. Откровения Лукича — только толчок к написанию великого произведения: великого литературно и строгого политически.
«Железная саранча» — это худ<ожественный> образ (и римская пехота, и крестоносцы, и колонны Гудериана), а не огромные насекомые.
А<гасфер> Л<укич> плохо помнит, но, м<ожет> б<ыть>, Апокалипсис был закодированным планом всеобщего восстания против Рима. На Патмосе было много заключенных и пересыльных.
4. Открывает смысл жизни: собирание душ. На о<стро>ве душ мало. Остается только Прохор, кот<орый> продает душу за бессмертие имени. А<гасфер> Л<укич> отдает ему свое имя, свое авторское право и уходит на материк.
Язык Прохора — койне.
Сделали 1 стр. (63)
Вечером сделали 3 стр. (66)
[на отдельном листе]
1). Найти время жизни.
Тит Лукр<еций> Кар
Овидий
Аристотель (?)
?
[список обведен справа фигурной скобкой с надписью: «I век? 36–98»]
1 — родился Иоанн.
15 — стал учеником Крестителя.
20 — стал учеником Христа.
33 — распятие Хр<иста>.
35 — убивает Агасфера и принимает его имя.
36 — братьев ловят и казнят; Яков умирает от яда, а Иоанн хоть бы хны (даже варенный в масле) — доказательство избранности. Ссылают на Патмос. Появляется ученик его Прохор.
68 — в ссылке на Патмосе, диктует Апокалипсис Прохору.
Это совсем бессмысленно. Как ты можешь верить в эту чушь?
Потому и верую, что абсурдно.
Это все противоречит чувствам.
Киш мир ан…
12.12.86
Сделали 2 стр. (68)
Вечером сделали 3 стр. (71)
13.12.86
1. Рассуждение о жемчужницах.
2. Открытие И<оанна>-А<гасфера>.
3. Положение с Прохором, Апокалипсисом и колонией. Одиночество И<оанна>-А<гасфера>.
4. Первые опыты с «тенями».
5. Опыт с Прохором. Уход на материк.
6. Судьба Прохора-Иоанна. Евангелие. Смерть в Эфесе.