Страница 44 из 56
- Алексей! - слышу голос командира, - что это [231] за осветительные бомбы над Барановичами? Какие-то маленькие…
Я посмотрел в сторону города. Там, выше наших самолетов, висели небольшие САБы. Кто их сбросил? Зачем?
- Григорий Ефимович! По-моему, это САБы не наши. Мы сбрасываем серийно, по 5-10 бомб в серии. А это одиночные. Наверное, это работа истребителей врага. Создают себе условия для поиска наших самолетов.
- Похоже на это, - отвечает командир. - Надо разобраться и принять какие-то меры.
После наши догадки подтвердились. Немцы применили новый тактический прием. Если раньше они рассчитывали только на случайные встречи истребителей с бомбардировщиками в районе цели, то теперь активно используют радиолокацию, умело организуют взаимодействие истребителей с прожекторами и зенитной артиллерией. И вот сегодня - истребители стали применять еще и САБы.
23 июня 1944 года началось большое наступление советских войск в Белоруссии. Согласованные по времени и месту удары наземных частей и авиации завершились быстрым прорывом обороны противника и разгромом его сил. Бомбардировщики АДД наносили удары по железнодорожным узлам Минск, Барановичи, Осиповичи. Движение на дорогах было парализовано.
Шестого июля экипажи нашей Днепропетровской дивизии нанесли массированный бомбовый удар по железнодорожному узлу Брест. Гитлеровское командование через этот узел перебрасывало в район боев новые резервы, прибывающие из Польши и Германии. От Бреста на восток беспрерывным потоком шли и шли эшелоны с войсками и техникой. [232]
На следующий день мы повторили налет на Брест. Он был таким же массированным и удачным, как и первый. Вот что написано о результатах этих налетов в книге Б. А. Васильева «Дальняя ракетоносная»: «Экипажи 3-й гвардейской дивизии при налете, на железнодорожный узел Брест взорвали мост, депо, девять паровозов, подожгли десятки цистерн с горючим и платформы с боевой техникой, разбили несколько эшелонов с войсками, разрушили здание штаба дивизии и крупный гараж. Партизанская разведка донесла, что в итоге этого налета были убиты или тяжело ранены около трех тысяч гитлеровцев. Огромной силы взрывы и пожары возникли в юго-западной части узла. Наши авиаторы наблюдали зарево пожара, находясь в 200 километрах от Бреста».
Верховный Главнокомандующий поблагодарил экипажи нашей 3-й Днепропетровской дивизии за отличные действия при освобождении Бреста.
* * *
В одну из июльских ночей не вернулся на свой аэродром экипаж бывшего комиссара 2-й эскадрильи майора Михаила Бельчикова. Что с ним произошло? Тогда, в 1944 году, из-за напряженной боевой работы не удалось узнать всех подробностей случившегося. И только в послевоенные годы я разыскал стрелка-радиста сержанта Диденко и узнал 6 том, как белорусские партизаны помогали экипажу, сбитому ночными истребителями врага.
Темной ночью на самолет майора Бельчикрва, летевшего к цели, напали вражеские истребители. Тяжелый бой продолжался несколько минут. Один истребитель Михаил Диденко сбил. Но и наш бомбардировщик загорелся, стал падать. Бельчиков, [233] еле удерживая самолет, скомандовал: «Всем прыгать!».
Огонь ворвался в кабину летчика. Пламенем обжигало лицо. Едкий дым мешал смотреть, забивал дыхание. Майор продолжал еще несколько секунд удерживать бомбардировщик от падения. «Кажется, можно прыгать и мне», - подумал Бельчиков, открыл колпак и вывалился из кабины. Парашют открылся у самой земли. Приземлился командир в кустарнике. Больно ударился о что-то твердое, в глазах потемнело, потерял сознание…
Вслед за воздушным стрелком Власовым в ночную темноту нырнул и стрелок-радист Диденко. В воздухе почувствовал нестерпимую боль. Начал искать кольцо парашюта, но потянуть за него правой рукой не удалось: только содрал с руки горелую кожу. Сработала левая рука. Открылся парашют на высоте метров триста и вскоре зацепился за верхушки сосен. Диденко повис на высоте двух-трех метров. Начал раскачиваться и, наконец, приземлился.
Преодолевая боль, освободился от парашюта, спрятал его в кустах. Жгучая боль мучила воина. На лице и руках лопались пузыри, текла кровь, глаза плохо видели. Надо было что-то делать, искать помощи у людей. Но куда податься? Вдруг вблизи началась стрельба. Кто стреляет? Свои или враг? Радист пошел в противоположном направлении, вскоре на опушке появился домик, за ним - второй. Осторожно постучал в окно. Ему помогли, перевязали раны, накормили и отправили к партизанам.
«На другой день, - пишет в своем письме Михаил Диденко, - в партизанском отряде имени Макаревича мы встретились с майором Бельчиковым, воздушным стрелком Власовым. Трудным был [234] путь к партизанскому лагерю для нас, раненых и обгорелых. Нас везли на лошадях, подводами, затем снова на лошадях и, наконец, несли на носилках через лесные болота. В санитарной части начали лечить партизанские медики.
Не было среди нас штурмана экипажа Сергея Кирикова, отважного воина, верного товарища. Как жаль, что мне до сих пор не удалось найти родных штурмана, рассказать о его последнем боевом вылете. Возможно, это сможете сделать вы, Алексей Николаевич (через газету), вы же частенько пишете о боевых делах наших однополчан, об их послевоенных судьбах. Припоминаю, что штурман Сергей Кириков родом из Рыбницкого района Молдавской ССР.
Лейтенант Кириков был смертельно ранен еще в самолете. Вражескими пулями ему отбило пальцы правой руки, осколком пробило грудь, обе ноги. Сергей все же сумел выпрыгнуть из самолета и открыть парашют. Попал он в такую глушь, что партизаны нашли его только в конце второго дня. Истекая кровью, мужественный воин старался ползти лесом, пытался добраться до своих. Когда сил оставалось совсем мало, Кириков нашел в кармане клочок бумаги, карандаш и хотел что-то написать, но не смог… Партизаны нашли нашего замечательного штурмана, боевого товарища мертвым…
Народные мстители не только спасли нам жизнь. Они окружили всех вниманием, лечили. И теперь я помню комиссара отряда Малева, комсомольского работника Эдика (говорили, что до войны он был секретарем Пинского обкома комсомола).
Когда в тот район пришли советские войска, нас отправили в медсанбат на станцию Ивацевичи, откуда перевезли на аэродром Сарны, а затем замполит [235] полка майор А. Я. Яремчук перебазировали нас в родной полк».
И еще о том, как нашли партизаны экипаж Бельчикова, мне удалось прочитать в книге В. Яковенко «На оккупированной земле», изданной в Белоруссии: «…В июле 1944 года поздним вечером над деревней Поречье, раскинувшейся вдоль реки Ясельды, фашистские истребители атаковали группу советских бомбардировщиков. Один из наших самолетов вспыхнул и горящим факелом пошел к земле. Раздался взрыв. Недалеко от места взрыва находились 15 молодых партизан во главе с Эдуардом Нордманом. Юноши тяжело вздохнули. Кто-то сказал: «Жаль, погибли ребята». Но Володя Хвесюк, вглядываясь в небо, вскрикнул: «Смотрите, парашютист!» Все с тревогой стали следить, куда же спустится парашютист. Как бы ветром не отнесло его в деревню, где находился целый полк гитлеровцев.
Парашютист приземлился между деревней и лесом. Партизаны пошли на поиски. И на рассвете нашли обгоревшего, в бессознательном состоянии летчика. Придя в себя, он с трудом спросил: «Кто вы?» - Ему ответили: «Партизаны». - «Ищите остальных, - сказал он, - они успели выпрыгнуть».
Партизаны отнесли авиатора на опушку леса, спрятали в кустах и опять пошли на поиски. Вскоре в лесу нашли еще одного члена экипажа. А неподалеку наткнулись на парашют. Под ним оказался сильно обгоревший майор Михаил Кириллович Бельчиков.
Нордману пришлось стать «доктором». Обгоревшие лица майора и его товарища были тщательно обмыты. Партизаны раздобыли на хуторе гусиный жир, которым обильно смазали обгоревшие части тел авиаторов. Использовав их индивидуальные пакеты, [236] перевязали раны. Когда Бельчиков пришел в сознание, его через соломинку напоили парным молоком, так как обгоревшие губы не позволили ему открыть рта.