Страница 45 из 56
Отгремели бои. Прошли годы. Эдик уже стал Эдуардом Болеславовичем. Понемногу начал забывать о боевых партизанских буднях. И вдруг письмо: «Дорогой Эдик, ты, вероятно, забыл меня, да и вполне понятно, встреча была короткой, а с тех пор прошло более четырех лет. Но мне до сих пор ясно помнится ночь на 9 июля 1944 года, встреча утром с группой партизан, проведенный в лесу день, твоя первая медицинская помощь, гусиное масло, перевязки… До сих пор вспоминаю и благодарю за такую заботу. А ведь получилось лучше лучшего.
Сейчас ноги и руки зажили, а вот глаза долго не видели. Лечили в Москве. С твоей легкой руки все пошло хорошо, хожу не хромая, правым глазом вижу отлично, левый глаз видит мало - 35 процентов. Лицо зажило, девушки говорят, что вечером я даже красивый хлопец. По зрению от летной работы отстранен, работаю в штабе.
Миша Диденко, мой радист (вероятно, помнишь, у него были сильные ожоги рук), выздоровел, отслужил свой срок, демобилизовался, уехал на свою Винничину. Власов, воздушный стрелок, также закончил службу. Вот коротко и все… Михаил Бельчиков. 13 февраля 1948 года».
* * *
В августе 1944 года в результате победоносного наступления наших войск стали свободными Белоруссия, почти вся Украина, большая часть Литвы, часть Латвии, очищены от оккупантов восточные районы Польши.
20 августа страна отмечала День авиации. Родина [237] по достоинству оценила беспримерные подвиги наших крылатых воинов. Президиум Верховного Совета СССР присвоил звание Героя Советского Союза большой группе летчиков.
Накануне праздника мы не получили боевого задания. Летному составу дали немного отдохнуть. Специалисты инженерно-авиационной службы продолжали готовить самолеты к новым боевым вылетам. Они понимали, что от их труда зависит качество выполнения боевых заданий, жизнь экипажа.
Утром 20 августа мы отправились в лес, на берег реки Рось. Вместе с Лесей, продолжавшей работать в БАО, четырехмесячной Галиной на руках идем к реке. Ярко светит теплое летнее солнце. Нас сопровождает пение птиц. Радостно на душе от того, что это наш авиационный праздник, что рядом семья и друзья. В реке полно купающихся. Мужественные воины резвятся, словно дети. Некоторые ныряют, прыгая с высокого скалистого берега.
Неожиданно появился дежурный по части и передал приказ командира дивизии немедленно собраться всем возле штаба.
Построились, ждем. Для чего нас собрали? Может, предстоит боевой вылет? Перед строем появляются полковник И. К. Бровко, начальник политотдела дивизии подполковник Н. Г. Тарасенко, начальник штаба дивизии подполковник М. Г. Мягкий, командиры полков Н. М. Кичин и С. А. Гельбак, работники политотдела, офицеры штаба. Лица у всех какие-то торжественные. Подполковник Мягкий что-то говорит стоящему рядом начальнику политотдела, улыбается. Похоже, что произошло что-то необычное и, кажется, радостное для нас.
«Батя», как всегда, тихим голосом обращается к нам с краткой речью. Он говорит об успехах Красной Армии, о больших победах на фронтах, о [238] заслугах авиаторов, наконец, сообщает, что Президиум Верховного Совета СССР Указом от 19 августа за подвиги и героизм, проявленные в боях с оккупантами, присвоил звание Героя Советского Союза большой группе летчиков. Среди них - авиаторы нашей дивизии. Затаив дыхание, слушаем фамилии награжденных: В. И. Алин, В. И. Борисов, Н. А. Гунбин, Н. П. Жуган, Н, Е. Козьяков, Н. И. Куроедов, Г. А. Мазитов, И. И. Мусатов, Л. А. Филин. Названа и моя фамилия.
Всегда приятно, когда в полку кого-нибудь награждают. Значит, хорошо воюем, заслужили. Раньше мы все вместе радовались самым высоким наградам товарищей. И все же какое-то чувство неудовлетворенности собой немного угнетало. Думалось: а сможешь ли и ты заслужить высокую награду Родины? И вот этот час настал! Радости нашей не было границ.
Иван Карпович сердечно поздравил всех нас, крепко пожал руки. После митинга нас тепло поздравили и однополчане.
А нам хотелось как можно скорее в бою оправдать высокую награду Родины. И случай такой вскоре представился. 23 августа мы приняли участие в массированном налете на немецкий город Тильзит.
С большим подъемом мы готовились к вылету. Взлетели в сумерках и к середине ночи достигли района Гродно. Еще несколько минут полета - и мы над Восточной Пруссией.
Восточная Пруссия… Гитлеровцы превратили этот район в базу, своеобразный трамплин для нападения на Польшу и Советский Союз. Отсюда в старину начинали свои походы «псы-рыцари». С Восточной Пруссии немцы предприняли наступление на северо-запад России в годы первой мировой [239] войны, а затем пытались нанести смертельный удар в сердце революции - Петроград. Из этого же центра военщины гитлеровцы начали вторжение в Страну Советов в июне 1941 года.
Но скоро немцы в полной мере узнают, что такое война. Скоро запылает земля тех, кто начал эту проклятую войну, рассчитывая, что горе и слезы - это удел других. Наши бомбы больше не будут падать на истерзанную, с разрушенными и сожженными городами и селами, но не побежденную советскую землю. Теперь мы будем уничтожать врага на его земле.
Приближаемся к Тильзиту, ставшему прифронтовым городом. Начался удар - дружный, мощный, неотразимый. Сначала вражеская ПВО оказывала упорное сопротивление. Но мы не обращали на это внимания. Специальная группа самолетов подавления ударила по зенитным батареям и прожекторам. Когда мы вышли на цель, противодействия почти не было. Я спокойно дождался, когда железнодорожная станция «подползла» к перекрестию сетки прицела, нажал на кнопку, и наши бомбы полетели вниз, на головы фашистов, которые пытались найти убежище в своем логове, но не нашли.
На земле взметнулись фонтаны взрывов, появились новые пожары.
Через несколько минут под нами проплывала земля Литвы, только недавно очищенная от гитлеровской погани. Летели и еще долго наблюдали позади пожары Тильзита.
На обратном маршруте была возможность подумать о наших успехах. Они значительные. И в то же время нас не переставали тревожить потери, которые мы несем и теперь. При недавнем налете на железнодорожный узел Варшавы вражеский [240] истребитель атаковал самолет Аркадия Ражева. Мы видели, как его самолет загорелся и взорвался. Погибли летчик А. К. Ражев, штурман А. Д. Селин, стрелок-радист Я. Л. Чмелюк, воздушный стрелок А. Ю. Петрушевский. Погиб экипаж нашего звена, который мы с Василием Алиным готовили к боям еще под Сталинградом.
В ту же ночь наша дивизия понесла еще одну потерю. Героически погиб экипаж лейтенанта В. В. Попова. Снаряд попал в освещенный прожектором самолет, находившийся на боевом курсе. Охваченный пламенем, бомбардировщик перешел в пике и взорвался на горящем узле… Не вернулся с налета на Брест экипаж лейтенанта Н. С. Орлова.
Воюем за пределами Родины, война приближается к победному завершению, а люди все гибнут и гибнут. Сколько наших воинов не вернется домой! Даже не можем похоронить друзей на родной земле, отдать им последние почести… Эти потери вызывают боль сердца, еще больше обостряют чувство ненависти к врагу, зовут нас на новые подвиги.
Подарок токмачан
Фронт уходил все дальше и дальше на запад. Во многих местах он пересек государственную границу СССР. Красная Армия вела бои на территории Восточной Пруссии, Польши, Румынии.
Было решено перелететь ближе к фронту. 5 сентября 20-й Севастопольский полк перелетал в Луцк, а 10-й Сталинградский - на аэродром Шепетин, вблизи города Кременец.
Готовясь к перелету, я думал о том, что в этом городе произошли важные события в моей жизни: мне присвоено звание «штурман АДД первого [241] класса». Здесь я был удостоен высокой награды - стал Героем Советского Союза, и здесь родилась дочка Галинка…
Приходится расстаться и с майором Григорием Ефимовичем Подобой. Этого храброго летчика, сердечного человека за время совместной работы я полюбил на всю жизнь. Майор Подоба был старше всех нас в экипаже и по возрасту и по званию. Но своим поведением он как бы подтверждал известную истину о том, что на войне, перед лицом опасности, мы все равны. Служба в авиации сплачивала людей особенно крепко и в первую очередь таких замечательных людей, как Подоба. Многие годы своей жизни он отдал любимой авиации. От рядового летчика вырос до командира дивизии дальней авиации, стал генералом.