Страница 41 из 56
Так, слушая рассказ Николая Гунбина о боях сорок первого года, мы незаметно вышли на берег прекрасной реки Рось, воспетой поэтами. Как красиво вокруг! Щедро светит солнце, отражаясь в спокойной речной воде. На берегу зазеленела трава, появились первые цветы. В лесу неустанно щебетали птицы. А рядом - друзья, верные боевые товарищи. Высокий, черноволосый, неторопливый ярославец Николай Гунбин и Коля Козьяков - низенький, сероглазый парень из Чернавы Воронежской [215] области. Немного в стороне тихо беседуют Василий Алин, Леонид Глущенко, Иван Гросул. Подходит Владимир Борисов, обнимает меня и, заглядывая в глаза, спрашивает:
- Ну как, Леша, приняли тебя в двадцатом? Не скучаешь?
- Приняли хорошо. А скучать некогда, да и вы рядом со мной!
Владимир Борисов! Ты настоящий друг, умный, ласковый, смелый, всегда готовый прийти на выручку товарищу, помочь ему. С такими, как ты, не страшны никакие преграды.
* * *
Наши войска продолжали успешное наступление. 26 марта произошло событие, радостно взволновавшее всех советских людей: войска 2-го Украинского фронта вышли на реку Прут - государственную границу СССР. Красно-синяя линия фронта на наших полетных картах перешагнула границу, устремилась на территорию Румынии. Правда, это пока не Германия, и все же мы очень рады.
В первые дни апреля советские войска, развивая наступление, разгромили вражеские группировки и освободили Николаевскую, Одесскую области, значительную часть Молдавии. В боях за освобождение Молдавии и начали мы боевую работу с нового аэродрома.
Пятого апреля нам предстояло нанести бомбовый удар по железнодорожному узлу Абаклия. Этот полет для меня - первый в 20-м полку. Впервые мне поручено провести подготовку к вылету всего летного состава.
В большой комнате собрались летчики, штурманы, радисты, стрелки. Большинство незнакомых. Известно, что каждый человек имеет свое «я», свой [216] характер, и надо найти с ним общий язык. Чувствую на себе изучающие взгляды воинов. Потребуется, наверное, немало времени, чтобы мы стали хорошо понимать друг друга. Конечно, волнуюсь.
- Товарищи! Наша цель, - говорю я, - железнодорожный узел Абаклия. По данным разведки, на узле сосредоточено много эшелонов с войсками и техникой. Эти эшелоны немецкое командование собирается направить к фронту. Продолжительность нашего удара - десять минут. Высота бомбометания, - 3000 метров. Заход на объект с северо-востока, уход - отворотом влево. Маршрут полета - согласно схеме. Освещать цель приказано экипажам 10-го гвардейского полка. Лидер - осветитель капитан Борисов со штурманом Сенько. Обратите внимание на план-схему радионавигационного обеспечения полета. Вопросы есть?
Экипажи к полету подготовились хорошо. Подполковник Гельбак остался довольным.
После обеда - мертвый час. За его соблюдением следили медицинские работники. Затем экипажи отправились на аэродром, чтобы помочь техническому составу завершить подготовку самолетов к вылету.
Угасал теплый весенний день. Солнце медленно скрывалось за небосклон. На короткое время аэродром притих. Переговариваясь о том, о сем, мы собрались у самолета и ждали сигнала на вылет. Появилась полуторка. Из кабины выглянул парторг полка.
- Принимайте листовки, пять пачек! - крикнул он.
Стрелок- радист Юрченко вместе с мотористом быстро взяли из кузова пачки и понесли в самолет. Уложили возле бомболюков, подошли к нам. И в это время с КП был дан сигнал к запуску моторов. [217]
- По местам! - скомандовал майор Подоба.
Первыми поднялись в небо экипажи 10-го полка. Подошла и наша очередь. Выруливаем. Начинаем взлет. Внимательно слежу за действиями майора Подобы, помогаю ему, напоминаю последовательность операций. Делаю так, как делал раньше в экипаже с Алиным. Я не был уверен, что майору понравится моя помощь. Всякие бывают летчики. Нет, все в порядке. Он даже повторяет мои напоминания. Да иначе и быть не могло. В авиации уже так по традиции принято: на чинопочитание лишь недалекие люди напирают. Все отношения в экипаже, как правило, строятся на дружбе, на боевом товариществе. Взлетел Подоба отлично.
Незаметно наступила темнота. Земные ориентиры еле угадываются. Но скоро взойдет луна, и она поможет мне ориентироваться. Позади остались Умань, Котовск. Высота - уже 3000 метров. Где-то над Черным морем, словно из воды, выглянула луна. Она медленно осветила вначале небо, а потом и землю. Стало светлее. По пожарам, по перестрелке видно было, что войска 2-го Украинского фронта спешат к Одессе, к берегам Днестра.
Наш маршрут проходил между Кишиневом и Тирасполем. Вижу характерную змейку железной дороги. Правее - столица Молдавии. Там все еще враг.
- Коля! Сбрасывай листовки, скоро цель.
- Вас понял, - отвечает сержант Юрченко.
Стараюсь выйти на Абаклию поточнее. Хочется все делать как можно лучше - лечу ведь в новом для меня экипаже:
В это время появились наши помощники - САБы. Начался дружный бомбовый удар. Хорошо видна станция. На ней - эшелоны. Прицеливаюсь, сбрасываю бомбы, слежу за их полетом, пытаюсь [218] определить место взрыва. Но сделать это почти невозможно: в одну минуту вниз летят несколько серий…
Задание дивизия выполнила весьма успешно. Враг почему-то не оказал никакого противодействия. За годы войны это, пожалуй, первый случай, когда в небе не было ни прожекторов, ни огня зенитной артиллерии. А внизу взрывались вагоны с боеприпасами, цистерны с горючим, возникло около двадцати пожаров…
В полете я часто думал об экипаже Алина. Сегодня он впервые полетел без меня. Как там молодой штурман Калькаев? Скоро ли слетаются с ним мои друзья? Не простое это дело - сплотить экипаж: у каждого свои привычки, свой характер.
Теперь мне, заместителю штурмана полка по радионавигации, по долгу службы придется значительно больше участвовать в подготовке, в обучении экипажей, способных выполнять сложные и разнообразные задачи.
О значении этой подготовки, о качествах, которыми должен обладать экипаж АДД, хорошо скажет уже после войны главный маршал авиации А. Е. Голованов на страницах своей книги «Дальняя бомбардировочная…»: «Действительно, какой подготовкой должен обладать тот или иной экипаж, летая сегодня бомбить передний край обороны противника…, а завтра этот же экипаж отправляется в глубокий тыл бомбить фашистское логово, а послезавтра он разыскивал где-то в лесах или болотах условные сигналы, выбрасывал специальную группу и грузы, на следующий день летел к партизанам».
Чтобы помешать немецкому командованию в переброске подкреплений, сорвать их планы маневрирования резервами, экипажи АДД совершили несколько налетов на тыловые объекты в Румынии. [219]
Наша задача состояла в том, чтобы парализовать работу портов и железнодорожных узлов Констанца и Галац, взять под контроль морские пути, ведущие к Севастополю.
11 апреля, ночью, экипажи дальних бомбардировщиков нанесли мощный бомбовый удар по порту, железнодорожному узлу и нефтяному промыслу Констанца. В результате бомбардировки сильно пострадали порт и узел. Они были объяты пламенем. То там, то здесь возникали взрывы.
Враг оказывал упорное сопротивление. Из боевого вылета не вернулся экипаж лейтенанта Борисова. Только 8 мая 1945 года в полку появился И. Г. Борисов. Судьба штурмана Т. Г. Подоляна и радиста П. И. Калабухина осталась неизвестной. Экипаж оставил горящую машину над чужой территорией, удачно приземлился, но попал в плен к румынам. Борисова освободили части Красной Армии из лагеря в конце войны. Было это в Германии.
* * *
Перед боевым вылетом, 11 апреля, я отправил свою жену Лесю в городской роддом. Почти шесть лет прошло с тех пор, как мы поженились. Дальний Восток, учеба в Оренбурге, частые переезды - все это мешало иметь детей. И все же жизнь побеждает всегда, даже на войне… Полетел я бомбить объекты Констанцы, а мыслями был с женой. Приземлившись, сразу же поехал машиной подполковника Гельбака в город. В дороге не покидала мысль: появился ли на белый свет наш Юрий? Ждали мы его давно, даже имя выбрали с Лесей заблаговременно.