Страница 54 из 71
- У борта крейсера всплески от крупных артиллерийских снарядов! - неожиданно докладывает сигнальщик.
По предварительным данным нам известно, что противник расположил две береговые батареи на мысах Ильи и Киик-Атлама. Одна из них и открыла огонь. По крейсеру выпущено семь трехорудийных залпов, но попаданий он избежал. Огонь батареи велся с дистанции около 130 кабельтовых по невидимой цели, значит, можно предположить, что у противника были теплопеленгаторные установки. Крейсеру опять приходится уходить с боевого курса.
Нам остается стрелять за двоих. Мерцают на стволах орудий огневые вспышки, гремят залпы. «Харьков» продолжает бой. Оба корабля теперь обнаружены противником, и с минуты на минуту нужно ждать более активного противодействия. Мы продолжаем вести беспрерывный огонь по акватории бухты.
И снова новый доклад сигнальщика:
- Крейсер открыл пушечно-автоматный и пулеметный огонь и отворачивает вправо.
Вслед за докладом получаем оповещение с крейсера: «Атакован торпедным катером слева». [197]
Настырные атаки на крейсер вновь мешают ему открыть огонь, противник явно начал охоту за большим кораблем. Зато, отвлекая на себя гитлеровцев, «Молотов» тем самым дает нам возможность беспрепятственно вести огонь. И мы не теряем времени, стреляем до тех пор, пока орудия главного калибра не выходят из угла обстрела, то есть оказываются развернутыми до предела. Прекращаем стрельбу. Тотчас с бака раздается винтовочный выстрел дополнительного наблюдателя старшины 1-й статьи Сергея Никулина и пулевая трасса отчетливо чертит светящуюся линию влево от курса корабля. Одновременно открывает огонь пулеметчик Иван Черняков.
- Торпедный катер слева пять!
Катер пересекает наш курс, стараясь выбрать удобную позицию для залпа. Мы подворачиваем за катером, чтобы помешать его маневру. Один за другим раздаются два залпа с носового орудия старшины 1-й статьи Петра Куцева. Первый наводчик орудия старший краснофлотец Смирнов всегда отличался остротой зрения и умением мгновенно ловить цель. Второй залп - и впереди по курсу видна сначала вспышка, а затем метнувшийся в небо смерч огня. Есть! Попали!…
Поединок длился какие-то мгновения. Катер беспрерывно вел огонь из крупнокалиберного пулемета, стараясь поразить неумолкавший пулемет Ивана Чернякова, установленный на площадке под ходовым мостиком. Казалось, что трассы с торпедного катера направлены прямо на нас. К счастью, они прошли над головами и урона не причинили, если не считать вмятин в защитной броне КДП и пробоин в обвесах на марсах. Ну что же, теперь фашист навсегда отстрелялся!
Продолжает отбиваться от катеров и крейсер «Молотов», в темноте хорошо видны беспрерывные трассы автоматно-пулеметного огня. По ним определяем, что крейсер круто разворачивается вправо. Удастся ли вновь открыть огонь по акватории? Нет, не удается - с флагмана приказывают: отходить на зюйд, увеличить ход до двадцати восьми узлов. «Харьков» начинает маневр для выхода в голову крейсеру. Судя по трассам, «Молотов» ни на минуту не прекращает бой с торпедными катерами, затем уклоняется в сторону - значит, на помощь торпедным катерам пришел и торпедоносец. Как потом стало известно, крейсеру удалось увернуться от выпущенной торпеды. Наступает временное затишье. А минут через пятнадцать [197] уже лидеру приходится уклоняться от атаки появившегося торпедоносца.
- Право руль! - командует Мельников. Зенитная батарея, автоматы кормовой группы и пулеметы открывают ураганный огонь.
- Торпедоносец поврежден! - докладывают с кормовой батареи. - Наблюдали, как он загорелся и скрылся вправо по корме.
Но сейчас некогда ни радоваться, ни даже взглянуть в ту сторону, куда ушел поврежденный самолет. Крейсер опять открывает огонь всеми зенитными средствами с обоих бортов и разворачивается влево: его атакуют новые торпедоносцы. Поставленный специально для наблюдения за крейсером сигнальщик Петр Кононихин сообщает:
- Вспышка вишневого цвета у правого борта крейсера!
Вскоре «Молотов» прекратил огонь. Неужели попадание? Заметного пожара пока не видно. Но следует семафор: «Лидеру «Харьков» быть концевым». Командир сразу поворачивает обратно. Проходим на контркурсах вблизи крейсера и замечаем: он стал заметно короче - оторвана кормовая часть. Но хода крейсер не лишился. Уже находясь в кильватере крейсера, мы вновь подвергаемся атаке самолета с левого борта. Это - «Хейнкель-111», летящий примерно параллельным с нами курсом на высоте около двухсот метров. Мы оповестили на «Молотов» об опасности, и оба корабля открыли огонь. Черный силуэт самолета, хорошо видимый на темно-голубом предрассветном небе, был удобной мишенью для зенитчиков, взявших стервятника в перекрестный огонь. В ответ «хейнкель» огрызается пулеметными очередями. Когда самолет подлетал к крейсеру «Молотов», за ним уже тянулся черный дымовой хвост, а из-под крыла выбивались языки пламени. Самолет начал вираж вправо, пересек впереди курс крейсера и плюхнулся в воду справа по борту на расстоянии нескольких десятков метров. В месте падения образовался столб пламени и воды, грохнул взрыв. Догоравшие обломки - вот и все, что осталось от стервятника…
До рассвета нам следовало как можно дальше уйти от побережья, занятого противником. Держали курс на юг, к своим базам, стараясь побыстрее достичь зоны действия нашей истребительной авиации. Но крейсер шел [198] с пониженной скоростью, неустойчиво маневрировал, его все время разворачивало к северу, в сторону вражеского побережья. Позднее, придя в базу, мы узнали, что в результате атаки двух торпедоносцев взрывом не только оторвало корму вместе с рулями, но и повредило винт и правый гребной вал. Ход крейсера снизился до восьмидесяти узлов, началась сильная вибрация всего корабля. Кроме того, оказалось, что кормовая часть корпуса не совсем оторвалась и, повиснув, действовала как гигантский руль, разворачивая корабль к северу от генерального курса. Командир крейсера капитан 1-го ранга М. Ф. Романов решил запустить машины с оборотами в разные стороны, после чего корма отвалилась полностью. Но часть обшивки осталась завернутой влево и продолжала, хоть и намного меньше, действовать как положенный влево руль. Романову удавалось при помощи реверсов машинами удерживать крейсер на генеральном курсе - левая машина работала в режиме «полный вперед», а правая - «самый малый назад». Ход достигался иногда даже свыше двенадцати узлов, но был недостаточным, чтобы позволить кораблям к рассвету оторваться от занятого противником побережья.
Пять наших торпедных катеров и два самолета МБР-2 встретили отряд кораблей раньше, чем враг смог опомниться и вновь выслать на нас торпедоносцы. Несколько позже наш конвой пополнился еще восемью катерами и эсминцем «Незаможник». Конвой был внушительным, и мы почувствовали облегчение. Но гитлеровцы не отказались от намерения потопить крейсер. Как и следовало ожидать, в небе появились еще четыре торпедоносца. Они развернулись в линию и сразу пошли в атаку справа. К этому времени «Харьков» вновь шел в голове у крейсера. Корабли и катера открыли огонь из всех калибров. Но самолеты, идя строем, приближались с явным намерением нанести торпедный удар по крейсеру «Молотов». И тут себя показали наши летчики. Видя, что крейсеру угрожает смертельная опасность, оба МБР-2 пошли в лобовую атаку на торпедоносцы, хотя и не были приспособлены для подобных атак. Вражеские торпедоносцы никак не ожидали от советских летчиков столь решительных действий. С мостика мы с восхищением наблюдали атаку наших двух экипажей.
- Атака смерти, - тихо произнес кто-то.
И нервы у фашистских асов не выдержали: один за [199] другим они начали отворачивать влево, поспешно сбрасывая торпеды куда попало. Они тяжело, как бревна, плюхались в воду и проходили далеко за кормой крейсера. В донесении мы по достоинству оценили боевой подвиг летчиков, спасших от верной гибели подбитый крейсер. Позже мне говорил Мельников, что оба летчика награждены орденами Красного Знамени…
В дальнейшем, после того как нас надежно прикрыла истребительная авиация, вражеские самолеты не появлялись. С подходом к Кавказскому побережью торпедные катера отправились в базы, а крейсер «Молотов» в охранении лидера «Харьков», эсминца «Незаможник» и трех сторожевых катеров вошел в Поти и стал на ремонт.