На ходовом мостике

Однако после этого ночного происшествия лидер «Харьков» пришлось переводить в Корабельную бухту к артиллерийским мастерским для устранения повреждений.

Пока рабочие артмастерских ремонтировали орудия № 1 и № 2, лидер продолжал вести огонь из кормовых орудий по скоплению войск противника в районе Мамашей и Бельбекской долины, а также дважды участвовал в отражении налетов вражеской авиации.

К вечеру 6 декабря ремонт был закончен, мы перешли к Угольной пристани и стреляли уже из всех орудий. В течение следующих пяти суток, меняя места стоянок, лидер «Харьков» вел огонь по войскам и боевой технике противника. Чаще всего стреляли по пунктам Алсу, Дуван-кой, Аджи-Булат и по площадям в Мамашайской и Бельбекской долинах. Казалось, что все вокруг навечно пропахло порохом: тело, одежда, помещения. На корабле так привыкли громко разговаривать, что продолжали кричать даже тогда, когда наступало относительное затишье. [137]

11 декабря командир корабля сообщил личному составу лидера, что поставленную боевую задачу «Харьков» выполнил и с наступлением темноты мы уходим снова в Новороссийск. С нами пойдет командующий военно-воздушными силами Черноморского флота генерал-майор Н. А. Остряков.

Мы уходили из родного Севастополя с надеждой на скорое возвращение.

Декабрьский прорыв

Причину срочного вызова лидера «Харьков» в Туапсе 20 декабря мы узнали, как только ошвартовались. К причалу подъехала легковая машина начальника штаба Черноморского флота контр-адмирала И. Д. Елисеева. Он быстро взбежал по сходне и немедленно отправился с Мельниковым в каюту. Пробыли они там не более десяти минут, и, как только Елисеев ушел, Мельников сообщил о распоряжении начальника штаба: на «Харьков» прибудет 4-й батальон 9-й бригады морской пехоты, который необходимо срочно доставить в Севастополь. И уточнил:

- Противник начал второй штурм города. За последние трое суток положение Севастопольского оборонительного района резко ухудшилось. Есть новая директива Ставки. Главная задача Черноморского флота на сегодняшний день - удержать Севастополь. Наше возвращение туда - одна из срочных мер по оказанию помощи обороне. Сейчас из Новороссийска перебрасывается 79-я бригада морской пехоты на крейсерах «Красный Крым», «Красный Кавказ», на эсминцах «Бодрый» и «Незаможник». Мы присоединимся к отряду по пути. И учтите: прогноз погоды не обещает ничего хорошего. Все должно быть предусмотрено на случай шторма.

Когда Мельников говорил вот так, как сейчас, - кратко, сухо, жмурясь, - значит, он предчувствовал сложность боевого задания. Ни один поход в Севастополь не давался кораблям легко. Но в условиях новой активизации боевых действий противника, предштормовой погоды, в атмосфере срочности и решительности принимаемых мер наш поход обещал быть особенно сложным. На войне быстро вырабатывается интуиция на предстоящие трудности. [138]

К моменту прибытия морских пехотинцев основная подготовительная работа уже была проделана. Военком Алексеенко и политрук БЧ-5 В. С. Соколов совместно с партийно-комсомольским активом провели среди экипажа разъяснительную работу, рассказали о последних сообщениях из Севастополя. Я успел проинструктировать людей с тем, чтобы каждый понимал свой «маневр», расставил их по местам. Лидер уже стоял под парами, командиры боевых частей доложили о готовности выйти в море, когда на причале, чеканя шаг, появились морские пехотинцы. Одеты они были в различное обмундирование, почти все вооружены трехлинейными винтовками и лишь немногие - самозарядными винтовками Симонова. Командный состав был во флотских шинелях, вооружен пистолетами «ТТ». Лишь командир батальона выделялся морским бушлатом, на рукаве которого поблескивало две с половиной нашивки. Вот он-то и направился ко мне доложить о прибытии. В двух шагах от себя в комбате я вдруг узнаю Леонида Головина, с которым вместе учились в военно-морском училище. Мы бросились друг другу в объятия, забыв обо всем на свете. Но быстро спохватились. Может быть, на переходе удастся улучить пару минут для разговора, а сейчас не время.

Груза у пехотинцев немного: каждый боец при себе имеет сто двадцать патронов, трехдневный сухой паек, на весь батальон - 12 ручных пулеметов Дегтярева, 3 станковых пулемета и триста ящиков патронов. Вот и все. Батальон к посадке готов, грузы вот-вот прибудут на машинах.

С ловкостью взбегают морские пехотинцы по сходням. Со стенки под руководством Веселова началась загрузка легкого вооружения и боеприпасов. Погрузка производилась личным составом БЧ-2, работа была привычная, и краснофлотцы быстро с ней справились. Во время приемки Мельников находился на ходовом мостике, часто поглядывая на часы. По настроению командира можно было судить, что он доволен ходом работ, ни разу не прикрикнул своим зычным голосом: «Проворней работать!» После прибытия морских пехотинцев прошло около двадцати минут, и лидер «Харьков» отошел от стенки.

В кубриках, где разместились десантники, между ними и членами нашего экипажа сразу начали завязываться знакомства. Многие из пехотинцев ранее служили [139] на кораблях эскадры, и потому то здесь, то там раздавались радостные возгласы - встретились боевые друзья. Моряки лидера оказывали гостям самый радушный прием, хорошо понимая, что от этого во многом зависит боевой дух пехотинцев, которым по прибытии в Севастополь сразу предстоит идти в бой. Кроме того, впереди небезопасный переход морем.

Прогноз погоды полностью оправдался. Море штормит, видимость плохая, встречные волны, подгоняемые северо-западным ветром, сильно бьют в носовую часть корабля. Но лидер, взрезая волну, не сбавляет хода: встреча с отрядом кораблей назначена на 17.30, времени в обрез.

Впрочем, прибыв в точку рандеву минута в минуту, отряда мы не встретили. Первым предположением было, что произошла ошибка в счислении, да и ограниченная видимость могла помешать. Но, связавшись с Новороссийском, выяснили, что отряд вышел из базы с некоторым опозданием. Встреча состоялась, когда уже было темно.

В целях маскировки корабли шли с выключенными ходовыми огнями, что затрудняло взаимный поиск. Локационных установок еще не было. Помогло то, что радисты услышали в эфире переговоры кораблей по УКВ связи. Сигнальщикам была дана команда усилить наблюдение и скоро на одном из кораблей отряда заметили незатемненный иллюминатор. Такое грубейшее нарушение светомаскировки могло стать причиной гибели корабля, но в данном случае оно помогло обнаружить отряд.

Флагманский крейсер «Красный Кавказ» шел под флагом командующего флотом вице-адмирала Ф. С. Октябрьского. От командира мне стало известно, что ввиду резкого осложнения обстановки под Севастополем, туда спешит командующий. Отрядом кораблей командовал начальник штаба эскадры капитан 1-го ранга Владимир Александрович Андреев. Кроме него, на флагманском корабле находились также военком эскадры бригадный комиссар В. И. Семин и начальник оперативного отдела штаба флота капитан 1-го ранга О. С. Жуковский.

Выполняя приказание флагмана, лидер занял место концевого в кильватерном строю кораблей. Теперь мы ориентировались по затемненным кильватерным огням эсминца «Незаможник», шедшего впереди «Харькова». [140]

У меня появилась возможность выкроить несколько минут и спуститься в каюту, предоставленную командиру батальона Леониду Павловичу Головину. Мы жадно расспрашивали друг друга о прожитом, о службе, о наших боевых соучениках. Оказалось, что Леонид с небольшим перерывом воюет третий год: в составе 2-го тяжелого артдивизиона прошел всю финскую кампанию, с первых дней обороны Одессы сражался в составе 2-го морского полка, участвовал в ноябрьских боях под Севастополем на бронепоезде «Железняков» в качестве помощника командира по артиллерии, а вот теперь, приняв в Туапсе под свое командование батальон, вновь возвращается в Севастополь. О себе он говорил скупо, зато о батальоне подробно, с нескрываемой гордостью. Батальон сформирован в основном из мобилизованных из запаса бывших черноморских моряков, служивших прежде на кораблях эскадры и в береговой обороне. Многие пришли в батальон добровольцами.