Пропала женщина (сборник)

— Она была из таких, поэтому я передал ее Честеру. Она охотилась, а у Честера был как раз такой вид.

Вид ребенка с прижатым к витрине лицом, подумал Шелли.

— Вид потенциального мужа, — пояснил Манфред. — У меня такого нет. Большинство женщин чувствует это сразу, другие — внезапно. Как удар по голове.

— А какой вариант с Линдой?

Джаз начал утомлять сержанта. Куда интересно были развешанные по стенам фотографии лошадей. На некоторых снимках Лео Манфред красовался в седле, на других стоял с лошадью рядом. На одном он демонстрировал лошадь очаровательной блондинке. Манфред и блондинка были в черных очках, но обоих не трудно было узнать. Шелли сразу понял, что блондинка — Линда Трейси.

— Так кто же был на той вечеринке вашей подружкой? Уж не лошадь ли Паломино?

Несколько секунд Манфред не отвечал. Он все еще контролировал выражение лица, но его потовые железы вышли из подчинения. Морщины на лбу стали влажными.

— Послушайте, — сказал он внезапно. — Прошлым вечером я даже не был в городе — мотался в Сан-Диего в связи с работой, которую там подыскал. Вернулся я около полуночи.

— Вы ездили один?

— Конечно. Сержант, я знал эту девушку недели две до того, как познакомил с Честером. Мы ходили на танцы и все такое прочее. Я спихнул ее Честеру в шутку. Он боялся женщин. Кто мог представить, что он влюбится в нее? Линда была для Честера слишком женщиной. Я думаю, это она что-то подстроила прошлой ночью, чтобы избавиться от него.

— Повод? — резко произнес Шелли.

— Врезалась в кого-нибудь. Линда всегда была эмоциональной, взбалмошной натурой. Слишком уж пылкое воображение!

— Думается, не только у нее одной, — сухо сказал Шелли. — Но если миссис Трейси решила сбежать с другим мужчиной, она могла бы спровоцировать ссору с мистером Трейси, а уж потом исчезнуть. Мы квалифицировали бы это как обычную семейную ссору и, прежде чем объявить розыск, выждали бы трое суток.

Это был хороший джаз, но кассета кончилась. Лео Манфред подошел к стереосистеме и выключил ее. В этот момент Шелли увидел, как напряглась его спина.

Манфред обернулся.

— Я старался помочь вам, сержант.

— Благодарю, — ответил Шелли. — Вы помогли бы значительно больше, если бы нашелся некто в Сан-Диего или на обратной дороге, подтверждающий, что в половине одиннадцатого прошлой ночью вы один возвращались домой.

Дон Берендо все еще выглядел заспанным. Копна волос, которую не брала расческа, не умещалась на его голове и космами спадала на лоб. Он не успел побриться до того, как был доставлен в полицейское управление, и потому подбородок обметала черная щетина. На Берендо была коричневая куртка, руки мяли шоферскую фуражку.

— Я подобрал того типа в аэропорту, — сказал Берендо. — Он вышел из зала международных линий и подхватил меня, когда я собрался отъехать, высадив какого-то господина с дамой, летевших в Париж. Им валило за семьдесят, а посмотреть — что твои голубки, у которых свадебное путешествие. Париж… — Лицо Берендо расплылось в сонной улыбке. — Ручаюсь, они славно проведут время в Фоли-Бержер.

— Человек, который вышел из зала ожидания. — Кениг подталкивал Берендо в нужном направлении. — Как он выглядел?

— Он? Дайте подумать. На нем был дождевик, какие носят частные детективы, коричневая фетровая шляпа с опущенными полями, темные очки.

— Темные очки и дождевик? — переспросил Шелли.

— В международном встретишь и не такое, сержант.

— Рост какой? — спросил Кениг. — Телосложение? Толстый, тонкий?

Берендо нахмурился. Он попеременно взглянул исподлобья на Кенига и Шелли. Затем уставился на Честера Трейси, что примостился на краешке стула и как бы слушал всем телом. Вдруг Берендо просиял.

— Он был примерно с меня, — сказал он. — Средний. Лица хорошо не рассмотрел. Закрывали очки и шляпа.

— При нем был багаж? — спросил Шелли.

— Отсутствовал. Я спросил про багаж. «Проходит таможенный досмотр», — сказал пассажир. Он торопился заехать домой, что-то там забыл. Потом дал адрес Петерсонов и все повторял: «Быстрей, быстрей».

— Во сколько он подсел?

— В десять минут одиннадцатого. Есть отметка в путевом листе. Я доставил его по этому адресу примерно до половины одиннадцатого. Он велел ждать на дорожке и не выключать мотор, пока сходит к дому. Минуты две ходил. Когда вернулся, я подумал, что поедем сразу, но он только открыл заднюю дверцу и стоял, куря сигарету. Минуту спустя пришла эта женщина.

— Вы видели мою жену? — вмешался Честер. — Как она выглядела?

— Испуганной, — ответил Берендо. — Даже можно сказать — потрясенной.

— Как человек, получивший страшное известие? — уточнил Шелли.

— Вроде того. Она села в машину, и тот тип тоже. Я выехал задним ходом и рванул обратно в аэропорт. Думал успеть к отлету. Еще, по правде сказать, удивился: ну и субъект — забыл дома женщину.

— Они говорили между собой? — спросил Кениг. — Вы слышали их разговор?

Берендо колебался.

— Вообще-то я не отвлекаюсь за рулем, — сказал он наконец. — Хотя подождите, что-то было. Сигарета. Этот тип дал ей сигарету. Она, должно быть, нервничала, потому что чиркнула три спички, прежде чем закурить.

— Она прикуривала сама? — спросил Шелли. — Этот человек не поднес ей огня?

— Нет. Он даже не сел рядом. Они сидели далеко друг от друга. Женщина была очень напряжена. Я подумал, может, поругались, и поэтому ему пришлось вернуться за ней. Потом случилась забавная вещь. Вы ведь знаете, где бульвар пересекает Сенчури. Это как раз перед тем, как вы въезжаете в аэропорт. Так вот, я жал вовсю, все еще думая, что они опаздывают на самолет. И прибавил скорость, чтобы проскочить на зеленый. А этот тип наклонился и говорит: «Здесь налево!» Я жарю дальше, думая, что он шутит. «Слушайте, мистер…», — говорю, а он как налетит на меня: «Я сказал, поворот налево!» О'кей, клиент есть клиент. Я свернул.

— Куда вы направились потом? — спросил Шелли.

— Примерно полквартала проехали, к зданию этой авиафирмы. «Здесь стоп», — говорит он. Я ногу на тормоз. Сначала вышла женщина. Потом он выходит и платит. «Мне подождать?» — спросил я его. «Не стоит», — сказал он. Мне все это показалось чудным, но у каждого свои бзики.

— Они вошли в здание? — поинтересовался Кениг.

— В том-то и штука, — ответил Берендо. — Только я тронулся с места, как унюхал — что-то сзади горит. Я смотрю на заднее сиденье: эта женщина сигарету обронила, и коврик на полу начал тлеть. Я выскочил, рванул заднюю дверцу и, естественно, глянул назад, где их высадил. Потому что у меня была для них пара ласковых. Но их будто ветром сдуло.

— В каком смысле?

— В прямом. Исчезли как призраки.

— Вы хотите сказать, что они быстро вошли в здание? — продолжал давить Шелли.

— Нет, в здание они войти не могли. Это бетонная коробка со стеклянным входом, во-первых, стоит в глубине, во-вторых, просматривается насквозь. Я имею в виду вестибюль и стойку администратора. Пару месяцев назад здесь благоустроили участок перед входом. Сделали длинную витую дорожку из какой-то плитки. Уложили травяной покров, который не требует стрижки, еще деревья, кусты. Снаружи и не подумаешь, что предприятие. В темное время дорожка подсвечивается снизу, и от вестибюля светло. Но нигде пассажиров я не заметил: ни у входа, ни на дорожке.

— Они могли уже исчезнуть внутри здания, — предположил Кениг.

По лицу Дона Берендо прошла сонная, но понимающая улыбка.

— Эта дорожка идет изгибом добрых двести футов, — сказал он, — а я даже не отъехал от кромки тротуара. Что они, на ракете летели?

Был лишь один способ проверить правдивость рассказа Берендо — самим отправиться к фирме авиаисследований и выяснить все на месте. Было чуть позже одиннадцати, когда Шелли и Кениг прибыли туда. Берендо оказался прав. Дорожка, обложенная плитняком, похожая на латинскую S, делала огромный изгиб, прежде чем достичь стеклянного входа. Вестибюль действительно легко просматривался снаружи.