Страница 48 из 90
В то же время выход гитлеровцев к Керченскому проливу, происшедший вслед за захватом фашистскими войсками Ростова-на-Дону, создавал еще большую угрозу Кавказу, делая необходимыми срочные меры для укрепления его обороны. В полученной нами 22 ноября директиве Ставки, где определялись эти меры, содержался и пункт, согласно которому Черноморский флот подчинялся в отношении охраны побережья от Керченского пролива до Батуми Закавказскому фронту. [173]
Глава седьмая.
Декабрьский штурм и декабрьский десант
Начинали приходить отрадные вести с других фронтов. Еще 10 ноября Красная Армия перешла в наступление под Тихвином, а 17-го - под Ростовом-на-Дону, и гитлеровцы, продержавшиеся в этом городе одну неделю, были отброшены от низовьев Дона за реку Миус. Вслед за тем, в начале декабря, стало развертываться контрнаступление советских войск под Москвой. Враг нес огромные потери, поспешно отступал, оказываясь не в состоянии закрепиться на захваченных рубежах. Восторженно встречались в Севастополе сводки Совинформбюро и экстренные сообщения «В последний час», извещавшие о наших победах. Хотелось верить, что наступает общий перелом в ходе войны, которого все так ждали.
Появились надежды на коренное изменение в нашу пользу в ближайшее время и обстановки в Крыму. Они были связаны с решением Ставки провести на востоке Крыма крупную десантную операцию. Цель ее заключалась в ликвидации немецко-фашистских войск на Керченском полуострове, а затем образованный там фронт должен был снять вражескую осаду с Севастополя и освободить весь Крым, содействуя наступлению войск Южного фронта на Украине.
Первоначальное предложение о высадке десанта в Керчи внесло в Ставку командование Закавказского фронта. В ночь на 5 декабря в Севастополе была получена телеграмма А. М. Василевского: Генеральный штаб срочно запрашивал мнение командования Черноморского флота. Надо ли говорить, как обрадовались мы с Филиппом Сергеевичем Октябрьским, - наставал, значит, и наш час наступать!
Вдвоем, не привлекая сперва больше никого, обсудили сообщенный нам предварительный план операции. И пришли к выводу, что необходимо существенно его дополнить. Основные наши предложения состояли в том, чтобы высаживать десант не только в Керчи, а широким фронтом: со стороны Азовского моря - на северный берег Керченского полуострова, с таманского побережья через пролив - в [174] Керчь, со стороны Черного моря - в Феодосию. Руководство морской частью операции мы считали целесообразным возложить на находившегося на Кавказе адмирала И. С. Исакова, поскольку Ф. С. Октябрьский как командующий СОР был связан пребыванием в Севастополе.
В Москве рассмотрели наши предложения, и Ставка утвердила их, за исключением последнего пункта. Руководить морской частью операции было поручено вице-адмиралу Ф. С. Октябрьскому.
В соответствии с этим решением и по приказанию наркома ВМФ Филипп Сергеевич отбыл 9 декабря в Новороссийск на крейсере «Красный Кавказ» (которому предстояло участвовать в высадке десанта). Отправился туда также секретарь Крымского обкома ВКП(б) В. С. Булатов с группой партийных и советских работников - формировать в Краснодарском крае органы власти для восточных районов Крыма, с тем чтобы они могли без задержки, вслед за десантниками, переправиться через пролив.
Во временное исполнение обязанностей командующего СОР вступил контр-адмирал Г. В. Жуков. Остался в Севастополе и я - так мы сообща решили.
Подготовка Керченско-Феодосийской десантной операции началась, когда под Севастополем было относительно спокойно. Продолжались с обеих сторон и огневые налеты, и действия авиации, и вылазки разведывательных групп, но крупных боев не происходило.
Мы еще не знали, что Гитлер, оказавшись вынужденным отдать своим войскам на восточном фронте приказ о переходе к стратегической обороне, одновременно потребует от Манштейна взять Севастополь в декабре. Однако и без этого не приходилось сомневаться: понеся ряд серьезных поражений, фашистские захватчики отнюдь не отказались от намерения овладеть Севастополем. Уже через двое суток после отражения нами ноябрьского наступления разведка выявила перед рубежами СОР части новой здесь 24-й немецкой пехотной дивизии, переданной Манштейну из группы армий «Юг». Из-под Керчи перебрасывалась 170-я пехотная дивизия. В осаждавшей город группировке прибавлялось артиллерии, танков, авиации.
Спеша овладеть Севастополем, чтобы высвободить скованные тут войска, враг мог возобновить атаки, еще не закончив сосредоточения всех подкреплений. Это подтверждают немецкие документы, ставшие известными впоследствии. Новое наступление сперва намечалось уже на 27 ноября. В служебном дневнике Гальдера зафиксированы две последующие [175] даты - 8 и 10 декабря (и записано также: «Продолжительность штурма - 4-5 дней»{19}). Но штурм был отложен еще раз.
Однако предотвратить его вообще, снять эту угрозу мог лишь успешный десант на востоке Крыма. Располагая теперь документами немецкого командования, еще более убеждаешься, что декабрьское наступление гитлеровцев на Севастополь могло не начаться, будь мы в состоянии высадить десант на несколько дней раньше того первоначального срока, на который тогда ориентировались.
А пока десант еще только готовился, надо было использовать каждый день и час для укрепления обороны.
Под руководством заместителя командующего СОР по инженерной обороне генерал-майора инженерных войск А. Ф. Хренова велись большие работы на всех трех рубежах - передовом, главном и тыловом. План их дооборудования, утвержденный Военным советом 30 ноября, дополнительно предусматривал создание двух отсечных позиций: в районе бывшего Георгиевского монастыря и к югу от Стрелецкой бухты. Наряду с полевыми укреплениями сооружались надежные блиндажи и землянки, а на Херсонесском аэродроме - капониры для самолетов.
Организаторские способности и настойчивость Аркадия Федоровича Хренова, его умение находить наиболее выгодные, нешаблонные инженерные решения, обходясь ограниченными техническими средствами, нельзя было не оценить еще под Одессой. Под Севастополем энергия и опыт этого талантливого фортификатора проявились еще сильнее. Очень много внимания совершенствованию полевых укреплений уделял командующий Приморской армией И. Е. Петров. Надежной опорой генералу Хренову был начальник инженерных войск армии полковник Г. П. Кедринский, глубокий знаток своего дела.
Форсированно шла установка новых береговых батарей, вооружаемых орудиями, снятыми с «Червоной Украины» и с поврежденных эсминцев. Вновь образованный 4-й отдельный артдивизион береговой обороны был вверен майору В. Ф. Модзелевскому, который в сентябре - октябре командовал флотскими батареями, поставленными у Перекопа и Чонгара. А вот зенитных батарей в Севастополе, к сожалению, вскоре убавилось: часть их пришлось выделить для прикрытия кавказских баз флота. [176]
В двадцатых числах ноября наладилась планомерная доставка с Кавказа снарядов для полевой артиллерии всех калибров (хотя и не в таком количестве, чтобы образовать запас, достаточный при любых обстоятельствах). Для Приморской армии прибыло более 6 тысяч бойцов маршевого пополнения. Морская пехота пополнялась запасниками, направляемыми в Севастополь полуэкипажами наших кавказских баз.
Все это в какой-то мере восполнило ноябрьские потери, позволило продолжать доукомплектование частей. Теперь в первом секторе, как и в трех остальных, вместо отдельных полков держала оборону дивизия - 2-я стрелковая (в дальнейшем - 109-я) под командованием ее прежнего командира П. Г. Новикова. Был образован резерв командования СОР в составе 7-й бригады морской пехоты, малочисленной кавалерийской дивизии и местного стрелкового полка. Небольшим резервом - хотя бы батальоном - располагали и коменданты всех секторов.
Специальные группы штабистов Приморской армии и береговой обороны взыскательно проверяли в каждом секторе боеготовность войск, организацию взаимодействия, надежность стыков. Производились контрольные вызовы огня поддерживающей артиллерии. Оперативно принимались меры для устранения выявлявшихся недоработок и упущений. Оборона в целом становилась более слаженной, лучше управляемой и, следовало полагать, более устойчивой.