Доверено флоту

Когда враг подступил к Севастополю, сухопутные рубежи, о которых я рассказал, занимали около 23 тысяч бойцов-моряков. А всего три дня назад их было здесь вдвое меньше.

Вовремя подоспела с Кавказа 8-я бригада морской пехоты, насчитывавшая почти четыре тысячи штыков (правда, пока без полевой артиллерии и с очень небольшим количеством пулеметов). В ночь на 31 октября она была выведена на позиции в долине Бельбека и на примыкающих к ней высотах. И в течение ряда очень напряженных дней бригада полковника Вильшанского являлась самой крупно?! под Севастополем сухопутной силой. [130]

Остальными частями были местный стрелковый полк, возглавляемый подполковником Н. А. Барановым и батальонным комиссаром В. Ф. Рогачевым, 2-й и 3-й Черноморские полки морской пехоты, во главе которых соответственно были майор Н. Н. Таран и батальонный комиссар В. А. Тарабарин, подполковник В. Н. Затылкин и старший политрук М. П. Малышев, и более десятка отдельных батальонов, только что сформированных.

Вооружение последних оставляло желать лучшего. Не хватало даже винтовок, и у некоторых бойцов единственным личным оружием являлись гранаты или бутылки с горючей смесью. А автоматов тогда было еще так мало, что их поштучно распределял между частями Военный совет флота.

Но морякам, встававшим на защиту Севастополя, не занимать было высокого боевого духа. Всюду, где доводилось встречаться с морскими пехотинцами, я чувствовал, как рвутся эти люди в бой. Они клялись, что сумеют постоять за Севастополь.

Вместе с тем уже по опыту Одессы мы понимали: морякам в первое время будет недоставать навыков боевых действий на суше. Так это и случалось: многие краснофлотцы не умели окапываться и маскироваться, а кое-кто даже пренебрегал этим, предпочитая ходить в контратаки в полный рост, стрелять по врагу лишь с близкого расстояния и т. д. Чтобы избежать излишних потерь, сразу же было организовано обучение морских пехотинцев. Неоценимую помощь командирам оказывали политорганы, комиссары и партийные организации. Они остро ставили вопрос о дисциплине маскировки, о недопустимости беспечности, показного лихачества. Перед моряками выступали бывалые пехотинцы, знатоки общевойсковой тактики.

Уже в первые дни обороны Севастополя на его рубежах появилась популярная брошюра «Учись воевать на суше», изданная политуправлением флота. Инициативу в этом направлении проявила газета «Красный черноморец». Она начала печатать методические статьи - их было опубликовано свыше сорока. Назову заголовки лишь некоторых из них: «Бой мелких подразделений в горах», «Разведка в горно-лесистой местности», «Отделение в обороне», «Как обезвредить автоматчика», «Какой должна быть пулеметная ячейка». Были изданы листовки о борьбе с вражескими танками.

По указанию армейского комиссара 2 ранга И. В. Рогова политуправление Черноморского флота издало специальную [131] директиву. В ней был дан анализ партийно-политической работы за первые месяцы войны и определялись конкретные задачи комиссаров, политорганов, партийных и комсомольских организаций в условиях обороны Севастополя. Внимание обращалось на развитие у воинов непоколебимой стойкости и боевой активности в обороне, верности военной присяге, славным традициям армии и флота. Директива требовала от каждого политработника, коммуниста и комсомольца максимального напряжения сил, личного примера в бою.

* * *

Как настроены защитники Севастополя, показало уже поведение артиллеристов 54-й береговой батареи, которая первой встретила врага на подступах к городу. Огнем батареи перекрывались как раз те дороги, по которым противник приближался со стороны Евпатории, и она сделалась передовым севастопольским бастионом на этом направлении.

54- я батарея сооружалась в спешном порядке уже во время войны. В земляных работах активно участвовали колхозники ближайших селений. Батарея имела четыре 102-миллиметровых дальнобойных морских орудия. Все оборудование, кроме самих орудий, находилось под землей. Личного состава было около 160 человек. Командир лейтенант И. И. Заика и военком политрук С. П. Муляр сумели за короткий срок создать крепкий боевой коллектив. На батарее активно работали партийная и комсомольская организации, обеспечившие примерность своих членов в учебе и дисциплине.

О бое 54- й батареи -единственном ее бое, но растянувшемся на целых четыре дня, - сперва было известно далеко не все. Командир и комиссар батареи долго считались пропавшими без вести. Позже я познакомился с воспоминаниями Ивана Ивановича Заики (потом снова служившего на Черноморском флоте), которые он написал по моей просьбе, чтобы можно было поточнее изложить самое существенное.

Сперва приведу несколько строк, в которых речь идет еще не о боевых делах.

«Задолго до боев, - вспоминает Иван Иванович, - вечерами я часто рассказывал и читал краснофлотцам о первой обороне Севастополя. И конечно, любимыми героями были Петр Кошка и Федор Заика. На вопросы - не родственник ли мне Федор Заика, я отвечал, что не знаю, но горжусь [132] им и постараюсь быть достойным его верности Родине».

А 30 октября события развертывались так.

Противника обнаружила группа разведчиков батареи, высылавшаяся на машине-полуторке с рацией. Приближалась моторизованная колонна, одна из обошедших фланг наших войск по западному побережью Крыма и продвигавшаяся на каком-то пространстве беспрепятственно - ее некому было там остановить. Шли танки, броневики, бронетранспортеры с пехотой, бензозаправщики. Как потом установили, это были подразделения сводной бригады Циглера.

Уже войдя в зону досягаемости огня батареи, колонна остановилась в лощине - вероятно, на привал или для выяснения обстановки. Получив донесение разведчиков, лейтенант Заика не упустил благоприятного момента. Он подал боевую команду.

«Отлично» - радировали входившие в состав разведгруппы корректировщики после первых, пристрелочных, выстрелов, и батарея повела шквальный огонь. Лощина была накрыта ее залпами. Взрывы бензовозов и прицепов с боеприпасами увеличивали потери противника. Пламя охватило стоявшие тут скирды соломы.

Уцелевшие танки и машины спешно покинули лощину. Выпустив 62 снаряда, батарея прекратила огонь, но вскоре открыла его опять, получив от корректировщиков новые целеуказания. В этот день она уничтожила до десятка фашистских танков, много другой боевой техники. И не дала врагу идти к Севастополю напрямик, заставила искать обходные пути.

Разведгруппа с корпостом батареи была обнаружена противником, но сумела от него оторваться. А откуда велся огонь, гитлеровцы, по-видимому, еще не определили. После стрельбы орудия быстро накрывались маскировочными сетями, и немецкие самолеты-разведчики, облетавшие этот район, судя по всему, в тот день батарею не засекли.

Когда стемнело, командир собрал личный состав, чтобы объяснить обстановку, и в заключение напомнил: «Отступать нам некуда - за нами Севастополь». Батарея и раньше расставляла засады для перехвата вражеских разведчиков, выдвигала ночью боевое охранение. Теперь артиллеристы подготовились к круговой обороне. Была сформирована команда истребителей танков.

Утром 31 октября стало ясно, что гитлеровцы нащупали батарею и начинают ее окружать: невдалеке появлялись с разных направлений одиночные танки и броневики. Артиллеристы [133] отгоняли их огнем, но основная его сила направлялась на поражение целей наиболее важных - группа артразведки, возглавляемая лейтенантом С. И. Яковлевым, еще на рассвете обнаружила движение противника в направлении поселка Булганак.

В это время батарея сражалась уже не одна. Совместно с нею, держа связь с ее корректировщиками, вел огонь посланный ей на поддержку эсминец «Бодрый» (командир - капитан 3 ранга В. М. Митин, военком - батальонный комиссар В. В. Шумилов). Однако долго находиться в районе Николаевки он не смог. Атакованный пикировщиками Ю-87, корабль получил повреждения, имел на борту много раненых, в числе которых был и командир. Батарейцам же пока удавалось избегать ударов с воздуха. Их выручала оборудованная рядом ложная огневая позиция - фашистские самолеты бомбили ее, а настоящие орудия, как только заканчивалась очередная стрельба, накрывались сетями.