Страница 32 из 55
Вика с детства боялась сухую и чопорную Маргариту Викторовну. Всякий раз, когда пожилая женщина проходила по двору, Вика пряталась, а за глаза, с подружками, называла её бабой-ягой.
Но однажды её мама это услышала. Она ничего не сказала при подружках дочери, а потом, когда они пришли домой, воскликнула:
- Нельзя так отзываться о человеке!
- Она мне не нравится, - воскликнула Виктория, - она страшная.
- Она не страшная, - сказала ей мама, Ангелина Васильевна, - она просто грустная. Ей очень плохо.
- А что с ней случилось? – спросила Виктория, - от чего ей плохо?
- У неё умерла дочка. Элла была совсем молодая, - и Ангелина Васильевна стала рассказывать.
Семейство Гольдштейн было самым образцовым семейством в подъезде. Интеллигентный Измаил Наумович, всегда придерживавший дверь, и милая, добрая Маргарита Викторовна.
Не менее приятная была и Инесса Никифоровна, частенько заглядывала по-соседски, и угощала удивительно вкусными пирожками. Она вообще потрясающе готовила, и по подъезду неслись вкусные запахи, когда она приходила к дочери и тестю в гости.
А уж Эллочку она обожала сверх всякой меры, и внучка платила бабушке взаимностью.
Прошло время, Элла выросла, и превратилась в прелестную девушку. За Эллой постоянно ухаживали парни, а потом появился и жених.
У Эллы не было подружек, во всяком случае, Ангелина их не знала, но однажды, возвращаясь из магазина, она увидела Эллу, сидевшую на лавочке, и горько плачущую.
- Что случилось? – не смогла Ангелина пройти мимо соседки, - у тебя неприятности?
- Меня Яша бросил, - прошептала Элла.
- Твой жених? – ахнула Ангелина, - но почему? Вы же так любили друг друга.
- Я сама не понимаю, что произошло, - жалобно проговорила девушка, - ещё позавчера мы нетерпением ждали нашей свадьбы, а вчера он женился на другой.
- Это вообще как? – протянула Ангелина, - как можно так быстро всё оформить? За один день!
- Связи, - горько сказала Элла, и только пуще заплакала.
- Не переживай, всё образуется, - сказала Ангелина, - всё пройдёт. Ты встретишь другого, полюбишь, и у вас родятся детки.
Элла, едва услышав о детках, буквально взвыла, и Ангелина перепугалась.
- Я беременна, - прорыдала она, - и я больше жизни Яшу люблю.
Ангелина опешила, стала успокаивать девушку, но та ещё пуще разрыдалась.
Прошло время, Ангелина практически не видала соседей, изредка сталкивалась с Маргаритой Викторовной, та вежливо, была, как обычно, мила и приветлива, словно ничего и не происходит.
Однако, в конце концов, Ангелина не выдержала, и спросила напрямик.
- Как там Элла? С ней всё нормально? – и Маргарита Викторовна прислонилась к стене.
- Она в депрессии. Она так любила Якова, и до сих пор любит. Из дома практически не выходит, смотрит в потолок. Она думала, что ребёнок будет для неё отрадой, а малыши умерли.
- Малыши? – переспросила Ангелина.
- Она родила мальчика и девочку, двойню, но они оказались нежизнеспособны. Моя бедная девочка, - Маргарита Викторовна закрыла глаза, - я просто не знаю, что сделать, чтобы вернуть прежнюю Эллочку, смешливую хохотушку.
И в этот самый момент, когда они разговаривали, над ними прозвучал истошный крик, и на асфальт спланировало тело.
Ангелина в ужасе зажала рот рукой.
На асфальте, с широко открытыми глазами, в которых
читалось изумление, лежала... Элла.
Её рыжие волосы разметались по тротуару, а в руке была зажата фотография.
Маргарита Викторовна истошно закричала, и, наверное, минут пять орала, а потом упала в обморок.
Ангелина бросилась вызывать врачей, приехала милиция, и, узнав, что у Эллы была депрессия, и, исследовав место происшествия, вынесли вердикт – самоубийство.
Маргарита Викторовна плакала, казалось, из неё выкачали весь воздух, а Инесса Никифоровна молча глядела в одну точку.
Никто не мог поверить в случившееся, даже Ангелина. Ей было жаль милую Эллочку, всегда смеющуюся, и безудержно весёлую.
- Но я всё равно не верю, что Элла могла свести счёты с жизнью, - сказала вдруг мама Виктории, - я уверена, что ей помогли.
Вика замолчала, а я, обмакнув с печенюшку в варенье, отправила её в рот, подумала, и посмотрела на девушку.
- Почему твоя мама так думала?
- Я не знаю, - развела она руками, - я не спрашивала. Ей было неприятно об этом рассказывать, она с такой тоской вспоминала об Элле, что я постеснялась спросить.
- А поговорить мне с ней можно? – не отставала я.
- Сейчас нельзя, - покачала головой Вика, - я отправила её в санаторий на месяц, и вернётся она только через неделю.
- А позвонить в этот санаторий можно?
- Можно, - Вика достала мобильный, - записывайте. Только не звоните после девяти, не будите.
- Хорошо, спасибо, - кивнула я, допила чай, и покинула квартиру.
Надо съездить в больницу, а то некрасиво получается. Из-за
меня человек попал на больничную койку, а я даже не поинтересовалась его здоровьем. Размышляя над собственной чёрствостью, я села в машину, и поехала в больничный комплекс.
Припарковала свой джип, огляделась по сторонам, и, увидев
продуктовый магазин, зашла внутрь. Хоть какие-то
приличия надо соблюсти!
- Девушка, продайте мне килограмм винограда, - сказала я, -
мандаринов и апельсинов.
- Всего по килограмму? – уточнила продавщица.
- Да, - ответила я, получила фрукты, и, прихватив из машины пакет с пирожками, которые мне с утра дала Анфиса Сергеевна, вошла внутрь больницы.
- Ой, Эвива Леонидовна, здравствуйте, - воскликнула Марина, увидев меня.
- Как себя Маргарита Викторовна чувствует? – спросила я.
- Ею занимаются, - улыбнулась Марина, - а про вас Николай Павлович спрашивал.
- Вот, я сейчас к нему и поднимусь, - сказала я.
- Второй этаж, двадцать пятая палата, - улыбнулась Марина, и я застучала каблуками.
Поднялась по ступеням, подошла к двери, и постучалась.
- Войдите, - раздался знакомый бас, и я заглянула внутрь.
- Здравствуйте. Как вы себя чувствуете? – смущённо спросила я.
- Привет, красотуля, - заулыбался Николай Павлович, - ну, как, что там с Новым годом?
- Простите? – не поняла я.
- Ты моим заказом занимаешься?
- Я думала, что после случившегося вы откажетесь от заказа, - пробормотала я, - ведь я в некотором роде виновата.
- Отстань с глупостями, - отмахнулся Николай Павлович, - сам полез в щиток. Слушай, а что ты делаешь в выходные? Давай куда-нибудь закатимся.
- Извините, - робко улыбнулась я, - но я очень люблю своего мужа, и не собираюсь ему изменять.
- Жалко, - вздохнул Николай Павлович, - всегда всех самых красивых разбирают.
- Ну, допустим, даже самые красивые имеют право голоса, - засмеялась я, - не думаете же вы, что девушек можно просто купить?
- В моём случае всё именно так и обстоит, - хохотнул Николай Павлович.
- Извините, - смутилась я.
- Ничего, сам знаю, что не слишком, мягко говоря, эффектен. Так что насчёт вечера?
- Вы не слышали, что ли? – удивилась я, - я замужем, и у меня трое детей.
- Так я тебе и поверил, - зевнул он, - ладно, занимайся заказом, я уже ребят обзвонил.
- А это вам, - поставила я пакет на тумбочку, - до свидания, - и я выпорхнула из палаты, не желая выяснять отношения.
Села в машину, и стала набирать номер мобильного, который мне дала Вика.
- Слушаю, - раздалось после непродолжительных гудков.
- Здравствуйте, - вежливо сказала я, - вы Ангелина Васильевна?
- Точно, - весело ответила женщина, - что вам угодно?
- Мне этот номер телефона дала ваша дочь, Виктория. Я из правоохранительных органов, и расследую убийство, но дело в том, что к происходящему сейчас имеет отношение Элла Гольдштейн.
- И что вы от меня хотите? – голос женщины стал неожиданно сухим.
- Поговорить, мне Виктория сказала, что вы думаете, будто Эллу убили. Что она не могла покончить жизнь самоубийством.