Блондинка на выданье

Жизнь игра, и все мы в ней актёры, любил говаривать помрёж у нас в театре, большой любитель творчества Тамары Гвардцители.

Я с меланхоличным видом включила радио, и оттуда понеслись звуки музыки, играла пресловутая « Виват, король, виват », о которой я сейчас вспомнила. Я тут же добавила звук, с удовольствием подпевая, и постукивая длинными миндалинами по рулю в такт музыке.

Я всячески пыталась отвлечься от грустных мыслей, от тоски и хандры, и даже приближающийся Новый год меня не радует. Я с детства жду в Новый год чуда, какой-то небывалой сказки. До сих пор, а мне уже двадцать семь, я несколько наивна, и испытываю благоговение перед Новым годом, и перед Рождеством. Ребёнком ждала принца на белом коне, в юности влюбилась, но это было несерьёзно, а потом на мою голову обрушилась такая любовь, о какой можно только мечтать.

Но хорошие пай – девочки в большинстве своём влюбляются в плохих мальчиков, и это парадокс. Я не стала исключением.

Мой плохой мальчик бьёт все рекорды, бандит, убийца, наркоторговец, и самая последняя скотина по жизни.

Я родила от него дочку, и обожаю Василису сверх всякой меры. Где-то в глубине души я надеялась, что его можно оправдать, рвалась между ним и мужем, но недавно узнала, что он совершенно конченый человек.

Для меня это было смерти подобно, и я выгнала его из своей жизни, совсем. Раньше он докучал мне своими признаниями в любви, и безумно дорогими подарками, а теперь я его даже на порог своего дома не пускаю. С Василинкой он видится посредством няни.

Но это оказалось так тяжело, я даже не представляла, что до такой степени не могу жить без него. В первый момент я не поняла, что вообще произошло, это был просто шок.

Рыдала, запершись в кабинете издательства, крушила всё подряд, поставила на ноги всех сотрудников, заставила летать на реактивной метле. Даже Генриху нахамила.

Последний был немало удивлён, а потом увидел меня в баре, пьяную в стельку, прочитал мою статью, и всё понял.

Он вообще догадливый.

А потом во мне что-то оборвалось, и на место отчаянья и агрессии пришла апатия. Как – будто весь воздух выкачали, и жить не хотелось, словно из меня душу вырвали, даже дышать было нечем.

Чтобы меньше думать о Диме, и не рыдать в подушку, я завалила себя работой. Позвонила Анджеле Ивановне, главному редактору криминального глянца, договорилась с ней, и с одним географическим изданием, с которым теперь сотрудничаю.

Я окончательно вышла на финишную прямую, и стала кваликафицированной журналисткой. Пишу криминальные статьи, мне дали рубрику, как свободному журналисту, а в географический журнал я поставляю к статьям ещё и фотографии. Я завалила себя работой, но стало только хуже. Денег значительно прибавилось, но тоска стала сильнее.

В своих статьях я выливала всю боль, которая скопилась в душе, Генрих смотрел на меня с жалостью, а журнал разлетался в два счёта.

Но сегодня утром, я уже хотела войти на кухню, но услышала голос Макса.

- Она меня не любит, - уверенно сказал он.

- С чего ты взял? – протянул Иван Николаевич, мой свёкр.

- А ты видел, какая она стала, когда прогнала Северского из своей жизни? Из неё словно воздух выкачали, ходит, как бесплотный дух.

- Тебе лучше знать, - буркнул Иван Николаевич.

- Да и потом, ты вообще видел, что у неё в ухе? Что она вдела?

- Браслет? – ехидно осведомился Иван Николаевич.

- Причём тут браслет? – резко воскликнул Максим, - у Дмитрия в ухе крохотное колечко из платины с бриллиантиком.

- Что за мода пошла? – недовольно пробурчал мой свёкр, - мужчинам уши прокалывать? Терпеть это не могу.

- Мы сейчас не о моде говорим, дело в том, что Вика с прошлой зимой проколола себе уши. Вдобавок к имеющимся дыркам сделала три в одном ухе, и две в другом. А летом вынула медицинские серёжки, и вставила гвоздики с сапфирами и бриллиантами. А в седьмую дырку точь-в-точь такую же серьгу, как у этого подонка.

- И что из того? Купила такие же серьги, как и он.

- Да нет у неё второй серёжки, меня это взволновало, и я полазал в её шкатулке с драгоценностями. Нет у неё второй серьги, а когда она заснула, я поближе рассмотрел серьгу, она абсолютно такая же, как у Дмитрия.

- Думаешь?

- Уверен, - со вздохом сказала Макс, - она не любит меня.

- Вот уж не думал, что ты такие мелочи замечаешь.

- Когда тебя постоянно пилят, твердят, что ты не романтичный, да ещё и бывшего мужа в пример приводят, поневоле начнёшь всё замечать.

- Ты её так любишь?

- Да я жить без неё не могу, а она без него, я в этом уверен.

- Что за блажь тебе в голову стукнула? – вклинилась Анфиса Сергеевна, - она не из-за него так страдает.

- А из-за чего же ещё?

- Да из-за того малыша, который у вас погиб. Она мне как-то призналась, что безумно об этом сожалеет. Она только кажется холодной, как снежная королева, а сама рыдает втайне ото всех в подушку.

- Я даже и не думал, - растерянно проговорил Максим.

- А ты подумай.

- Кстати, а вдруг у неё какие-то проблемы после падения и выкидыша начались? Больше полугода прошло, а она по новой так и не забеременела.

Больше я слушать не смогла, слёзы сдавили горло, и я вылетела вон из дома.

Даже пение Тамары Гвардцители не могло меня успокоить, и я выключила радио, когда она замолчала.

Какая же Анфиса Сергеевна хорошая, относится ко мне, как к родной внучке, а не как к жене внука. Выдумала про малыша, правда, выкидыш у меня был, и я дико расстроилась из-за этого, но до сих пор я не забеременела только по одной причине: я пью противозачаточные таблетки.

Я надеялась восстановить наши с Димой отношения, мы какое-то время были любовниками, но потом всё рухнуло. И сейчас я вдруг страстно захотела ещё одного малыша. У нас с Максом уже есть двойня, Лиза и Леня.

Хочу ещё одного ребёнка. Я вытащила из сумки таблетки, и

просто выбросила их в окошко, и закрыла стекло.

Теперь надо только к геникологу съездить, и с ним проконсультироваться.

Мне сейчас надо в издательство, а потом нанесу визит Исааку Наумовичу, и я набрала номер частной геникологии.

- Здравствуйте, геникология, я вас слушаю, - весело воскликнула Ирочка, сидящая в приёмной.

- Здравствуй, Ирина, - сказала я, - это Эвива Миленич беспокоит. Можешь меня на сегодня, на вечер записать?

- Извините, конечно, но на сегодня всё занято, могу только на послезавтра. Устроит?

- Не устроит, - жалобно протянула я, - мне сегодня очень нужно. Очень, очень, пожалуйста, найди время.

- Подождите, я сейчас посмотрю, - раздался шелест, а потом голос Ирины, - приезжайте к трём часам, Исаак Наумович примет.

- Спасибо огромное, - возликовала я, и отключилась, бросила телефон в сумочку, и поехала в издательство.

Но, когда я вышла из лифта, ко мне со всех ног кинулся Генрих, и вид у него был весьма взбудораженный.

- Наконец, ты приехала, - и потащил меня в сторону зала заседаний.

- Что случилось? – попыталась я затормозить на каблуках, но споткнулась, и чуть не упала, пробив дыру в линолеуме.

- Уладь этот вопрос, пожалуйста, а то я не знаю, что мне делать, - как-то даже жалобно воскликнул он.

- Пока ты мне не объяснишь суть вопроса, я точно ничего уладить не смогу, - скрипнула я зубами, - в чём дело?

- А дело в том, что у меня в зале совещаний сидят два идиота, и я не знаю, что с ними делать.

- Какие ещё идиоты? Да ответь же, наконец! – не выдержала я.

- Пошли, - он втолкнул меня в свой кабинет, - присядь.

- Я лучше постою, - бросила я на диван пальто, и сумочку.

- Вообщем, у нас с отцом гениальная задумка, мы хотим печатать книги.

- Книги? – ошеломлённо протянула я, - вы хоть понимаете, во что вы меня втягиваете? Я не редактор! Вернее, я сижу тут в должности главного редактора, пишу статьи, редактирую короткие тексты, но книги! Я не смогу!

- Подожди, не кричи, - остановил поток моего красноречия Генрих, - ты главный редактор! Самый главный! Главной и останешься, и моим замом. Ты только бумаги будешь подписывать, а для книг я найму специалистов, уже обратился в Литературный институт.