Страница 131 из 139
– Каждая капля для меня дороже любого алмаза, который можно здесь найти! – сказала Эллен.
Том Годвин покосился на нее. Он увидел обнаженные плечи и красивую шею. Он опустил глаза, но задержал их на голых и стройных ногах, стоявших в тазу.
– Какое счастье! – говорила Эллен, плескаясь. – Восхитительная жидкость. Наслаждение!
– А знаете ли вы, что это за черная жидкость? – отозвался, рассматривая пробирку, Петр Сергеевич. – Это нефть!
– Вода превосходнее! – беспечно засмеялась Эллен.
– Кристаллик воды тоже был найден на Луне. Но нефть!..
– Что вы радуетесь, словно получили наследство? – Годвин поднял голову. – Смеялись над лунными приисками, а ухватились за лунные промыслы?
– Нет, Годвин, нет! Если нефть есть на таком космическом теле, как Луна, то…
– То нефть не биологического происхождения! – договорил за Громова Аникин.
– Вот именно. Пусть Луна и оторвалась когда-то от Земли, но это было еще до поры, когда появилась жизнь на Земле.
– Земля! – прервал Годвин. – У меня все внутри перевертывается, когда я слышу это слово.
– У многих сейчас перевернутся представления о ней. Нефть – это не остатки когда-то живших существ, как думали многие, а химическое соединение, образовавшееся при формировании земной коры, – ее жидкая составляющая наряду с водой. В глубине Земли можно найти океаны нефти. И чем глубже в Землю, тем все больше!.. Никогда не наступит нефтяной голод на Земле!
– Опять Земля! – крикнул Годвин. – Да перестаньте же! Я вошел в этот дом, дышу земным воздухом, говорю и слышу как человек, без дурацких шлемофонов. Я словно дома, а через час опять окажусь среди проклятых скал в пустоте. Показали еду после голодовки и сейчас отнимут ее…
Он оглянулся на Эллен.
– Отвернитесь, мистер Годвин! – возмущенно потребовала она, присев, чтобы спрятаться за картой.
– От вашего плеска у меня сердце ноет, как зуб. Я родился в лесу у ручья, черт возьми!
– Вы отвернулись наконец?
– Слушайте, друзья! – увлеченно продолжал Громов. – Эта лунная плесень оказалась белковым веществом. Она наверняка питательна!..
Он откинулся к спинке дивана и торжествующе оглядел всех. Перед ним на столе, как трубки маленького органа, стояли ряды стеклянных пробирок с разноцветными светящимися реактивами, лежали стеклянные квадратики с помутневшими каплями и крупинками красноватого вещества.
Выглянув из-за импровизированной занавески, Эллен с интересом рассматривала все это.
Годвин снова сжал голову руками:
– К черту! Я не двинусь дальше с места. Мы с мисс Кенни американцы. Смысл жизни в комфорте. Мы остаемся здесь.
– Лунный рай в резиновом шалаше, – съязвил Аникин.
– Я не помню, чтобы нанимал кого-нибудь заниматься моими делами.
– Но занимаетесь моими, Годвин! Вы забыли спросить меня, согласна ли я остаться, – Эллен уже оделась и вышла из-за карты.
– Ваша говорящая коляска останется здесь, мэм.
– Значит, вам будет с кем перекинуться словом.
– К дьяволу! Смотреть на мутную стеклянную картинку Земли и выть? Нет!
– Годвин, тише, – остановил его Петр Сергеевич. – Вы только посмотрите. Плесень бурно реагирует на новые условия. Она поглощает углекислоту и, вероятно, даже азот. Она увеличивается в объеме на глазах. Не спорьте! У вас просто припадок ностальгии, Том. О Земле надо думать, конечно, но… А что, если перенести лунную плесень на Землю? Если она выжила на Луне, то уж на Земле!.. Вы только посмотрите, она поднимается, как на дрожжах… Да это и есть дрожжи!..
Годвин покосился на красноватую массу, занявшую уже часть стола.
– Черт возьми, оно пухнет, – проворчал он.
– Вы представляете, какие урожаи белкового вещества можно получить, если перенести споры этой плесени на Землю? Это необыкновенное открытие, друзья! Если мне посчастливится и я увижу с горного кряжа «ту сторону» и вулкан, который нельзя разобрать на фотографиях, если докажу вулканическое происхождение лунных гор, то задача нашей экспедиции будет выполнена!
– Я пойду с вами, командор! – заявила Эллен.
– Вы же хотели остаться еще тогда в ракете! – запротестовал Годвин.
– Нет, Аленушка, – мягко сказал Громов. – Никто не пойдет, кроме меня. Я получил такое указание из Москвы. Годвин прав. Вы все останетесь здесь. Нельзя рисковать всеми членами экспедиции, отрывать их от танкетки, от нашей базы, от связи с Землей. Вы подождете меня здесь.
– Указание Москвы? – вскипел Годвин. – Почему я должен слушаться Москвы? Я хоть и погибшего корабля капитан, но все же американский капитан. Сам себе хозяин. Фу, черт! Какую гадость развели вы здесь на столе, командор! – Годвин осматривал выпачканный в красноватой массе кулак.
Петр Громов восхищенно смотрел, как расползается красноватая масса по столу, стекает с него на диваны и на пол.
– Живая пена! Как это необыкновенно красиво! Взрыв жизни! Всепобеждающая жизнь! Она попала в лучшие условия, и вы посмотрите, какая в ней неотвратимая жадность роста. Живое сокровище!.. Им будет питаться скот на Земле. Еще Тимирязев мечтал о «хлебе из воздуха». Ведь в воздухе есть все материалы для создания питательных белков. И вот видите, где был скрыт механизм такого преобразования. На Луне!
– Черт возьми, командор! Я бы не так восхищался этим дьявольским тестом. Оно растет, как банковский счет у Рокфеллера.
На столе творилось невероятное. Эллен в ужасе смотрела, как вздымается, стекая на диваны и на пол, красноватая шевелящаяся пена. Она словно из невидимого крана вливалась в резиновую палатку, взбухая, заполняя собой все.
– Лучше выбросить ее наружу, – предложил Аникин.
Он и Годвин стали сгребать живую пену и выбрасывать через открытую дверь в шлюз двери. Эллен после брезгливого колебания присоединилась к ним.
Основную массу удалось выбросить, закрыв в тамбур дверь. Но оставшаяся плесень, размазанная по столу и полу, вновь набухала, пузырясь и шевелясь.
Стало тяжелее дышать. Аникин добавил воздуху, который расходовался на рост пены.
И пена сразу взбесилась, словно прорвала плотину. На полу уже некуда было ступить. Ноги утопали в ней по щиколотку.
– Придется отступить, – решил Петр Сергеевич. – Это будет самое приятное отступление, какое только можно себе представить. Какова сила жизни! Какова! Недаром находили микробы на метеоритах, блуждавших в космосе…
Годвин вдруг расхохотался:
– Черт возьми, командор! Это веселое тесто привело меня в сознание. Я, кажется, наговорил здесь черт знает что!
– Ничего, Годвин. Это приступ ностальгии, тоски по родной Земле. Надевайте скафандры.
– Жаль покидать такой уютный коттедж. Но туземцы выживают нас отсюда, как европейцев из Африки.
– Может быть, успеем пообедать по-человечески? – спросил Аникин. – У меня все готово.
– К вам на сковородку попала пена! – в ужасе всплеснула руками Эллен.
– Вот и прекрасно. Можно теперь попробовать. – И неожиданно для всех Петр Сергеевич подцепил со сковородки кусочек коричневой корки, в которую превратилась лунная пена.
Все замерли.
– Может быть, коровам и свиньям понравится, – сказал он, поморщившись.
– Надо выпускать из палатки воздух, – предложил Годвин.
Аникин тщетно старался открыть дверь в шлюз. Очевидно, пена там слишком разрослась. Люди уже с ногами забрались на диваны.
– Помните? Княжна Тараканова! – воскликнула Эллен. – Страшно!
– Это не страшно, Аленушка! Это прекрасно!
– Высаживать окно? – осведомился Аникин.
Спрашивать было уже поздно. Пена поднялась вровень с диванами. Петр Громов ударом ноги высадил окно. Стены домика сморщились, потолок навис. Громов помог Эллен первой выбраться наружу.
Глава четвертая. Огненный дождь
– Может быть, мне и не так интересно взглянуть на ту сторону Луны, – заявил Том Годвин. – Ведь не я угадал, что там лунные черти через какой-то кратер проветривают преисподнюю. Но я не хочу попасть к ним на рога, как скверный друг, и я иду с вами, командор.