Я жулика люблю

Еще несколько минут мы топтались за киоском, усиленно изображая, что поглощены созерцанием импортной косметики. Потом я тяжело вздохнула, на секунду зажмурилась и решительно сказала:

— Все! Время!

Карина и Юля похлопали меня по плечу и навесили на него большую спортивную сумку. Сумка была пустой, но благодаря твердым стенкам выглядела наполненной вещами.

Пашка выглянул из-за киоска и легонько подтолкнул меня в спину:

— Двигай, Милка!

— Ни пуха ни пера, — хором шепнули Юля с Кариной.

— К черту! — И я, заранее наклеив на лицо приветливую улыбку, храбро зашагала прямо к Ритиному креслу, хотя у меня все поджилки тряслись. О том, что сцену нашей нежной встречи из какого-нибудь укромного местечка может увидеть Фантом, я старалась не думать. Хоть бы Сокол и Кирпич тоже здесь оказались! Может, хоть раз в жизни бы от них польза была.

Рита заметила меня, когда я была от нее на расстоянии метров десяти. Она вытаращила свои голубые глаза, очевидно, не веря в реальность моего появления, да так и застыла, как кукла, хлопая накрашенными веками.

Я подошла к ней, поставила на пол «дипломат», искусно задрапированный Юлиным плащом, и любезным светским тоном поинтересовалась, куда это она собралась.

Рита, видимо, еще не пришла в себя от моего неожиданного появления и столь дружеского тона и, ничего не ответив, продолжала таращить на меня свои кукольные глазищи.

Я улыбнулась еще шире и так же по-светски сказала:

— Рита, дорогая, давайте забудем все эти недоразумения. В конце концов, мы же не хабалки какие-нибудь, а интеллигентные женщины. Тем более что вы уже все знаете. Я вполне понимаю ваши чувства, но, поверьте, так будет лучше для всех.

Не обратив внимания на эту ахинею, Рита наконец раскрыла свой ярко раскрашенный ротик и прошипела, словно гигантская анаконда:

— Что ты здесь делаешь, сучка?

— Ай-яй-яй! — Я укоризненно покачала головой. — А я-то думала, что вы вполне воспитанная дама. Видимо, ваше уязвленное самолюбие не в силах справиться с тем, что вас так грубо обманули, но…

— Оставь мое самолюбие в покое, — уже даже не прошипела, а почти просвистела Рита, приподнимаясь со своего кресла и вперяя в меня яростный взгляд. — Откуда ты здесь взялась, ворона мерзкая, вобла сушеная, кикимора несчастная?

Я с холодным достоинством пожала плечами, по которым давно уже бегали крупные мурашки:

— Ну, если вам угодно и дальше ломать комедию и притворяться, будто вы ничего не понимаете… Я здесь потому, что сегодня мы с моим мужем, Андреем Владимировичем Шутиловым, улетаем прямым рейсом в Лондон.

С ее лица разом сбежали все краски. Через секунду они вернулись обратно, даже с избытком, и покрасневшая, как свекла, Рита завопила чуть ли не в полный голос:

— Что-о?! Ты… ты опять за свое?! Это я, я сегодня со своим женихом, Андреем Владимировичем Шутиловым, улетаю в Мюнхен! Ах ты-и… — И она вскочила, отбросив какой-то журнал, с явным намерением вцепиться мне в волосы.

Я быстро отступила назад и с презрением бросила:

— Успокойтесь, душечка, на вас люди смотрят.

— А ну, пошли, — хрипло скомандовала Рита, подхватывая свои вещи и не сводя с меня взгляда голодной тигрицы.

— Куда это? — холодно спросила я, стараясь держаться от нее подальше и на всякий случай прикрываясь сумкой.

Рита безумными глазами обвела зал ожидания и мотнула головой в сторону туалетов:

— Туда! Я тебя, гадина, сейчас в толчке утоплю!

Я внутренне возликовала. Рита сама предложила пройти в нужное место. Правда, непосредственного контакта с этой бешеной кошкой я предпочла бы избежать, но… В общем, назвался шампиньоном — полезай в ридикюль.

— Ну-ну, попробуй, — воинственно сказала я, отбрасывая всяческие церемонии. — Никак смириться не можешь с очевидным фактом, что Андрей тебя все-таки бросил и женился на мне? Что ж, пошли! Еще посмотрим, кто кого в толчке искупает!

Держась рядом и ступая в ногу, как солдаты на параде, мы быстрым шагом дошли до туалета и, не сводя друг с друга яростных взглядов, протиснулись в дверь наподобие Чичикова с Маниловым.

В туалете почти никого не было, только какая-то надменная дама с высокомерной улыбкой оглядывала в зеркало свою импозантную фигуру, запакованную в дорогой замшевый костюм. Закончив обзор, она вышла, не удостоив нас и взглядом.

Рита швырнула свои вещи в угол и ринулась на меня, выставив когти. Я отскочила к стене, быстро поставила свой «дипломат» рядом с ее багажом и оттолкнула ее сумкой:

— Полегче, деточка!

— Шалава, дрянь, проститутка, — зашипела-зарычала Рита, кружа вокруг меня. — Я тебе сейчас устрою свадебку!

Она вцепилась в сумку и попыталась сорвать ее с моего плеча. Я резко отпихнула нахалку, и Рита, не удержавшись от моего толчка, попятилась спиной к кабинкам, скользя на высоких каблуках по полированному мраморному полу и пытаясь восстановить равновесие.

В этот момент в туалет вошла невысокая тоненькая девушка с гривой рассыпанных по плечам каштановых волос. Она взглянула на нас с Ритой с легким недоумением и подошла к крайнему зеркалу.

Я быстро подскочила к Рите, схватила ее за руки, загораживая своей фигурой девушку у зеркала, и прижала спиной к дверце кабинки.

— Кажется, кто-то хотел окунуть меня в толчок? — Когда надо, я тоже умею зловеще шипеть и корчить жуткие рожи. — Попробуем?!

Рита врезала мне в живот своей острой модельной коленкой и кое-как вырвалась. Но я уже увидела краем глаза, как, глядя в зеркало на мое отражение, девушка с каштановыми волосами незаметно подмигнула мне и подняла большой палец, после чего спокойно вышла из туалета.

С диким визгом Рита бросилась было ко мне, и я стойко приготовилась к обороне. Но тут до нас донеслись позывные электронного гонга, и мягкий женский голос произнес на весь аэропорт:

— Внимание! Начинается посадка на рейс номер такой-то, следующий по маршруту Москва — Мюнхен. Просим пассажиров, еще не прошедших таможенный досмотр, подойти к стойкам номера такие-то и такие-то, — и тот же текст зазвучал по-английски.

Рита остановилась, будто налетела всем корпусом на невидимую стенку, и взглянула на часы с ошеломленным выражением лица. Метнувшись в угол, куда она бросила свои вещи, Рита схватила «дипломат» и чемодан, обернулась, плюнула в мою сторону и пулей вылетела за дверь.

Я обессиленно прислонилась к дверце кабинки и, съехав по ней разом взмокшей спиной, села на корточки, чувствуя, что меня начинает разбирать какой-то идиотский нервный смех.

Дверь распахнулась, и в туалет влетели Юля с Кариной. Отбрасывая за плечи выбеленные волосы, Карина подскочила ко мне и встревоженно спросила:

— Ты живая? Чего ты сидишь и хохочешь, как дура?

— Все в порядке. — Я с трудом поднялась на ноги. — Даже глаза целы, и морду она мне не успела ободрать. Плюнула, правда, но, к счастью, промахнулась.

Юля подняла с пола «дипломат», прижала его обеими руками к груди и с огромным облегчением сказала:

— Ну, слава богу! Пошли отсюда, а то Пашка там, наверное, уже устал икру метать.

Первой Фантома увидела Карина. Я бы его просто не узнала, хотя за время общения с этим аферистом должна была уже привыкнуть к тому, что он легко меняет облик. Но угадать в высоком господине с благородной сединой, похожем на моложавого американского сенатора, нашего выдающегося жулика, сумела только Карина благодаря своей работе театральным гримером.

— Вот он! — уверенно сказала она, указывая на «сенатора» глазами.

К тому моменту я уже упрятала свою вороную шевелюру под белую косынку, а на нос посадила громадные темные очки, отчего сразу стала похожа на сову. Видно сквозь эти дурацкие очки было отвратительно, и я завертела головой во все стороны, тщетно пытаясь хоть что-то рассмотреть.

— Вот этот? — недоверчиво переспросил Пашка. — По-моему, ничего общ…

— Он! — перебила его Юля. — Молодец, Каринка!

«Сенатор», сверкая благородной сединой, направился к обособленному от «простой» публики дипломатическому отсеку. На его подрумяненной физиономии выделялись одна-две царапины, которые даже грим не скрыл до конца. Но в целом его облик вполне отвечал задачам конспирации.