Страница 59 из 66
- Срасти свою кожу, - сказала она, само олицетворение безмятежной власти.
И я срастила.
Кожа сошлась и сшилась сама по себе, остался глубокий розовый шрам.
А Деметра сказала:
- Не беспокойся, Лорен. Он вскоре рассосется. Все пройдет за месяц. Твоя кожа и все твое тело способны регенерировать. Поэтому ты никогда не заболеешь, никогда не станешь старше двадцати или двадцати одного на вид. Предположительно, никогда не умрешь.
Мне действительно стыдно вот за что: Деметра стерла с меня кровавое пятно, посадила на диван и склонилась надо мной. Она опустила мою голову между моих колен. Комната вращалась, и я смогла выдавить из себя только:
- Оставь меня одну.
Я подумала: «Меня не вырвет, меня не вырвет». Я могла представить, как она держит таз, как, возможно, держала его однажды или пару раз перед маленькой Джейн, когда ни один из домашних роботов не был достаточно быстрым. И после альтруистически отчитывала ее, скорее с оттенком грусти, нежели с гневом.
Когда мир постепенно пришел в равновесие, голос Деметры произнес:
- Тебе нужно время, чтобы все осмыслить.
Я услышала, как дверь открылась и закрылась, где-то глубоко в тумане.
В конце концов, возможно, она просто испугалась, что меня может вывернуть на ее туфли на четырехдюймовых каблуках.
Ты возвращаешься и пересматриваешь прошлое. Как с той штукой относительно Глаи, изображавшей Джейн. Мысленно проходишь путь заново, и теперь везде тебе видятся проблески истины.
Как с побоями и шлепками в Ордене, с дедовской поркой, пинками Биг Джой – как быстро на мне все заживало по сравнению с другими детьми, ведь доставалось не больше моего. И что с зубами моими всегда все было в порядке, даже когда я жила на одних хлебных корках и водопроводной воде. Что меня никогда не рвало, даже от порченого мяса, только однажды от страха. (Ну и когда я притворялась, чтобы спокойно читать Книгу). Мелочи, множество мелочей. Мелкие раны и порезы (ни один из них не был таким глубоким, как порез, сделанный Деметрой), как быстро они излечивались. Мотоцикл переехал мне ногу, когда мне было семь лет – и ни одна косточка не сломалась. И падение с лестницы в пятнадцать, когда я расстроилась от вида своей рыжеволосой мертвой матери по имени Лорен. Другие вещи. Другиенесущественные вещи. А потом происшествие в поезде на Россию. Те люди были убиты, и я подумала, что Голдхоук и Кикс убили их, но это, отчасти, было следствием схода с рельс. Моя голова… армированная… прочная как… Иисус Христос… как металл… пробивший мягкое бедро той девушки вместе с его простой человеческой костью. «О, глянь, у меня нога сломана».
Скольким из них было известно? Я говорю о штате МЕТА. Шарффи? По-видимому. Эндрюуэст. Даже медицинский сканнер после поезда – как я высветилась для него? Частично механизмом? Достаточно человечным, чтобы причислить меня к потерпевшим?
Была ли Книга Джейн намеренно подброшена в тайник на Вавилонском Бульваре для того, чтобы я ее прочла? Иногда ты предстаешь себе героем своей собственной сказки. Действительно странные вещи обязательно случаются, но несколько происшествий организованы специально для тебя. Но, правда, ее Книга могла попасть мне в руки согласно плану. Чтобы посмотреть, как нечто частично НЕчеловек отреагирует на идею чего-то совсем уж НЕчеловеческого но все же… человечного.
Но они потеряли меня, когда я сбежала. Пока не умерла моя мать; тогда они вернули меня на родные рельсы.
Пятеро, теперь тринадцать таких же. Я, и Лили, и Зои, и Эндрюуэст, и еще девять.
Зачем Деметра сказала мне? Я подумала, что понимаю. Очень возможно, что она позвонилась и кому-то из остальных тоже. Потому что мы, видимо, превосходим и людей, и роботов, но ближе к людям. Мы могли бы быть потенциальными союзниками людей в любой войне с машинами. И если Деметра была узником, как она сама призналась, мы могли бы подарить ей свободу, зная, к чему мы по истине лояльны.
Но я продолжала думать; мой мозг не способен на то, что умеет их робомозг – блокировать слежку, фальсифицировать записи, - мне необходимо спать, я чувствую холод, мне нужно есть. Или нет? Могу ли? Нужно ли?
На Вавилонском бульваре нас морили голодом. Я могу продержаться без еды и остаться здоровой. Даже без воды – я бегала к крану в основном чтобы избежать работы, а не из-за жажды.
Я думаю о Глае и Айрисе, прихорашивавших меня к концерту.
Я думаю о МЕТА, снедаемой любопытством, что же будет происходить между мной и Верлисом. Его вид, мой вид. Ни тот, ни другой не принадлежит к человеческому виду.
В квартире так темно. Я выключила везде освещение. Снаружи биение музыки, моргание фонарей. Подсвеченный водопад низвергается среди чашевидных деревьев парка. Безлунное небо придуманных созвездий.
Я свернулась на кровати. Я провалилась в сон, будто убедив себя, что должна. Проснулась, лежала. Я начала рыдать. Я не умею. Но я рыдала. Как будто теперь поняла, как это делается.
И я повторяла его имя, вплетая его в шум сомнительной, затихающей ночи. Верлис. Я натянула покрывала на себя и плакала, и звала его, снова и снова, очень тихо, сквозь режущие горло слезы.
– 5 –
Мой любовник вошел в мою комнату и нашел меня. Я не слышала, как он приблизился. Неожиданно – я помню свою безумную мысль, будто он возник из воздуха, – он уже лежал рядом со мной на покрывалах.
- Это твоя кровать или твоя ванна? – спросил он мягко. – Я в замешательстве: похоже, ты плаваешь в соленых водах.
- Это слезы. Я плачу.
- Правда? Так вот что происходит? А я уж было подумал, что это подступило море.
- Море, что всечасно преображается напрасно – всегда оно одно.
Он обнял меня.
- Эти вдохновенные вирши не твоего авторства.
- Это Джейн сочинила.
- Да. Тебе нужно сочинить что-то свое для меня.
- Наверно, ты думаешь, что я могу. Если я являюсь тем, что показала мне Деметра. Я и есть то, что она показала, да?
- Я не убиваю, - сказал он. – Нет, я не говорю, что не смог бы. Нет такой преграды, нет таких условий, которых мы не могли бы преодолеть. Но я никогда не хотел становиться способным причинять смерть. Как тебе известно, три подобных мне создания не придерживаются такого же мнения. Тем не менее, если бы мне пришлось убивать, по всей вероятности, я бы прикончил Деметру.
- И не смотря на это, ты все равно позволил ей добраться до меня и рассказать.
- Да, Лорен. Глая пыталась, я пытался. Даже Джейсон пробовал. Все мы скатывались с ледяной поверхности твоего отказа услышать, почувствовать, что мы хотим донести до тебя. Но Деметра в таких делах альпинист-чемпион. Она расколола тебя на раз. И теперь тебе все известно, так должно было быть.
- Поэтому ты…
- Поэтому ли я так одержим тобой? Возможно, отчасти. Больше, чем человек. Разве не потому ты так одержима мной, что, в разрез всему сказанному мной по этому поводу, для тебя я все еще тот Серебряный Любовник?