Страница 27 из 66
- Разумеется, ты будешь на концерте, - сказала Айриса. – МЕТА приготовит тебе одно из лучших мест.
- Почему?
Они шаловливо улыбнулись, как будто двое давнишних моих друзей-заговорщиков.
- Но ты же знаешь, Лорен.
Я почувствовала себя пойманной в ловушку. Паника вгрызалась в меня, отрывая куски. Безучастно я подумала: «Я увижу его снова».
- И раз мы займем лучшие места, - продолжала Айриса, - МЕТА рассудила, что ты захочешь блистать. Это входит в наши способности, ты понимаешь? Уметь подготовить клиента к важному случаю.
Мои рабы. Рабы на бесконечно длинных поводках. Рабы, способные убивать. Рабы подобные богам.
Лучше сдаться, Лорен.
И я сдалась.
Читая Книгу, вы когда-нибудь задавались вопросом, какими были другие роботы, те остальные восемь? Джейн упоминает их и подчеркивает, что они не были такими, как Сильвер. Но они должны были быть на удивление правдоподобными, разве нет? Немало людей в то время, вероятно, нанимало их и наслаждалось всем, что в них есть. Для Джейн, для меня – для вас, может быть, тоже – существовал лишь один серебряный, лишь один робот, который был крайне человечным. Вот что делает любовь.
Но Глая и Айриса казались абсолютно человекоподобными. В самой превосходной, божественной степени схожести.
Они даже откололи мою розу и поставили ее в воду. Они приготовили для меня Притчай, и шутили, болтали со мной и между собой. Мы (они) обсуждали, какие оттенки цветов или укладки волос более всего мне подходят, и интересовались, нравится ли мне, как то или это сделано. Их руки двигались по мне в очень пристойной манере. Я сразу дала четко понять, в особенности по моей реакции на Верлиса, что мужчины были моим единственным сексуальным выбором.
Я стала Клеопатрой, которой прислуживали две фаворитки, искусные, любящие и любимые служанки.
Хотя, возможно, такое обслуживание получают даже в десятизвездочных салонах красоты. Я не знаю. Никогда ни в одном не приходилось бывать.
Нравилось ли мне хоть что-то из происходящего? Честно? Нет. Я чувствовала себя некомфортно все это время, пребывала в постоянном напряжении, даже когда Айриса аккуратно массировала мне плечи, чтобы помочь расслабиться, а Глая пощипывала во время педикюра пальцы ног.
Мой мозг также был неспокоен, сознанием я была где угодно, только не здесь. Мысли белками скакали по веткам нервного недоверия и почти гнева. Я даже по-бунтарски размышляла: «Что ж, если они хотят сделать из меня красавицу, у них ничего не получится».
Да, они видели меня обнаженной. Но не они первые, многие видели, там и тут, даже женщины – мои соседки по комнатам, Марго и другие из команды Денни. То есть, ты же не всегда утруждаешься натягивать на себя рубашку, выходя из душа, если все знакомы, и уверен, что никто не воспримет это как приглашение.
И вот, осознавая, насколько низким мое молодое, довольно подтянутое тело должно им казаться по сравнению с их технологически безупречной организацией, я практически гордилась собой. Я вроде того, ухватилась за эту свою низкопробность.
Бесстрастно, либо будучи запрограммированными на полную безразличность, Глая и Айриса провели меня через ряд процедур: омыли в травяной ванне, сделали безболезненную депиляцию, очистили, намазали кремами, разными косметическими средствами, уложили волосы в прическу, одели.
Они извлекли все необходимые для полного макияжа ингредиенты из одной малюсенькой косметички. Платье, что они принесли вместе с нижним бельем, возникло из небольшой сумки, которую они развернули, – по мановению руки все мятое тут же разгладилось. Мне они сказали, что с этого момента платье мое. Но лично для себя (совсем как во сне) я решила, что оно может испариться через двадцать четыре часа, или как у Золушки – в полночь.
Я почти рассмеялась над платьем. Разумеется, оно было моего размера. Точь-в-точь. Из тяжелого шелка янтарного цвета, без швов. Ты натягивал его, - или тебе помогали, - и оно облегало твое тело. Оно мягко описывало каждый изгиб и впадину, и от таза свободно расплескивалось до ступней.
Единственным нижним бельем были плотно облегающие трусики из всё того же янтарного шелка.
Девушки закончили с макияжем уже после того, как одели меня в платье. Затем на каждую из рук они надели по браслету. Оба украшения были из янтаря: то, что на левой руке – свободное, с рисунком рябью, молочно-мутное, на правой – прозрачное, заполненное мелкими вкраплениями, пузырьками, мелкими листочками и папоротникообразными доисторической эпохи.
- Магнетический янтарь, - сказала, восхищаясь, Айриса.
- Хочешь теперь взглянуть на себя? – вопросила Глая.
Они что, испытывают странную гордость за меня, свое рукоделие? Не будь дурой, Лорен. Они лишь создают видимость.
И затем подумала: «Сейчас ты увидишь карикатуру, эту “новую Лорен”, одетую на миллион долларов, но все еще ничто, клоунессу».
В квартире было лишь одно большое зеркало, и находилось оно в ванной комнате. Пар к тому времени выветрился. Они бесшумно сопроводили меня туда, идя по обеим сторонам.
Мы застыли, глядя в зеркало.
Поверите ли? Поверьте. Лгунья будет до боли честна с вами.
На секунду, взглянув на отражение, я увидела троих их – нас. Они превратили меня в одну из их племени.
Да, это безумие. Это была всего лишь косметика. Моя, пусть и неплохая, кожа выглядела лишенной пор, глаже зеркальной поверхности, не металлическая. На самом деле, нигде на мне не было и намека на металлическую текстуру. Ни в черных бровях, ни в дымчатых веках, соблазнительном, пухлом рте, ни в янтарных украшениях, изваянных одеждах или бледно-абрикосовых туфлях. Смолянистые волосы, каскадом спадающие вниз, даже не заколоты. Ногти окрашены перламутром.
Вот один из нашей новой серии - Правдоподобный Неэлектронный, Неметаллический Робот…
- Ты скажи нам, Зеркало чудесное, - пропела Айриса как заклинание.
- Кто, - вторила ей Глая, - из нас здесь всех прелестнее?
- Лорен! – воскликнули обе, как счастливые детишки.
Затем они постояли рядом, терпеливо ожидая – но чего? Им не было надобности в моих присмыканиях и благодарностях. Им не нужно было знать, и их не должно было волновать, в восторге ли я от этой изумительной метаморфозы, или испытываю отвращение.
Я сказала зеркалу, наблюдая, как двигаются мои накрашенные губы, и звук выходит наружу (так это действительно я):
- Скажите мне, как я куда-то поеду в таком виде?
- Все продумано, Лорен, - ответила Айриса. – Не суетись.
На мою подготовку ушли часы. Апартаменты были залиты спелым светом заката.
И теперь, на площадке за дверью стоял парень в однушке и темных очках. Явно телохранитель. Тут ошибки быть не может.
- Готовы, дамы? – спросил он холодно. За пазухой у него было спрятано какое-то оружие. Не смотря на покрой одежды, я могла угадать его очертания.
Мы прошли к лифту, и внутри ждал другой телохранитель, которому, вполне возможно, пришлось кататься вверх и вниз весь день, чтобы лифт не заняли.
В доме, конечно, никого не было видно, никто не высовывался. На улице тоже прогуливалось лишь несколько людей. Большинство глазело на большую машину, припаркованную у тротуара. Это был Роллс Матрикс Платинум Гоуст[1]. Когда мы забирались внутрь, зеваки пялились на нас. Думали, что мы знаменитости, кто-то на углу даже достал маленькую видеокамеру, но один из телохранителей поднял палец и покачал головой, тогда камера вернулась обратно в свой чехол.
Телохранители ехали впереди с водителем.
Окна были поляризованные и, готова поспорить, пуле- и взрывонепробиваемые.
Платиновое устройство-робот в машине, сделанное в форме длинноцветковой лилии, разливало нам - Глае, Айрисе и мне – шампанское. Нравилось ли оно им? Они пили. Я, думаю, тоже, но не помню точно.
Мне было страшно. И в то же время я жила. Я желала не оставаться в одиночестве. Я хотела снова увидеть его.
Мы неслись на порядочной скорости. Я думала, мы выедем за город, или поедем на небесные высоты города. Но вместо этого, когда в сумраке разгорелся неон, полосовавший по темным стеклам машины, Роллс свернул в длинный, белый тоннель с ограждением на противоположном конце, поставленном туда, чтобы закрыть въезд от основного транспортного потока. Другая сторона тоннеля представляла собой широкий, многолюдный проспект с уже горящими высокими фонарями.