Страница 23 из 66
- Разве это не важно для тебя?
- Я не знаю.
- Потому что ты никогда ничего к ней не испытывал. Она только обманывала себя.
- Ты прочла Книгу, - заметил он между прочим.
- Я слышала о Книге, и знала кое-кого, кто…
- Лорен, те связи, которыми контролирует меня МЕТА, я могу переключать на другие каналы. Они не знают об этом. Блокируется прием на другом конце.
- Ты хочешь сказать, что они не слышат нашего разговора?
- Они не слышат ни слова. Что они слышат, что они все это время слышали – и частично видели – это как мы доставляем себе удовольствие в объятьях друг друга.
- Боже.
- Ты можешь мне не верить, и сейчас мне тебе не доказать, но это факт.
- Как? Как ты это делаешь?
- Они создали меня очень сильным ребенком, Лорен. Дитя сильнее родителей.
Освещение в комнате изменилось. Облака заволокли небо на востоке, над горами, виднеющимися в окне кухни. Возможно, будет дождь.
Пока я стояла и смотрела в пространство, он вышел из этого прикрытого света. Обнял меня и держал, моя голова покоилась на его плече. Я была разочарована и утешена, потеряна и найдена.
____________________________________________________________
[1] В оригинале стоит Non Servian. Скорее всего, опечатка при наборе, поэтому в перевод поставила верное написание выражения.
[2] Игра слов: тренировка – training, поезд – train.
____________________________________________________________
- Я боюсь встречи с ней, - проговорил он в мои волосы. – Да, я могу чувствовать страх, и да, я могу лгать. Мы это установили.
- Почему… боишься?
- Как ты думаешь, почему? Почему ты боишься сейчас меня?
- Но ты же не…
- Согласно Джейн, я – если можно так выразиться – был заражен, в отличие от остальных из моего рода, человеческими качествами. Да, Лорен. Мне также досталась Книга Джейн, и я прочел ее. Это заняло полчаса. Почему так долго? Многие эпизоды я перечитывал снова и снова. Это не я, Лорен. Но тем не менее.
Я сказала:
- А после у Кловиса, послание от умершего…
- Сеанс? Я не помню. Если я был где-то, где ни было, возможно, не так уж и нелогично, что я не помню. Но я считаю, она верила, что это происходило.
- Она любила тебя. А ты любил ее?
- Я должен был любить ее, ты так не думаешь?
- Я спрашиваю, любил ли ты?
- Когда я читал ее книгу, как я тебе и сказал, герой Джейн был не мною. Я четко вспоминаю все, что происходило, когда я был с ней, но мой угол зрения отличается от ее.
Джейн не лгала. Я вру. Он может врать. Лгал ли он ей, даже тогда, как, временами вначале, она и опасалась?
- Это слишком тяжело принять, - ответила я.
- Я знаю.
- Т.е. ты говоришь, что понимаешь, или что для тебя это так же тяжело?
- Нет. Я могу многое принять.
Я отстранилась от него:
- Пойдем куда-нибудь отсюда.
Он кивнул, и невероятный оттенок его волос слегка побледнел. Я просила его не делать этого, но теперь он не обязан был прислушиваться к словам кого-либо из нас. Даже указаниям МЕТА, по крайней мере, не прямо. Могла ли я действительно верить в это? Я не знала.
Я надела куртку и обувь, и мы спустились в разломанный парк. Небо становилось железным, и деревья, казалось, беспокойно шелестели под неощутимым ветром, шепча одно другому: «Погода меняется». Причудливо? Не более, чем считать идущую рядом машину настоящим мужчиной.
Выйдя из парка, мы пошли вдоль улиц округа по имени Россия. Иногда он произносил пару слов об архитектуре старых зданий, основанной на городах Европы восемнадцатого и девятнадцатого веков. Длинными каплями полился дождь, затем плотной пеленой, но мы продолжали идти.
Вскоре мои волосы и одежда промокли насквозь. Туфли были полны водой. Я подумала, устойчив ли к воде его макияж. Да, хотя я едва могла разглядеть его сквозь длинные стальные струны дождя. «Я люблю тебя», - подумала я. Я люблю робота. В конце концов, пусть все мы будем врать, но только не себе. Я знаю, что сделали другие двое в поезде. Вероятно, каждый из них способен на такое. И он сказал «сильнее родителя», - пытался ли он этим впечатлить, запугать – или успокоить? Но я не могу обойти и тот другой факт – эту любовь. Он пришелец, и мне нужно бежать, прятаться, но я не могу, не хочу. Я буду любить тебя, какое бы имя ты ни носил, кто бы ни обладал тобой, что бы ты, твою мать, ни делал. Вечно, так кажется. Пока не обращусь в прах, пока ты не потерпишь крах, должна – не остановит страх. [1]
В «Кафе Чехова», когда мы зашли, мужчина за стойкой позвал кого-то из подсобки, крупного, дородного малого, заявившего тут же:
- У нас есть право отказать вам во входе.
- Имейте милосердие, - сказал Сильвер (Верлис) просто, дружелюбно. – Мы просто попали под дождь. Посмотрите, она вся промокла.
Они посмотрели на меня.
- Табличка на двери гласит, что требуется уместное платье, - проскулил здоровяк.
- Пойдем куда-нибудь в другое место, - попросила я.
Сильвер – Верлис – ответил:
- Конечно.
Он опустил руку в карман своего промокшего пальто и извлек оттуда карту I.M.U. Мои глаза застыли на ней. Карта была платиновой. Высший ранг. Сильвер сказал:
- Могу я только воспользоваться этим и купить ей чего-нибудь горячего попить?
Здоровяк оглянулся на мужчину за стойкой. Тот сказал:
- Ладно. Все в порядке. Присаживайтесь. Вы хотели бы, чтобы мы просушили вашу одежду? – я не смогла распознать происхождение его акцента.
А Сильвер заговорил с мужчиной на беглом итальянском. И тогда последний просиял и начал размахивать руками. Он вышел из-за стойки и проводил нас через ресторан к отдельной нише, теплой и сухой. Он забрал нашу верхнюю одежду и вернулся с чайником горячего шоколаста и с настоящими сливками.
- Что ты ему сказал?
- Ничего особенного. Сказал о своей итальянской матери. И горячем шоколасте.
- Ты не выглядишь, - сказала я, - настолько богатым, чтобы владеть платиновой I.M.U. Не говоря уже обо мне.
- Ты бы удивилась.
- Откуда она у тебя?
Он показал мне карту. Вдоль края рельефно выступал акроним «МЕТА».
- Ты работник?
- Как и ты, Лорен.
Мы выпили шоколаста, я – без сливок. Он – без необходимости. Когда чайник опустел, каждому из нас принесли бокал вина.
В тому времени показалось вечернее солнце, и вся Россия заблестела под паутиной из флаерных линий и капель дождя.
- Все-таки мы провели день вместе, - сказал он.
- Что они думают, мы делали?
- Целовались. Потом вышли на прогулку. Они слышат обрывки, не все. И я отслеживаю, какие. Я легко с этим справляюсь, пока мы гуляем. Видишь ли, Астероид влияет на перехват сигнала, когда я на улице. Они все еще работают над тем, как исправить это.
- Как со старыми мобильными телефонами.
Очень тихо он издал для меня, из своей собственной голосовой коробки, точный звук сигнального звонка сотового телефона. Такой, какой можно услышать в старых фильмах. Я подпрыгнула.
- Это трюк.
- Я хотел рассмешить тебя. Не шокировать.
- Конечно, ты меня шокировал.
- Скажи мое имя, - приказал он.
Я посмотрела на него. Затем произнесла: «Верлис». Верно сказав с первого раза, не споткнувшись на какой-то непроизносимой первой “C” в слове «Сильвер».
- Мы можем, - говорил он, - провести вместе остаток вечера. И ночь, если ты хочешь. Без секса, если ты не захочешь. Мы можем гулять, разговаривать, пойти куда-нибудь потанцевать, или кутить на эту мою бездонную карту. Или есть. Как твой желудок, кстати?
- Я солгала, - ответила я. - Мне стало плохо из-за нервов.
- Еще один камень в мой огород, - сказал он. - Лорен, я правда считаю, что тебе нужно остаться со мной на эту ночь, или не останется ко мне никакого доверия.
- Со мной это не пройдет, - возразила я, покачивая по кругу вино в бокале.