Страница 95 из 98
— Хорошо!
— Чудесно. Поищи-ка свечей, спичек и чего-нибудь поесть. Вон там чайник и еще ведро — смотри, как нам повезло! А я займусь другими делами, поищу следы Джина, посмотрю, не оставил ли он здесь чего-нибудь.
— Вы имеете в виду драгоценные камни или еще что-то? — азартно спросил Джордж.
— Вполне возможно.
Оба принялись за дело, но двигались чрезвычайно медленно. Роджер обнаружил еще несколько кусков кожи, преимущественно черной глянцевой замши, но была и свиная кожа, и немного простой коричневой кожи для перчаток.
Очевидно, Глэдис делала здесь большую часть работы, как бы подчеркивая этим свою любовь к Джину, а он убил ее так безжалостно, как отправил бы на тот свет кролика.
— Нам бы сюда печку, воды да еще и пищи, и мы долго могли бы здесь пробыть,— небрежно пробормотал Джордж, забывший о своих страхах и о женщине, находящейся в бессознательном состоянии. Но, вспомнив о Дафни, он заметил, что чашка чая, если б она у них была, не повредила бы ей.
— Неплохая мысль, Джордж,— ответил Роджер,— если только она придет в себя.
Он был уверен, что Дафни Моллоу ничто не может помочь, кроме свежего воздуха и доктора.
Но почему до них не доносится никаких звуков снаружи?
Перебирая вещи, Роджер нашел несколько листков бумаги для заметок и несколько конвертов с адресом:
— «Милдмэй лимитед. Конторское и канцелярское оборудование. Батт Лэйн, 27, Холберн Е. К. 2».
Какое отношение имел Джин к фирме Милдмэя?
Нервы Роджера напряглись до предела.
Внезапно он обнаружил сверток, развернул его и увидел, что это пакет, адресованный Глэдис Домуэл, в дом ее сестры. На нем была странная паукообразная подпись, похожая на ту, что была на письме к Моллоу от Милдмэя — почерк Питербая, лондонского управляющего.
Роджер стоял, рассматривая конверт, его мозг лихорадочно осмысливал новые данные.
Потом он положил пакет на место, поднял флакон с белыми таблетками и прочитал на ярлыке: «Никотиновая кислота». Нахмурившись, он рассматривал флакон, и в этот момент над его головой раздался глухой звук — первый звук, донесшийся снаружи.
Джордж зацепился за чайник и опрокинул бутылку с метиловым спиртом. По комнате распространился резкий удушающий запах, спирт разлился по пыльному полу, пары могли в любую минуту вспыхнуть.
Наступила гнетущая тишина.
Джордж потянулся за свечой.
—- Убери огонь! —закричал Роджер.— Убери его прочь!
Над их головами работали полицейские, факельщики, группа ремонтников от ближайшего подрядчика. Люди разбирали обломки кирпича, бетона, балки, работая руками или небольшими лопатами. Среди них был и Уотлесбери, в его обычно спокойных глазах был страх.
Где-то неподалеку раздался женский крик:
— Ну что они тянут резину, ведь люди погребены заживо!
Уотлесбери знал, что так это и было. Двое полицейских и один журналист были засыпаны и находились где-то в верхней части этой груды. Команда спасателей должна была с величайшей осторожностью снимать каждый кирпич и каждый кусок бетона, чтобы не причинить вреда засыпанным людям.
Уотлесбери не знал, что случилось с Роджером и мальчишкой.
Надо было спешить, но поспешность в поисках могла принести засыпанным людям еще больший вред. Спасательная команда делала все, что могла.
Рядом стояли доктор и медицинские сестры, поблизости находилась и машина «скорой помощи», работа требовала много времени, а его как раз катастрофически не хватало.
А неподалеку от места, где шли поиски, оба сынишки Веста, сидя в кино, надрывали бока от смеха над ужимками знаменитого американского клоуна, в то время как Жанет размышляла, сможет ли она вынести до конца всю эту чепуху, а также о том, придет ли сегодня Роджер домой пораньше и нашел ли он ту исчезнувшую женщину.
Было совершенно темно. Паренек сидел рядом с Роджером, прислонившись спиной к стене, а Роджер расположился ближе к Дафни Моллоу.
Он слышал дыхание мальчишки, но не слышал, дышит ли Дафни. И не мог ничего предпринять.
Хотя они привыкли уже к зловонию метилового спирта, Роджер все еще не решался зажечь огонь. Если б возник пожар, у них не осталось бы никакой надежды на спасение.
Роджер размышлял.
Ему хотелось увидеть Питербая именно сейчас, ему очень нужно было с ним встретиться. Питербай казался единственным человеком, с помощью которого можно было бы выйти на Джина. Нужно доказать, что Джин совершил эти два или три убийства. Но Джин пока оставался в стороне, а вина за преступления падала на Моллоу, которого ждала смертная казнь.
А сейчас самое главное — Питербай; каждая потерянная минута увеличивает шансы Джина избежать возмездия. Да, может получиться очень плохо, если он не сумеет дать знать людям снаружи.
Шума работы он не слышал: это доказывало только, как медленно и с какими предосторожностями они продвигаются.
Мальчишка задремал, это было хорошо.
Роджер и сам чувствовал, как его охватывает оцепенение: тяжелый запах, недостаток воздуха и усталость делали свое дело.
А время было так дорого, так много нужно успеть, а Джин с каждой минутой, возможно, удаляется все дальше и дальше.
Сейчас на поверхности стемнело, и площадка была освещена фарами автомобилей и двумя переносными прожекторами. Большая часть камней была уже убрана с фундамента.
Уотлесбери наблюдал, как трое людей с большой осторожностью собирают мелкие обломки.
Свет упал на руку и ногу засыпанного человека. Сейчас невозможно было определить, кто это.
Еще один мертвый лежал рядом на носилках.
Подъехал автомобиль, послышался голос Чэтуорта. Ему односложно отвечала женщина, затем послышались шаги, и мальчишеский голос спросил:
— Это ведь не папа... а, мам? Правда, это не он?
Другой ребенок закричал:
— Нет, нет! Это не он!
Жанет Вест проговорила очень спокойным голосом:
— Подойдите и стойте со мной, мальчики. Мы ничего здесь не можем сделать.
— Идите, ребята,— сказал им Чэтуорт.
— О боже! — сказал Мартин Вест и вместо того, чтобы вернуться к матери, двинулся вперед.— Я должен пойти посмотреть.
— Скоуп! — крикнула Жанет Вест,- Иди сюда!
Но он уже спускался в яму, направляясь к изломанному, исковерканному телу.
Это не был его отец, но он теперь понял, что могло случиться с отцом. Мартин принялся убирать обломки бетона с силой взрослого мужчины.
В это время Жанет возле обрыва боролась с Ричардом, который рвался присоединиться к Мартину.
Была полночь.
В половине второго вход полностью расчистили.
20. Один человек для захвата
Роджер встал и сделал несколько движений, разминая затекшие ноги и сведенные судорогой руки. Он делал это механически, что-то вывело его из оцепенения, заставило двигаться.
Воздух в подземелье оставался спертым и тяжелым, во рту пересохло, глаза болели, голова невыносимо гудела.
Он подумал, что долго не выдержать. Парнишка не шевелился, по-прежнему прислонившись к стене.
Не умер ли он?
— Разбуди его! — крикнул Роджер.— «Разбуди его!» — ответило ему эхо.— Джордж! — крикнул он, нагнулся, ушиб голову о стену, затем наткнулся на тело мальчика.— Джордж! Проснись!
Мальчик что-то прошептал.
— Джордж, проснись!
Все в порядке! Роджер был близок к панике, но паренек находился в норме, даже лучше, что он спал, а не бодрствовал. Роджер ощупал руку Джорджа.
— Отлично, Джордж,— сказал он.— Я задремал. Жаль.
Мальчик не ответил. Итак, все в порядке, ничего не случилось...
Заметьте, если уж им суждено было умереть, лучше всего было бы умереть во время сна.
Стояла кромешная темнота.
Затем возник мираж или что-то похожее на мираж.
В комнату проник свет. Он исходил из одной-единственной точки, пересекая все помещение. Крохотный лучик бледного света осветил шевелящуюся пыль и цементный пол. Он имел форму, именно форму, растянутой замочной скважины.