Страница 29 из 53
Но некоторые думали иначе[379]. Прежде всего мира, говорили они, существовали Эфир и Воздух. От них родился Улом, то есть Век, воплощение всепоглощающего времени. Но иногда говорили, что сначала родились два ветра — южный и северный, а потом уже — Улом. Порождениями Улома были Хусор и мировое яйцо. Хусор расколол яйцо и из верхней его половинки создал небо, а из нижней — землю[380].
Фигурка египетского типа. Слоновая кость. Самария
Есть и еще один рассказ[381]. В начале всего было вечное Море, которое, по–видимому, поднималось, как купол. И это Море прежде всего породило Хусора. Хусор был горой, воплощением суши. С горы начала стекать мировая река — Великий Евфрат, а на вершине горы вырос могучий кедр — мировое дерево. После этого Море произвело на свет семь яиц, из которых вышли в мир семь богов. Один из них нырнул в Море и вынырнул вновь из него быстро, как стрела, и поэтому позже люди назвали его Стрелой. Это был бог Решеф, которого еще в Угарите называли Владыкой стрел. Другими богами были Лук, Молния, Венок. Был еще один бог, по имени День–и-Ночь, или, иначе, Сутки. И в этом ряду божеств, происшедших из семи яиц, произведенных Морем, были также Владычица мира и Юноша — два космических существа, первая пара в мире. После этого Венок опустился на Море, и оно стало плоским. А затем все эти боги создали ныне существующий мир. И Море до сих пор является высшим богом[382].
Войны богов[383]
В отличие от человеческого мира, где смена поколений происходит естественным путем, в мире божественном эта смена сопровождается ожесточенной борьбой, в которой в конечном счете побеждает то поколение, которое выступает в мифе как ныне правящее миром.
Война Эла и его союзников с Небом
Существовали бог Элиун, что означает Высочайший, и его жена Берут[384]. Жили они в Финикии около Библа[385]. Они родили сына Небо и дочь Землю. Высочайший скоро погиб, сражаясь с дикими зверями[386], и его преемником становится Небо[387]. Небо женился на свое сестре Земле и стал отцом Эла, Бетила, Дагона и Атланта[388]. Но у Неба скоро появились и другие женщины. И от них он имел довольно большое потомство[389]. Однако Землю он не забывал и время от времени возвращался к ней. Земля чрезвычайно негодовала на такое поведение мужа и обратилась за помощью к своему старшему сыну Элу. Эл изготовил из железа серп и копье, в чем ему помогли его дочь Анат и молодой бог, его помощник[390]. Последний знал волшебные слова, которые вдохновили союзников Эла, и те с горячим желанием двинулись в бой против Неба. Эта война закончилась победой Эла. Он лишил отца трона и сам стал главой всех богов. Во время этой войны было взято много пленных, и среди них находилась любимая наложница Неба. И Эл отдал ее в жены своему брату Дагону. Но наложница к тому времени уже носила в своем чреве ребенка от Неба. В положенное время она родила сына, которому дали имя Демарунт[391].
Небо не смирился с поражением[392]. Удалившись в изгнание, он стал замышлять различные козни против Эла, надеясь вернуть себе царство среди богов. С этой целью он послал к Элу своих дочерей — Астарту, Баалат–Гебал и Рею[393]. Они должны были хитростью завладеть Элом и лишить его власти. Но Эл разгадал замысел, он привлек богинь к себе и сделал их своими женами. Неудачной оказалась и другая попытка Неба взять реванш, ибо и новые посланцы Неба стали союзниками его сына. Но Небо не успокоился. Он воюет с Морем, одним из союзников Эла. Эл же, постоянно опасаясь, что отец рано или поздно вернет себе царский трон в мире богов, устроил засаду и из нее напал на Небо. Он оскопил своего отца, а, по древним поверьям, ни бог, ни земной царь, лишенные мужской силы, не могут уже ни царствовать, ни каким‑либо образом на господство претендовать. Так Эл окончательно утвердился во главе божественного мира.
Впрочем, Эл стремился обезопасить свою власть не только от отца, но и от всех других богов, кого он подозревал в намерении отнять у него трон. Так, он сбросил в глубь земли своего брата Атланта и, чтобы тот уже никогда не смог вернуться на земную поверхность, насыпал над ним гору[394]. Потом он заподозрил своего собственного сына Садида и убил его[395]. Отрубил он голову и своей собственной дочери[396].
Став неоспоримым владыкой мира, Эл приобрел и особый вид. У него спереди и сзади было четыре глаза, из которых два были всегда открыты, а два — закрыты в знак того, что этот бог и во сне видит, и бодрствуя спит; на его плечах было четыре крыла — два распущенных и два сложенных — и на голове еще два крыла. И это все поднимало Эла над остальными божествами, ибо те имели только по два крыла[397].
Крылатый сфинкс. Плитка из слоновой кости. Нимрод
Однако, утвердившись в качестве царя всех богов, Эл решил реальную власть на земле разделить[398]. Для этого он обошел и облетел всю вселенную. Астарте, Демарунту и Хададу он передал власть над Финикией[399]. Исключение из всей страны он сделал для Библа, госпожой которого Эл поставил Баалат–Гебал, и Берита, доверенного богу моря Йаму. Царицей Аттики[400] он сделал Анат[401]. Таавта Эл сделал царем Египта[402]. Разделив власть над землей, Эл отдал господство над смертью и миром мертвецов своему сыну от Реи, Моту[403]. Астарта в знак своей царской власти возложила на свою голову коровьи рога. А своим святым островом она избрала Тир, где и посвятила себе упавшую с неба звезду.
Так после окончательной победы Эла и его союзников над Небом боги разделили между собой мир.
Борьба Эла и его союзников со Змеем
Врагом Эла был могучий Змей. И два войска, одним из которых предводительствовал Эл, а другим — Змей, упорно сражались друг с другом. Но ни то ни другое войско не могли одержать победу. И тогда два предводителя заключили договор. По его условиям то войско, воины которого упадут в океан и будут им поглощены, считается побежденным, а их противники будут владеть небом и всем миром. Так и произошло. Воины Змея были поглощены водами океана. И Эл стал властелином неба, а его сподвижники — богами, которые вместе с ним управляют вселенной[404].
379
Об этом варианте тоже рассказывает Дамаский, но ссылается уже на другого автора — Моха. Греческий ученый Страбон (I в. до н. э. — I в. н. э.) говорит, что Мох был сидонским писателем и жил еще до Троянской войны. Так что, если верить Страбону, его можно считать приблизительно современником Санхунйатона. Возможно, что, как Санхунйатон в Берите, Мох в Сидоне пытался создать священное предание, объединив различные мифы. К сожалению, кроме краткого указания Дамаския на его космогонию (учение о происхождении мира), от этого произведения Моха ничего не сохранилось, так что об этом авторе мы можем судить еще меньше, чем о Санхунйатоне.
380
В рассказе Моха много общего с рассказом Санхунйатона, и это общее можно отнести на счет общефиникийской мифологии. Но есть и важное различие. То место фактического создателя мира, какое у Санхунйатона занимает Мот, у Моха принадлежит Хусору. При этом миф, переданный Мохом, кажется более ранним. Хусор, бог–ремесленник, вполне подходит на роль создателя этого мира. И греки и римляне часто употребляли слово «сидоняне» и производные от него для обозначения финикийцев вообще. Но Страбон, рассказывая о Финикии, ясно различает Сидон и Тир. Поэтому нет сомнения в том, что Мох — не просто финикийский, но именно сидонский писатель, и в его сочинении конечно же, отразилось сидонское предание. Оно не вполне согласуется с тем, какое Дамаский излагает непосредственно перед ним, утверждая, что то — сидонское. Вполне вероятно, уже в Сидоне ходили разные варианты сказаний о сотворении мира. Может быть, выдвижение Хусора было связано с каким‑либо храмовым преданием, хотя о храме Хусора в Сидоне нам пока неизвестно.
381
Этот вариант мифа содержался в средневековом арабском трактате, сравнительно недавно опубликованном. Исследование показало, что сообщение трактата восходит к финикийскому источнику.
382
Высшим богом Море, т. е. бог Йам, считался в Берите, так что, возможно, этот рассказ имеет беритское происхождение.
383
Многие древние народы рассматривали развитие мира как смену поколений богов. В мифологии хеттов бог
Алалу девять лет царствовал на небесах, а затем его победил бог Ану, и через столько же лет на него пошел войной бог Кумарби, которого хетты называли отцом богов. Но и Кумарби не суждено было царствовать вечно. Из его семени земля породила трех богов — бога бури, бога реки Аранцах и бога Тасмису. Хотя конец этого мифа не сохранился, учитывая, что в хеттской религии бог бури играл очень большую роль и считался супругом богини солнца Аринны, можно почти с уверенностью говорить, что сказание кончалось победой молодых богов над Кумарби. Сейчас доказано, что хетты заимствовали этот миф, как и многие другие, у хурритов. Подобные рассказы существовали в Месопотамии. В Греции Гесиод написал поэму «Происхождение богов», в которой тоже описывал борьбу нескольких поколений богов: своего отца Урана сверг хитроумный Крон, который, боясь, как бы и его не постигла та же участь, проглатывал своих детей, но новорожденного Зевса спрятали, и когда Зевс вырос, он сверг Крона, заставив того выплюнуть проглоченных ранее, и отныне Зевс, его братья, сестры и его дети правят миром. Таким образом, можно говорить об общем донаучном представлении о развитии мира.
384
Как уже говорилось, если у угаритян эпитет Высочайший или Высший был свойствен Балу или Илу, то у финикийцев существовал отдельный бог с таким именем. Санхунйатон ничего не говорит о рождении этого бога (по крайней мере, Филон этого не сообщает). По существу, в дошедшем до нас тексте рассказ о прежних божествах прекращается и начинается новый, переход к которому отмечен указанием, что в «их время», т. е. во времена потомков первых богов (или обожествленных смертных, как считал Филон), родились Элиун и Берут и что те боги, о которых дальше пойдет речь, будут потомками именно этой пары.
385
Подчеркивание места пребывания первых богов может свидетельствовать о библском происхождении традиции, которую в дальнейшем передает Санхунйатон. И позже упоминается, что верховный бог Эл построил первый город в Финикии, Библ. Может быть, использование Санхунйатоном именно библской традиции побудило Филона, происходящего из этого города, использовать для изложения финикийской истории и предыстории именно его сочинение, а не какое‑либо другое, например — сидонца Моха.
386
В духе своей концепции Филон говорит, что Элиун погиб в схватке с дикими зверями и был обожествлен его детьми. Трудно сейчас сказать, каков был первоначальный вариант этого мифа, переданного Санхунйатоном (Элиун, конечно, был богом, а не обожествленным предком). Но важно то, что в отличие от мифологий других народов, включая хеттов и греков, Элиун не был свергнут своим сыном. Более того, у Санхунйатона–Филона подчеркивается почтение детей по отношению к отцу. Это важная особенность финикийского рассказа о переходе власти от первого поколения богов ко второму.
387
Филон употребляет греческое имя Уран, что буквально и означает «небо». Но если Небо был тем же богом, что и Баал–Шамим, Владыка Небес (это, как уже говорилось, не совсем ясно, но очень вероятно), то он пользовался официальным почетом на протяжении всего времени существования финикийской цивилизации и тем самым резко отличается от греческого Урана, реального культа которого в греческом мире не существовало.
388
Филон называет Эла Кроном, но сразу же добавляет, что Крон и есть Эл. Имена Бетила и Дагона — семитские. Филон не нашел этим богам их греческих соответствий. Четвертый сын Неба и Земли — Атлант. В греческой мифологии Атлант выступает одним из врагов верховного бога Зевса и в наказание обречен держать на своих плечах небесный свод. Помещали его греки на западном краю земли. О существовании подобного финикийского мифа неизвестно.
389
В западносемитских патриархальных обществах супружеская измена мужа не считалась преступлением. В Библии, особенно в рассказах о более древних временах, содержится довольно много упоминаний о подобных действиях весьма положительных персонажей. В мифологиях разных народов часто говорится о супружеских изменах богов, вследствие чего и появилось большое количество их потомков. Достаточно вспомнить многочисленные греческие мифы о Зевсе, детьми которого от разных женщин были не только божества, но и смертные герои.
390
В утаритской мифологии Анату (Анат) тоже дочь Илу (Эла), но она не только не помогает своему отцу, но и постоянно активно ему угрожает, стремясь достичь каких‑либо своих целей. Перед нами явно совершенно иной вариант западносемитской мифологии. Молодого помощника Эла Филон называет Гермесом Трижды величайшим. Культ этого греческого бога в данном варианте широко распространился в Средиземноморье после завоеваний Александра Македонского. Этого бога считали покровителем различных заклинаний. Похожим выступает Гермес Трижды величайший и в повествовании Филона. В Египте Гермес отождествлялся с богом Тотом, богом всякой мудрости, в том числе заклинаний. Филон же отождествляет египетского Тота с финикийским Таавтом, уточняя, что его‑то греки и зовут Гермесом. Поэтому можно полагать, что помощник Эла — Таавт. В духе же своего времени Филон считает его не просто Гермесом, а именно столь популярным тогда Гермесом Трижды величайшим, главным покровителем таинственных гаданий и заклинаний. Об относительно поздней вставке говорит и упоминание железа. Во времена Санхунйатона оружие изготовляли еще из бронзы.
391
Возможно, включая в список богов Демарунта, автор оставляет в своем сочинении след какой‑то мало нам известной южнофиникийской традиции. Положение Демарунта в божественной семье оказывается довольно сложным. С одной стороны, он, будучи рожденным в доме Дагона, становится его домочадцем и, таким образом, официальным племянником Эла. С другой стороны, как сын Неба Демарунт является братом верховного бога. Создается впечатление, что в Южной Финикии существовала довольно сильная мифологическая традиция, в которой Демарунт был почти равновеликим Элу, и некоторая искусственность присоединения Демарунта к семье, возглавляемой Элом, может говорить о включении элементов данной традиции в северофиникийскую, которой этот бог был первоначально чужд. Однако дальше предположения мы пока пойти не можем по причине отсутствия достаточного материала для доказательств.
392
Если в большинстве мифологий свержение предыдущего верховного бога является единовременным актом, в финикийской это растягивается на несколько эпизодов.
393
Филон там, где это возможно, дает божествам греческие имена. Однако Астарту Филон называет ее финикийским именем (хотя ее обычно отождествляли с Афродитой), ибо культ этой богини был слишком широко распространен и хорошо известен. Две же сестры Астарты носят у Филона греческие имена — Диона и Рея. Несколько дальше сам Филон говорит, что Диона — та же богиня, что и Баалтида, властвующая в Библе, т. е. Баалат–Гебал. Финикийское же имя Реи неизвестно. В дальнейшем Филон говорит, что сын Эла и Реи, Мот, стал богом смерти. В угаритской мифологии Муту был любимцем Илу и, вероятно, одним из детей его и Асирату. В финикийской религии мы практически не встречаем культа Асирату. Может быть, в Северной Финикии ее черты переносили именно на ту богиню, которую Филон называет Реей. Учитывая, что Библ одно время был занят амореями, а библская царская династия, судя по именам царей, во II тысячелетии до н. э. была, скорее всего, тоже аморейского происхождения, можно предположить (но только предположить), что Рея — это Асирату.
394
Это вновь возвращает нас к загадочному Атланту. Текст Филона не дает возможности отождествить его с каким‑либо известным финикийским богом. В дальнейшем еще пойдет речь о страшном чудовище Тифоне, который боролся с верховным богом и после своего низвержения был брошен в глубь земли, и над ним была воздвигнута гора. Может быть, существует какая‑то связь между Тифоном и Атлантом, хотя Филон называет среди морских божеств и Тифона. Но это пока из области догадок.
395
О финикийском Садиде мы практически ничего не знаем. Можно только полагать, что он является одним из богов подземного мира. Может быть, он идентичен с Шаддаем, которого считают богом плодородия у арамеев, населявших Сирию в I тысячелетии до н. э. Связь богов плодородия с подземным миром встречается в мифологиях разных народов.
396
Дочь, которой Эл отрубил голову, это явно Персефона: о ней несколько ранее говорилось, что она умерла девственницей. В греческой мифологии Персефона — царица подземного мира. Таковой у финикийцев (да и вообще у западных семитов) считалась богиня Шеол.
397
Изображения крылатых божеств встречаются, в частности, на финикийских монетах. Мы еще плохо знаем изобразительное искусство финикийцев, и поэтому трудно сказать, насколько распространены были подобные изображения в скульптуре или живописи (в том числе вазописи).
398
Мы вновь встречаемся со старым западносемитским представлением о верховном государе и подчиненных ему владыках. Именно таким был угаритский Илу, таков и его финикийский двойник Эл. В мифологии, переданной Санхунйатоном, роль Эла довольно велика. Он, как и Илу, хозяин космоса, космических сил. И хотя Филон отождествляет Эла с греческим Кроном, разница между этими двумя богами принципиальная. Крон низвергнут в Тартар, находящийся еще глубже того подземного мира смерти, куда спускаются обычные люди после ухода из жизни. Эл не только остается в посюстороннем мире, но и продолжает осуществлять в нем высшую власть.
399
Филон говорит не о Финикии, а о «стране». Но ясно, что под «страной» подразумевается сама Финикия. В то же время, из «страны» явно исключаются Библ и Верит, как об этом говорится несколько позже. Это позволяет фактически свести «страну» к Южной Финикии. Не означает ли упоминание о передаче этим богам власти над «страной» вновь осторожное включение в текст Санхунйатона южнофиникийской традиции?
400
Вероятно, имеется в виду вся Греция.
401
Скорее всего, упоминание об Анат как о владычице Аттики относится к более позднему времени, чем создание Санхунйатоном своего произведения. Финикийцы неплохо знали Грецию. Поэтому трудно было бы понять, почему Эл выделяет только Аттику.
402
О Таавте мы уже говорили во «Введении».
403
Мот снова появляется в повествовании о финикийских богах. На этот раз он именно бог смерти, каким был и угаритский Муту. Вероятно, образ этого бога развивался в сторону ограничения области его деятельности. Сначала, по–видимому, к его ведению относились как переход от небытия к бытию, так и переход из мира живых в мир смерти, а позднее — только последнее.
404
В основу изложения положен сохранившийся отрывок из сочинения Ферекида — одного из греческих мудрецов и мифографов (писателей, специализировавшихся на изложении мифов), жившего в первой половине VI в. до н. э. Он происходил с острова Спроса. Древние географы считали, что именно этот остров упоминает Гомер, рассказывая, как остановившиеся там финикийцы похитили младенца Евмея, продав потом его в рабство отцу Одиссея. Это предание основано на частых посещениях Спроса, как и других окрестных островов и мест Греции, финикийцами. Кроме того, Ферекид, по словам его биографа, выучился своей мудрости из финикийских книг. Предводителями враждебных друг другу войск Ферекид называет Крона и Офиона. Последнее имя и является именем Змея (по–гречески «офис»). Врагом же его выступает, и это очень важно, не Зевс, который в греческой мифологии утверждал свою власть в борьбе с различными чудовищами, в том числе и змеевидными, а его отец — Крон. Видимо, уже во времена Ферекида существовало твердое убеждение, что финикийский Эл соответствует греческому Крону. О том, что рассказ Ферекида о Змее и его борьбе с верховным богом заимствован у финикийцев, можно судить и по сообщению Филона, который уже после изложения произведения Санхунйатона говорит, что Ферекид заимствовал эту тему у финикийцев. Философия Ферекида (если ее можно назвать собственно философией) нам известна плохо. Поэтому мы не можем сказать, как данное сообщение писателя было связано с его представлением о Зевсе, сыне Крона, издавна существующем и являющемся творцом мира. Это представление едва ли возможно отнести к финикийским элементам его учения.