Страница 30 из 53
О Вселенной
Победа Эла придала окончательный вид вселенной. Выше видимого мира располагается небесный океан. В этом верхнем океане и обитают небесные боги, в том числе Баал–Хаммон и Тиннит. А под этим океаном находится уже видимое небо с солнцем, звездами и другими светилами. В самом низу простирается нижний океан. А между двумя океанами, небесным и подземным, располагается земля с ее реками, озерами, морями, которые, по–видимому, соединяются с двумя мировыми океанами. Эти два океана образуют единый космический поток, знаком которого является свернувшийся в круг змей, пожирающий свой собственный хвост. Его‑то изображение и можно часто встретить в храмах[405].
О смерти
Человек имеет две души: одну растительную, а другую дыхательную. После смерти человека растительная душа остается в могиле и испытывает потребность во всем том, что она имела при жизни, находясь в человеческом теле: в еде, питье, свете, различных окружающих предметах и т. д.[406] Но более всего она нуждается в покое. Поэтому необходимо тщательно заботиться, чтобы никто не потревожил покой мертвеца, и следует обрушивать всяческие проклятия на того, кто посмеет это сделать[407]. Может быть, эта растительная душа находится во власти подземных богов. Дыхательная же душа через небесный свод и верхний океан на магическом корабле отправляется в царство богов, где с помощью богов–целителей, особенно Эшмуна, излечивается от всех бед, недугов и зол земного мира. В загробном мире души людей — по крайней мере, выдающихся, особенно царей — становятся особыми духами. Они соединяют мир жизни с миром смерти.
Происхождение финикийцев
Предком финикийцев был Кен, или Хна[408]. Он был сыном бога Баала. Женой его была Кенат. От них пошли позднейшие финикийцы и их ближайшие родственники. Сначала финикийцы жили на юге — на берегу Эритрейского моря и на островах в нем[409]. Но потом произошло страшное землетрясение, и финикийцы были вынуждены покинуть родину. Различными путями двинулись они на север. Одни из них прошли через Палестину и затем поселились в самой южной части будущей Финикии. Это были предки тирийцев. Путь других был более сложен. Сначала они добрались до северной части Сирии и на какое‑то время обосновались около излучины реки Оронт. А позже они вышли к Средиземному морю и там поселились. В этом районе они основали Сидон. Третьи — жители Библа — всегда жили на этом месте[410], а сам Библ — древнейший город мира.
Основание финикийских городов и колоний
Основание Библа
Раскопки Храма Обелисков в древнем Библе
Город, который греки называли Библом, сами финикийцы именовали Гебалом (или Гублой).
Это самый древний город. Около места, где он возник, жили старые боги Элиун (Высочайший) и его супруга Берут. А когда Эл победил впервые своего отца Небо и сам стал царем богов, он окружил свое жилище стеной, и внутри этой стены возник город. Этот город и стал Библом[411].
Основание Тира
Об основании Тира ходили разные рассказы. Его финикийское название — Цор, что означает «скала». И действительно, город находился на небольшом скалистом островке вблизи побережья. Точнее, сначала было два небольших островка, позже соединенные в один, когда царь Хирам в X в. до н. э. приказал засыпать пролив, разделяющий эти островки.
На острове, где позже возник Тир, бог Шамимрум создал первое поселение из шалашей, построенных из тростника, лоз и папируса. Это и был первоначальный Тир. На этом острове Астарта нашла упавшую с неба звезду и в знак своей царской власти возложила на себя коровью голову. И остров этот стал святым островом Астарты, и город на нем был тесно связан с ней.
Есть и другой рассказ о начале Тира. Когда‑то в этом районе жили первые люди. И бог Мелькарт задумал создать с их помощью могучий город. Для этого он в виде человекоподобного призрака явился во сне спящим, а спали люди обычно днем, так как из‑за ужасающей палящей жары не могли ничего делать. И во сне бог повелел им построить повозку, способную двигаться по морю. Для этого они должны были срубить в лесу высокие и стройные сосны, из части их сделать доски, затем скрепить все прочной веревкой, внизу пропустить толстый брус, который станет килем, а потом, окружив построенное поперечными брусами, наверху настелить палубу с мачтой посередине; люди должны были прикрепить к мачте льняной парус, набить между бортами мелкие дощечки, чтобы не дать воде проникнуть внутрь, и, наконец, сделать руль. Затем бог приказал на этом корабле выплыть в море и добраться до двух скалистых островков, блуждающих по морю и называемых Амбросиями. На этих островках одиноко растет могучая олива, охваченная пламенем, которое, однако, ее не сжигает, а вокруг ствола оливы вьется могучая змея. Она все ползет вверх, стремясь ужалить орла, сидящего на верхушке оливы, но никак не может это сделать. А орел все пытается схватить змею, и ему это тоже никак не удается. В ветвях кроны оливы стоит чаша, не колеблемая ветром. И повелел Мелькарт поймать диковинную птицу и принести ее в жертву богам. А когда после этого скалы остановятся, там основать город.
И когда люди проснулись, долго они не могли прийти в себя от этого предсказания и повеления. Но в это время им явился моллюск, своим изворотливым ходом показывая, как должно двигаться кораблю. И вдохновленные люди принялись строить корабль, образцом для которого стала маленькая рыбка навтил, или кораблик. Так появился первый корабль. Будущие мореходы уложили на его дно четыре тяжелых камня, чтобы волны и ветры не снесли судно в сторону. А затем они отправились к островкам выполнять волю бога.
Когда корабль достиг скал и люди взобрались на утес, где растет олива, орел сам спустился к ним. По повелению Мелькарта прибывшие тотчас перерезали орлу горло, принеся его в жертву. И как только кровь принесенного в жертву орла окропила скалы, те мгновенно остановились. И на этих скалах у подножья священной оливы люди, следуя приказу бога, основали город Тир[412].
Сидоняне рассказывали об основании Тира иначе. По их рассказам, Тир не был древним городом. Однажды[413] на Сидон напал царь города Аскалона в Палестине. Он одолел сидонян и разрушил город. Жители были вынуждены покинуть его. Тогда они перебрались южнее и на острове, а может быть и двух островках, вблизи побережья основали Тир[414].
Основание Берита
Город Верит (современный Бейрут) большой роли в истории Финикии до римского завоевания не играл. Тем не менее он был, особенно во II тысячелетии до н. э., довольно оживленным портом, и в нем существовали свои легенды о возникновении города. Как и жители других финикийских городов, беритяне считали свой город древнейшим.
Рассказывают, что Верит существовал с самого начала вселенной. Еще не было никаких других поселений на земле, а Верит уже возник. Родительницей города была богиня Астарта. Она высадилась в этом месте, и когда богиня вышла на сушу, на песчаном побережье расцвели розы, заструилась река, воздух наполнился благовониями. И здесь родилась Бероя. Как только богиня разрешилась от бремени, раздался хор богинь, прославляющий рождение дитяти. И возликовали все звери. Лев, забыв старинную вражду, лижет загривок быка, а бык, ничуть не страшась львиной пасти, радостно мычит. Конь в восторге бьет копытом, и звонкий гул от этого биения разнесся по земле. Леопард запрыгал, подобно зайцу, и волк стал ласково покусывать овцу, не причиняя ей боли. Пес бросил охоту и стал плясать, состязаясь в пляске с кабаном. Поднявшись на задние лапы, медведица обнимает корову, а теленок ласкает свирепую львицу. Ядовитые змеи с лаской трогают слонов. Да и деревья умиленно шумят, приветствуя дочь Астарты. И все богини ласково приняли дочь Астарты. И в честь дочери богиня основала город, который по ее имени назвала Беритом[415].
405
Представление о нахождении видимой вселенной между двумя океанами — наднебесным и подземным — существовало, по–видимому, во всей аморейско–ханаанейской общности. И угаритский Илу обитал у истоков двух океанов. Библия рассказывает, что, творя мир, Бог отделил воду над твердью от воды под твердью, после чего наверху образовалось небо, внизу — море, а между ними — земля. Символом водного потока в финикийской религии считалась змея. Филон (или Санхунйатон) говорил, что первоначальный воздух (или дух) полюбил самого себя, и этот дух мог быть представлен наглядно в виде змея, пожирающего собственный хвост. Змею считали не умирающим, а вечно обновляющимся существом и поэтому часто связывали с богом Эшмуном. Но отношение людей к змее было (и мы уже говорили об этом) совсем неоднозначным. Со змеем (драконом) сражались угаритские Балу и Анату. Чудовищного змея Левиафана поразил Йахве, создавая этот мир. И хотя Левиафан, змей извивающийся, еще не побежден окончательно, он будет сокрушен в момент полного торжества Бога над беззаконием, как утверждал пророк Исайя. И в одном из вариантов финикийского предания, как мы видели, противником Эла выступает именно Змей. Подобная неоднозначность свойственна многим религиозным представлениям древности.
406
Археологи раскопали уже много финикийских захоронений — больше в колониях, меньше в самой Финикии — и везде они находят различные предметы, положенные в могилу, или хотя бы их следы. Разумеется, такой, как говорят археологи, погребальный инвентарь был распространен не только у финикийцев.
407
До нас дошли некоторые надгробные надписи, в которых содержались призыв не тревожить покой погребенного и проклятия в отношении тех, кто на это решится.
408
Поскольку среди народов аморейско–ханаанейской общности обычным было вести имя народа от его прародителя (разумеется, мифического), то вполне резонно произвести имя «ханаанеи», как называли себя финикийцы, от Хна, тем более что и сами древние этого не отрицали.
409
О первоначальной жизни финикийцев у Эритрейского моря и их переселении к Средиземному морю рассказывают разные греческие и римские авторы. Современные ученые чаще всего эти сведения отвергают как неисторические. Другие ученые доказывают достоверность этой традиции. Сами финикийцы не сомневались в том, что она правдива. Во всяком случае, данные, касающиеся языка и мифологии, связывают финикийцев (и угаритян) именно с Южной Аравией.
410
Предание о жителях Библа как об автохтонах, т. е. людях, которые всегда жили на этом месте, противоречит общей традиции о приходе финикийцев с юга. Подобные предания едва ли отражали что‑либо, кроме стремления утвердить свою древность. К тому же и археологические данные свидетельствуют об этнических изменениях в этом городе.
411
Библ — единственный город Финикии, об основании которого недвусмысленно говорится у Санхунйатона–Филона. Библ и Верит выделяются автором, когда тот утверждает, что Эл дал город Библ богине Баалат–Гебал, а Верит — богу моря и некоторым другим божествам. Правда, дважды упоминается Тир, но в одном случае говорится о весьма примитивном поселении, жилища в котором представляли собой шалаши из тростника, лоз и папируса, а в другом — не о городе, а об острове, хотя этот остров и называется святым островом Астарты. Это еще раз подтверждает, что в сочинении Санхунйатона сохранена северофиникийская традиция.
412
Это предание довольно подробно передано поздним греческим поэтом Нонном (приблизительно V в.). Нонн был родом из Египта, а учился, очень вероятно, в Берите, славившемся тогда своей юридической школой. Может быть, во время учебы там Нонн узнал многочисленные финикийские предания и довольно широко использовал их в своей поэме. Эта поэма была посвящена подвигам бога Диониса, который считался потомком финикийца Кадма. Отсюда и многочисленные обращения к Финикии и финикийским преданиям. Конечно, эти предания ко времени Нонна уже в большой степени видоизменились. Тогда в языческой мысли широко распространились представления о божестве или нескольких божествах, которые соединяли в себе черты многих других и выступали как мощные всеобъемлющие боги. Именно таким предстает у Нонна Дионис; похожим выступает и Геракл. Тем не менее в образах нонновской поэмы различимы финикийские черты. Еще задолго до жизни Нонна полное отождествление Геракла и римского Геркулеса с Мелькартом стало «общим местом», так что сомневаться, что под именем греческого героя скрывается финикийский бог, не приходится. В Тире был найден рельеф уже римского времени, изображающий рождение Мелькарта. На нем видны дерево, охваченное огнем, орел и змея. Это полностью соответствует сказанию, переданному Нонном, и подтверждает финикийский источник его сведений.
413
Согласно данному повествованию, в XII в. до н. э.
414
Рассказ об основании Тира сидонцами в начале XII в. до н. э. полностью противоречит не только тирской традиции, которая относит основание города приблизительно к XXVIII в. до н. э. (о чем сообщает греческий историк Геродот, ссылаясь на слова жрецов тирского храма, посвященного Мелькарту), но и известным историческим данным. О Тире не раз упоминали египтяне во II тысячелетии до н. э., сохранились письма тирского царька своему египетскому повелителю. Археологический зондаж, проведенный на очень небольшом участке, показал, что Тир действительно возник около того времени, о котором говорили Геродоту тирские жрецы. В то же время предание, относящее основание Тира к началу XII в. до н. э., было широко известно. Эту дату, в частности, упоминает писавший по–гречески еврейский историк Иосиф Флавий, довольно хорошо знавший предания своего региона. Видимо, эта традиция возникла не на пустом месте. Противоречия между двумя традициями призвана объяснить гипотеза, по которой сидонцы после разрушения их города действительно перебрались в Тир. Там они, не будучи его гражданами, заняли сравнительно более низкое политическое положение. В Карфагене, основанном тирийцами, отмечается существование особой категории свободных людей, не являющихся гражданами, — «сидонских мужей» (в одном случае упоминается «сидонская дочь»). Поэтому возможно, что для оправдания своей роли в Тире и претендуя на равноправное положение в нем, в сидонской среде и возникло сказание о действительном основании Тира сидонцами после их переселения туда. Аналогию можно найти в истории греческой колонизации, когда более поздние переселенцы считали именно себя настоящими основателями города.
415
Рассказ об основании Берита тоже заимствован у Нонна, который прославляет этот город как светоч учения.