Страница 38 из 140
РАССКАЗ О НЕСОСТОЯТЕЛЬНОМ ДОЛЖНИКЕ Все потеряв — имущество и дом, Муж некий деньги задолжал кругом. И, в неоплатных обвинен долгах, Он брошен был в темницу в кандалах. Прожорлив, дюж — в тюрьме он голодал И пищу заключенных поедал. Не то что хлеба черствого кусок, Корову он украл бы, если б мог. Изнемогли от хищности его Колодники узилища того И наконец начальнику тюрьмы Пожаловались: «Гибнем вовсе мы! Безропотно мы жребий наш несли, Пока злодея к нам не привели. Он, осужденный просидеть весь век, Всех нас погубит, подлый человек. Едва нам пищу утром принесут, Он у котла, как муха, — тут как тут. На шестьдесят колодников еда Его не насыщает никогда. «Довольно! — мы кричим. — Оставь другим!» А он прикидывается глухим. Потом вечернюю несут еду Ему — на радость, прочим — на беду. А доводы его одни и те ж: «Аллах велел — дозволенное ешь». Так он бесчинства каждый день творит И нас три года голодом морит. Пусть от казны паек дадут ему Или очистят от него тюрьму! Мы умоляем главного судью — Пусть явит справедливость нам свою». Смотритель тут же пред судьей предстал И жалобу ему пересказал: Все расспросил судья и разузнал И привести обжору приказал. Сказал ему: «Весь долг прощаю твой. Свободен ты! Иди к себе домой!» «Твоя тюрьма — мой рай, — ответил тот,— Мой дом и пища — от твоих щедрот. Коль из тюрьмы меня прогонишь ты, Умру от голода и нищеты». «Когда несостоятельность твоя Впрямь безнадежна, — говорит судья,— То где твои свидетели?» — «Их тьма! Свидетелей моих полна тюрьма». Судья: «Несчастные, что там сидят, Лишь от тебя избавиться хотят; Они и клятву ложную дадут!» Но тут весь при суде служащий люд Сказал: «Хоть жди до Страшного суда, Долгов он не заплатит никогда! Его на волю лучше отпустить, Чем целый век за счет казны кормить». Судья помощнику: «Ну, если он Действительно до нитки разорен, Его ты на верблюда посади; А сам — с глашатаями впереди — Весь день его по улицам вози, Всем о его позоре возгласи, Что нищий он, чтоб ни одна душа Ему не доверяла ни гроша, Чтобы никто с ним ни торговых дел, Ни откупных водить не захотел. Всем возглашай, что суд ни от кого Не примет больше жалоб на него, Что ничего нельзя с него взыскать И незачем в тюрьму его таскать! О стонущий в оковах бытия! Несостоятельность — вина твоя! Нам от пророка заповедь дана. «Неплатежеспособен сатана, Но ловок он вводить людей в обман,— Так не имей с ним дел!» — гласит Коран. В делах твоих участвуя, банкрот Тебя до разоренья доведет». Был на базаре курд с верблюдом взят, Поставивший дрова в горшечный ряд. Бедняга курд о милости взывал, Монету в руку стражнику совал, Но все напрасно — так решил, мол, суд, На целый день был взят его верблюд. Обжора на верблюда сел. Пошли, По городу верблюда повели, Не умолкая, барабан гремел, Народ кругом толпился и глазел. И люди знатные, и голь, и рвань Возле базаров, у открытых бань Указывали пальцем. «Это он. Он самый», — слышалось со всех сторон. Глашатаи с трещотками в руках На четырех кричали языках: «Вот лжец! Мошенник! Низкая душа! Он не имеет денег ни гроша! Всем задолжать вам ухитрился он! Да будет он доверия лишен! Остерегайтесь дело с ним водить! Он в долг возьмет — откажется платить! Вы на него не подавайте в суд! Его в темницу даже не возьмут! Хоть он в речах приятен и хорош, Но знайте, что ни скажет он, — все ложь. И пусть он к вам придет в парчу одет — Исподнего белья под нею нет. Чужое платье поносить на час Он выпросит и вновь обманет вас. Он приведет корову продавать — Не вздумайте корову покупать. И помните, корову он украл Иль простаку барыш пообещал. И кто одежду купит у него, Сам будет отвечать за воровство. Когда невежды мудрое гласят, Ты знай, что эта мудрость — напрокат!» Так ездили, пока не пала тень. Курд за верблюдом бегал целый день. Обжора наконец с верблюда слез. А курд: «Весь мой барыш дневной исчез. Ты ездил целый день, и у меня Соломы нет, не то что ячменя. Плати!» А тот в ответ: «Соломы нет? Как вижу я, рассудка дома нет, Несчастный, в голове твоей пустой! Ты сам ведь бегал целый день за мной. Глашатаев громкоголосых крик Седьмого неба, кажется, достиг! Что разорен, что все я потерял, Все слышали — ты только не слыхал. Я от долгов судом освобожден. «Да будет он доверия лишен! Обманщик, надуватель он и лжец!» — Кричали обо мне. А ты, глупец, На что надеясь, бегал ты за мной, Весь день терпя и духоту и зной?»