Страница 75 из 176
В тот же день, 29 августа, Молотов, Маленков, Косыгин и Жданов телеграфировали Сталину: «Сообщаем, что нами принято решение о немедленном переселении из пригородов Ленинграда немецкого и финского населения в количестве 96 000 человек. Предлагаем выселение произвести в Казахстан – 15 000 человек, в Красноярский край – 24 000 человек, в Новосибирскую область – 24 000, Алтайский край – 12 000 человек и Омскую область – 21 000 человек. Организацию переселения возложить на НКВД».
Вопрос о выселении лиц, способных оказывать помощь оккупантам, встал в эти дни и в других регионах. За день до этого Президиум Верховного Совета СССР принял решение о ликвидации Автономной республики немцев Поволжья и депортации немецкого населения в Казахстан и Алтайский край.
Одновременно 29 августа Комиссия ГКО сообщила Сталину о решении ввести в Ленинграде строгое нормирование продовольственных продуктов и об эвакуации из города к 8 сентября 250 тысяч женщин и детей. Однако довести до конца это решение не удалось: вскоре немецкие части перерезали железные дороги, и 8 сентября Вермахт завершил окружение города. Начались дни блокады.
Конечно, ситуация на всех фронтах продолжала оставаться сложной, и разрядить ее должна была крупная операция. Еще накануне этих событий Сталин направил директиву Жукову. Во втором ее пункте требовалось:
«Войскам Резервного фронта, продолжая укреплять главными силами оборонительную полосу на рубеже Осташков – Селижарово – Оленино – река Днепр (западнее Вязьмы) – Спас-Демьянск – Киров, 30 августа левофланговыми 24-й и 43-й армиями перейти в наступление с задачами: разгромить ельнинскую группировку противника, овладеть Ельней и, нанося в дальнейшем удары в направлении Починок и Рославль, к 8 сентября 1941 года выйти на фронт Долгие Нивы – Хиславичи – Петровичи».
Однако замысел Сталина провести операцию под Ельней был лишь фрагментом общего наступления советских войск на центральном участке фронта. Одновременно с началом боевых действий Резервного фронта на его левом крыле в наступление должен был перейти Брянский фронт. В ту же ночь на 30 августа в адрес командующего Еременко Ставкой была отправлена директива, которая обязывала войска Брянского фронта перейти в наступление и, уничтожив группу Гудериана, выйти к 15 сентября на линию Петровичи – Климовичи – Новозыбков.
Но и это было не все. С севера в направлении на Смоленск 1 сентября переходили в наступление части 30-й, 19-й, 16-й, 20-й армий Западного фронта Тимошенко. Успех этой большой операции позволил бы существенно изменить стратегическую обстановку на всем театре войны.
Но хотя в начале операции командующие фронтами докладывали о ее успешном развитии, Сталин был неудовлетворен ходом боевых действий. Так, получивший перед началом операции пополнение Брянский фронт генерал-лейтенанта Еременко начал наступление при поддержке авиации, которой руководил заместитель командующего ВВС РККА генерал-майор Петров. Однако наступление Брянского фронта было вялым.
Сталина не устраивал такой оборот событий. И поздно вечером 2 сентября он позвонил в Оперативное управление Генштаба и продиктовал Василевскому указание Еременко: «Ставка все же недовольна вашей деятельностью. Несмотря на работу авиации и наземных частей, Почеп и Стародуб остаются в руках противника.
Это значит, что вы противника чуть пощипали, но с места сдвинуть не сумели. Ставка требует, чтобы наземные войска действовали во взаимодействии с авиацией, вышибли противника из района Стародуб—Почеп и разгромили по-настоящему… Гудериан и вся его группа должны быть разбиты вдребезги. Пока это не сделано, все ваши заверения об успехах не имеют никакой цены. Ждем ваших сообщений о разгроме Гудериана».
Но самоуверенные заверения командующего: «разбить подлеца Гудериана» оказались несостоятельными. Войска Брянского фронта не только не смогли разгромить противника, но даже не остановили его. Сталин не дождался сообщения о поражении вездесущего Гудериана – ему доложили о ранении Еременко в ногу и эвакуации в госпиталь. Поэтому генералу придется довольно долго ждать своего часа, чтобы получить право рассказать о своих полководческих заслугах.
Не принесли желаемого результата и действия других фронтов. Весь август Жуков безуспешно пытался срезать не нужную даже Гудериану «дугу на карте» перед Москвой, бросая войска Резервного фронта в кровопролитное, с большими потерями, но малоэффективное наступление на Ельню. За полтора месяца боев на Ельнинском выступе Жуков провел 127 безуспешных атак.
Но и с началом нового наступления его части не вышли на установленные Ставкой рубежи. Успеха добилась только 24-я армия Резервного фронта под командованием бывшего начальника войск Прибалтийского пограничного округа генерал-майора К.И. Ракутина. К 4 сентября дивизии Ракутина охватили фланги 20-го армейского корпуса немцев, и под угрозой окружения противник начал отход, оставив Ельню.
Правда, такой отход в германском генштабе не рассматривался как неудача. 5 сентября 1941 года начальник генерального штаба сухопутных войск Франц Гальдер отметил в дневнике: «Наши части сдали противнику дугу фронта у Ельни. Противник еще долгое время, после того как наши части уже были выведены, вел огонь по этим оставленным нами позициям и только тогда осторожно занял их пехотой. Скрытый отвод войск с этой дуги является неплохим достижением командования».
Ельнинский выступ был срезан к исходу 8-го числа. Однако, докладывая Сталину об итогах Ельнинской операции, Жуков преувеличил свои успехи. Он не сообщил, что немцы оставили Ельню тремя днями раньше. Зато он заверял, что «за время боев в районе Ельня… разгромлено в общем около восьми отборных дивизий… некоторые из этих дивизий полностью истреблены и нашли себе могилу на поле сражения». Это не соответствовало действительности: Жуков завысил потери противника в 10 раз.
И все-таки он был вынужден сообщить Сталину: «Замкнуть полностью окружение противника и взять в плен всю Ельнинскую группировку нам не удалось…» Кстати, начав через месяц генеральное наступление на Москву, немцы обошлись без Ельнинского плацдарма. Однако после этой «удачной» операции Резервного фронта у Сталина сложилось впечатление, что в сравнении с другими командующими Жуков способен к решительности в неприятной ситуации.
В действительности успех не был заслугой Жукова. Его принесла 24-я армия. Это была армия НКВД, и 18 сентября 1941 года 100-я, 127-я, 153-я и 161-я дивизии армии генерала Ракутина будут переименованы в 1-ю, 2-ю, 3-ю и 4-ю гвардейские дивизии. Они стали первенцами Советской Гвардии. Позже, уже в тяжелых боях за Москву, генерал-майор Ракутин погиб.
И все-таки осуществленная Сталиным Смоленская операция разрушила расчеты Вермахта в развитии войны. Выигрыш состоял уже в том, что Смоленское сражение, включающее 650 километров по линии фронта и 250 по глубине, заставило и немцев пересмотреть дальнейшие планы. Впрочем, практическую оценку действиям советского Верховного главнокомандующего дал германский генеральный штаб.
Ему пришлось констатировать: «Таким образом, противник получает один месяц времени, чтобы западнее Москвы организованно укрепиться для обороны, при одновременном отражении наступления, проведенного в августе недостаточными силами. Этим самым он, в конце концов, достиг того, что для него очень важно. Постоянной угрозой нашим флангам он расколол единство (наших) сил . Одновременно ему удалось исключить непосредственную угрозу Москве и этим самым добиться большого политического успеха ».
Все это так. Даже не добившись неоспоримой, переломной военной победы, Сталин остановил беспорядочное отступление Красной Армии, преследуемой по пятам войсками противника. Это стоило многого. Он поломал план захвата Москвы, и германский блицкриг превратился в иллюзию, правда, еще не осознанную его разработчиками до конца.
Простодушие, с которым даже задним числом, после войны, Жуков и Василевский доказывали, что и в августе, и в сентябре они убеждали Сталина «в необходимости немедленно отвести все войска Юго-Западного фронта за Днепр и далее на восток (?!) и оставить Киев», – поражает. Генералы не понимали, что эти предложения прямо отражали цели и стратегические планы Гитлера. Такое узколобое, недальновидное решение грозило не только «катастрофой для войск Юго-Западного фронта». Оно могло повлечь за собой поражение в войне в целом.