Страница 36 из 176
К сожалению, появившись в публикациях, этот текст не имел ссылок, объясняющих его происхождение. Но о том, что подобный документ должен существовать, было известно давно. Об этом свидетельствовали уже противоречивые «рассказы» Жукова. Сталин показывал начальнику Генштаба этот документ, и Жуков упоминал о том, что Гитлер объяснял сосредоточение своих войск на советско-немецкой границе подготовкой к вторжению в Англию.
И если это не очередная фальшивка, публикации которых уже в наше время стали «нормой», то открытое появление этого документа почти сенсационно. Он напрочь перечеркивает все выдумки и домыслы недалеких и недобросовестных людей, называющих себя историками. В свете этого обращения все последующие действия Сталина приобретают совершенно осмысленный четкий характер, не допускающий никаких кривотолков.
У несведующего человека может возникнуть вопрос: как же Сталин мог поверить Гитлеру? Это детский вопрос. Странным было бы другое – если бы он не поверил. Не поверил этому заявлению, в котором один руководитель страны клянется другому руководителю « честью главы государства » в отсутствии агрессивных намерений.
Какими бы целями ни руководствовались главы государств, но в общепринятой мировой практике было неписаным правилом объявление войны. Это проявление нравственной стороны человеческих отношений. Без предупреждения на жертву нападают только звери.
Низость Гитлера заключается в том, что он поступил хуже зверя, напавшего из засады. Вместо рыцарского объявления войны он солгал, как мелкий мошенник, и при этом поклялся «честью главы государства». Правда, честь либо есть, либо ее нет. У Сталина честь была. И еще какая честь! Он скрупулезно соблюдал обязательства, принятые СССР.
И не поверить такому заявлению Гитлера было нельзя. В противном случае вообще никакие договоры и соглашения, заключаемые в мировой практике, не могут приниматься на веру. За любым из них следует предполагать вероломство. Но личное доверительное послание одного главы государства другому выше официальных договоров.
Надо было быть очень большим негодяем и рассчитывать на абсолютную безнаказанность, чтобы, написав подобное, совершить противоположные действия. Гитлер потерял свою «честь». И возмездие за негодяйство настигло Гитлера, когда он в мае 1945 года «подавился» ампулой цианистого калия в подвале своего бункера. Собаке—собачья смерть…
Безусловно и то, что, получив такое предупреждение, Сталин оказался в невероятно сложной ситуации. Как он должен был поступить? Очевидно, что могло быть три варианта реакции на обращение главы нацистского государства.
Первое: не поверить и объявить в стране всеобщую мобилизацию. Но такой прецедент в истории уже был. Поводом для объявления Германией 1 августа 1914 года войны России стало проведение Николаем II мобилизации. Повторение такого сценария было бы непростительной ошибкой. Сталин не мог не понимать, что «только дураки повторяют ошибки других».
Второе: не поверить и нанести Гитлеру упреждающий удар. Но была ли уверенность, что после этого удара германская армия «побежит»?
Зато существовала абсолютная гарантия, что после этого опрометчивого шага весь мир яростно обрушится на Советский Союз как на агрессора, чтобы за его счет урегулировать свои взаимные противоречия. Гесс уже стал «пленником Черчилля» – «камнем за пазухой», который британский премьер таскал чуть не до конца войны.
В случае удара по немцам все газеты мира опубликовали бы это обращение Гитлера к Сталину, указывая на то, что глава немецкого народа предупреждал о возможной провокации. И весь «цивилизованный» мир в один голос взвыл бы, называя большевиков агрессорами, желающими уничтожить человечество.
Конечно, в практике своих действий Сталин не мог официально ссылаться на совершенно секретное, конфиденциальное послание Гитлера. Но он не скрыл содержание этого важнейшего обращения от наркома обороны Тимошенко и начальника Генерального штаба Жукова. Он был вынужден предупредить своих командиров о необходимости не давать совершенно никакого повода для возможных провокаций.
Но можно ли было не учитывать просьбу Гитлера? Как бы выглядел Сталин в глазах современников и истории, если бы Гитлер не был лжецом? Мог ли Сталин допустить, чтобы игнорирование такого предупреждения привело к возникновению кровопролитной войны?
Особенно в случае, если от главы Рейха действительно поступило оправданное предостережение о возможности такой провокации. Впрочем, стремление Сталина не дать повода для начала войны было лишь одним из инструментов его концепции. Это были совершенно правильные и полностью осмысленные действия.
И все-таки Сталин НЕ ПОВЕРИЛ Гитлеру. Тщательно процеживая информацию и соблюдая принцип осмотрительности, он пошел на риск приближения вооруженных сил к арене предстоявшей войны. Под покровом строжайшей секретности многочисленные составы поездов двинулись к западным рубежам, везя на своих платформах зачехленные танки и орудия, минометы и пулеметы, мотоциклы и автомобили, бойцов стрелковых дивизий. То были дополнительные силы к уже сосредоточенным у границ частям Красной Армии.
Сталин принял меры для усиления сил на западе. А.М. Василевский пишет, что уже «с середины мая 1941 года по директивам Генерального штаба началось продвижение ряда армий – всего 28 дивизий – из внутренних округов в приграничные, положив тем самым начало к выполнению плана сосредоточения и развертывания советских войск на западной границе…
В мае – июне 1941 года по железной дороге на рубеж рек Западная Двина и Днепр были переброшены 19-я, 21-я, 22-я армии из Северо-Кавказского, Приволжского и Уральского военных округов, а также 16-я армия из Забайкальского военного округа на Украину в состав Киевского особого военного округа. 27 мая Генштаб дал западным приграничным округам указания о строительстве в срочном порядке полевых фронтовых командных пунктов».
Действительно, из глубины страны на запад перебрасывались пять армий: 16-я под командованием М.Ф. Лукина, 19-я под командованием И. С. Конева, 20-я под командованием генерала Ф.Н. Ремизова, 21-я под командованием В.Ф. Герасименко, 22-я под командованием генерала Ф.А. Ершакова.
Выдвижение заранее отмобилизованных войск, армий прикрытия началось за три недели до начала войны. «Еще в Москве, – вспоминал И. Конев, – я получил задачу от Тимошенко. Указав районы сосредоточения войск 19-й армии, он подчеркнул: «Армия должна быть в полной боевой готовности и в случае нападения немцев на юго-западном театре военных действий, на Киев, нанести удар и загнать немцев в Припятские болота».
О подготовке к отражению нападения говорят все писавшие на эту тему крупные военачальники. «В начале мая, – свидетельствовал Баграмян, – мы получили оперативную директиву Народного комиссара обороны, которая определяла задачи войск округа на случай внезапного нападения гитлеровцев на нашу страну…
В первом эшелоне, как и предусматривалось планом, готовились к развертыванию стрелковые корпуса, а во втором – механизированные (по одному на каждую из четырех армий). Стрелковые дивизии должны были во что бы то ни стало остановить агрессора на линии приграничных укреплений, а прорвавшиеся его силы уничтожить решительными массированными ударами механизированных корпусов и авиации» [28] .
Впрочем, действия Сталина даже не могли быть иными. Гитлер сам признавал сосредоточение войск у советской границы. Получив его послание, Сталин потребовал обобщенной информации. И 15 мая начальник Разведуправления Генерального штаба Красной Армии генерал-лейтенант Голиков разослал Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берии, Кузнецову, Жданову, Жукову, Буденному спецсообщение за № 660477.
В нем отмечалось: «Перегруппировка немецких войск за первую половину мая характеризуется продолжающимся усилением группировки против СССР на протяжении всей западной границы, включая и Румынию…
Общее количество немецких войск против СССР достигает 114—119 дивизий… Увеличение войск на границе продолжается». Это сообщение подвигло Тимошенко и Жукова к тому, чтобы в этот же день предложить Сталину начать стратегическое развертывание . Из стремления задним числом оправдать себя и Тимошенко в своих «сочинениях» Жуков передвинул диалог на эту тему на месяц позже, но сама логика говорит, что в действительности он состоялся 15 мая.