Страница 41 из 60
АРЕНС: Да, я действительно наводил справки, потому что мне было интересно. Дом был построен довольно специфическим способом. Там были кинозал и собственный тир, который, конечно, заинтересовал меня; но я был не в состоянии установить что-нибудь определенное в течение всего времени, которое я был там.
ФЛОТТЕНРИХТЕР КРАНЦБЮЛЕР: Кроме братских могил по соседству замка, были там найдены какие-нибудь другие могилы?
АРЕНС: Я указал несколькими точками на моем эскизе, что около замка было обнаружено много других небольших захоронений, в которых были разложившиеся тела, скелеты. Там было, возможно, шесть, восемь или еще несколько мужских и женских скелетов. Даже я, непрофессионал, мог это ясно понять, потому что у большинства из них были резиновые ботинки в хорошем состоянии и были также остатки сумочек.
ФЛОТТЕНРИХТЕР КРАНЦБЮЛЕР: Какого возраста были эти скелеты?
АРЕНС: Этого я Вам сказать не могу. Знаю только, что трупы сгнили и разложились. Кости же сохранились, скелетная структура не была повреждена.
ФЛОТТЕНРИХТЕР КРАНЦБЮЛЕР: Спасибо, это все.
Доктор ГАНС ЛАТЕРНСЕР (Советник Главного штаба и Верховного командования немецких вооруженных сил): Г. Председатель…
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Доктор Латернсер, Вам известны правила Трибунала.
Доктор ЛАТЕРНСЕР: Да, Сэр.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Хорошо, у Вас нет права задать вопросы свидетелю.
Доктор ЛАТЕРНСЕР: Г. Председатель, я лишь хотел попросить Вас в этом необычном случае позволить мне задать вопросы…
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Я сказал Вам, что Вы знаете правила Трибунала, и Трибунал слушать Вас не намерен. Мы уже неоднократно выносили решения по Вашим возражениям, и Трибунал слушать Вас не будет.
Доктор ЛАТЕРНСЕР: Г. Председатель, случай Катыни одно из самых серьезных обвинений, поднятых против группы.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Трибунал прекрасно осведомлен о характере Катынских обвинений, и не собирается делать никаких исключений для этого случая, и в этой связи заслушивать Вас не будет, сядьте, пожалуйста.
Доктор ЛАТЕРНСЕР: Г. Председатель, я желаю заявить, что по вынесении этого решения у меня возникает впечатление незаконного воспрепятствования моей защите.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Доктор Латернсер прекрасно осведомлен, что имеет право обратиться в Комиссию, чтобы вызвать любого свидетеля из названных здесь, если его свидетельство касается случая тех организаций, которые представляет доктор Латернсер. Больше я ничего слышать не желаю.
Доктор ЛАТЕРНСЕР: Г. Председатель, способ, на который Вы указываете мне, не имеет практического значения. Я не могу вызывать каждого свидетеля, который появляется здесь, через Комиссию.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Доктор Симерс, Вы представляете ответчика Деница или Раэдера?
Доктор СИМЕРС: Ответчика Раэдера.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Хорошо, если вопросы, которые Вы собираетесь задать, не относятся к делу ответчика Раэдера, Трибунал не собирается слушать дальнейшие опросы свидетеля. Вопрос был в целом закрыт доктором Штамером и доктором Кранцбюлером. Поэтому, если вопросы, которые Вы хотите поставить, не касаются дела Раэдера, Трибунал не станет заслушивать Вас.
Доктор СИМЕРС: Г. Председатель, я просто предположил, что есть две причины, на основании которых я мог бы задать несколько вопросов: во-первых, потому что сам Трибунал заявил, что, принимая концепцию заговора, все ответчики были участниками; и, во-вторых, согласно утверждениям обвинения, гроссадмирала Раэдера также считают членом предполагаемых преступных организаций, Генштаба и ОКВ. По этой причине я и хотел задать один или два дополнительных вопроса.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Доктор Симерс, если бы имелись какие-нибудь заявления, которые были как-то связаны с обвинением ответчика Раэдера, Трибунал, конечно, позволил бы Вам задавать вопросы; но нет никаких заявлений, которые как-то связывают ответчика Раэдера с преступлением в Катынском лесу.
Доктор СИМЕРС: Я благодарю Трибунал за это утверждение, г. Председатель.
Доктор ЛАТЕРНСЕР: Г. Председатель, позвольте еще вопрос? Мне можно было бы поставить вопрос перед обвинением, кого следует признать ответственным за Катынское дело?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Я не буду отвечать на подобные вопросы.
Обвинение может теперь приступить к перекрестному допросу, если желает.
ГЛАВНЫЙ КОНСУЛЬТАНТ ОБВИНЕНИЯ Л.Н.СМИРНОВ (Помощник обвинителя от СССР): Пожалуйста, скажите мне, свидетель, с каких пор, точно, Вы были в Смоленской области?
АРЕНС: Я уже ответил на тот вопрос: со второй половины ноября 1941.
Г. СМИРНОВ: Пожалуйста, ответьте мне далее, где были Вы до второй половины 1941 года? Имели ли Вы какое либо отношение к Катыни или Смоленску или этому району вообще? Вы были там лично в сентябре и октябре 1941?
АРЕНС: Нет, я не был там.
Г. СМИРНОВ: То есть Вас там не было в сентябре или в октябре 1941, и поэтому Вам неизвестно, что случилось тогда в Катынском лесу?
АРЕНС: Я не был там тогда, но я упоминал раньше это…
Г. СМИРНОВ: Нет, фактически я лишь интересуюсь коротким вопросом. Вы были там лично или нет? Действительно ли Вы были в состоянии лично убедиться, что случалось там или нет?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Он говорит, что он не был там.
АРЕНС: Нет, я не был там.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Он сказал, что он не был там в сентябре или октябре 1941.
Г. СМИРНОВ: Спасибо, г. Председатель.
[Поворачиваясь к свидетелю.] Возможно, Вы помните фамилии русских работниц, которые работали в загородном доме в лесу?
АРЕНС: Те работницы не работали в разных зданиях. Они просто работали как вспомогательный кухонный персонал в нашем Днепровском Замке. Я вообще не знал их имен.
Г. СМИРНОВ: Это означает, что российские работницы работали только на даче, расположенной в Катынском лесу, где и располагался штаб?
АРЕНС: Я полагаю, вопрос переведен не точно. Я не понимаю.
Г. СМИРНОВ: Я спросил Вас, работали ли русские работницы только на даче в Козьих Горах, где располагался штаб? Это так?
АРЕНС: Работницы работали в штабе как кухонная помощь, и как кухонные помощники они работали в нашем помещении; под нашим помещением я подразумеваю этот специфический дом со смежными зданиями, например, конюшнями, гаражом, подвалами, котельной.
Г. СМИРНОВ: Я упомяну несколько имен немецких военных служащих. Пожалуйста, скажите мне, служили ли они в Вашем подразделении? Первый лейтенант Рекс?
АРЕНС: Первый лейтенант Рекс был моим полковым адъютантом.
Г. СМИРНОВ: Пожалуйста, скажите мне, его уже назначили в это подразделение перед Вашим прибытием в Катынь?
АРЕНС: Да, он был там прежде, чем я приехал.
Г. СМИРНОВ: Он был Вашим адъютантом или нет?
АРЕНС: Да, он был моим адъютантом.
Г. СМИРНОВ: Лейтенант Ходт? Ходт или Гот?
АРЕНС: Правильно лейтенант Ходт; но какой вопрос по поводу лейтенанта Ходта?
Г. СМИРНОВ: Я только расспрашиваю Вас о том, принадлежал ли он к Вашему подразделению или нет.
АРЕНС: Лейтенант Ходт служил в полку. Был ли…
Г. СМИРНОВ: Да, именно это я спрашивал. Он служил в полку, которым Вы командовали, в Вашем подразделении?
АРЕНС: Я не говорил, что он был сотрудником штаба, но что он служил в полку. Полк состоял из трех подразделений.
Г. СМИРНОВ: Но он жил на той же самой даче, это так?
АРЕНС: Этого я не знаю. Когда я прибыл, его там не было. Я приказал, чтобы он доложил мне в первый раз.
Г. СМИРНОВ: Я перечислю несколько других имен. Капрал Розе, рядовой Гизеккен, оберфелдфебель Кримменски, фельдфебель Люммерт, повар по имени Густав. Были эти военнослужащие среди тех, кто был расквартирован на даче?
АРЕНС: Могу я просить, чтобы Вы перечислили имена по порядку, и я отвечу Вам по порядку.
Г. СМИРНОВ: Фельдфебель Люммерт?
АРЕНС: Да.
Г. СМИРНОВ: Капрал Розе?
АРЕНС: Да.
Г. СМИРНОВ: И, если я правильно припоминаю, кладовщик Гизекке.
АРЕНС: Его имя Гизеккен.
Г. СМИРНОВ: Да, это правильно. Я произнес это имя неверно. Все они были Вашими людьми или, по крайней мере, служили в полку, так?